Почти прошёл мимо. Обернулся.
– Тебя как зовут? – обратился к шатенке.
– Соня, – ответила та удивлённо. – А что, Перо?
– Соня… Соня, – повторил он медленно, пробуя имя на вкус и пытаясь найти ему цвет. Иначе грозилось не запомниться. – Просто подумал, что не знаю твоего имени. А завтра тебя или меня может уже не стать.
Он кивнул девушкам и пошёл своей дорогой. До самого поворота коридора спиной ощущались их ошарашенные взгляды.
У комнаты Джима – шёл туда за простынёй по просьбе хозяина – Перо остановил «наловившийся» белок Энди.
– Вы не знаете, молодой человек, где можно достать старые газеты? – прогнусавил так невыносимо, что Арсения чуть дрожь не пробрала. Не у одного Роя было обострение аллергии.
– Да все же в моей комнате, которая парная с чердаком. Спросите Джеймса, покажет.
Профессор важно кивнул.
– Благодарю. Я поймал белку и нескольких птиц…
Бедная белка
– … собираюсь проводить эксперимент. Статистические данные… И… что же… да, точно! Послушайте, вас искал такой… взъерошенный, в клетку. Я сказал, что не знаю, где вы, Перо, но…
Арсений не дослушал. То, что Энди идентифицирует его как «Перо» и вообще запомнил, было как-то чересчур для впечатлений одного дня.
– А где?
– Так я же вам говорю, в спальне. Где ещё такая большая кровать…
Что Джек забыл в спальне, Арсений даже гадать не стал. Комната одна из сложнейших для прохождения испытаний, предметы мелкие. Да и искать особо нечего.
Поэтому, сложив в сумку добытую простыню, кинулся туда.
Джек стоял на полу на четвереньках. Коленями прижимал ленту из склеенных друг с другом листов. На носу эти самые очки, в руках – толстая кисть. Рядом стояла банка красной краски.
– Джим тебя перемотал? – Арсений плюхнулся на кровать. Вверх поднялось облачко пыли. Перо некстати вспомнил, как один раз они спали тут с Джимом. Оба были пьяными и пропахшими сигаретным дымом, а Файрвуд принял его со всеми «скелетами и козлами», ни словом не осудив.
– А… да, во, видишь, – Джек продемонстрировал руку. Три пальца были замотаны, и в оставшихся двух он умудрялся держать кисть. – Болят. Но хуже то, что я пишу криво.
– А что надо? – Арсений сполз к нему, на пол.
– Давай сюда, буду диктовать. – Джек отполз чуть в сторону, чтобы Арсений мог занять место между банкой с краской и ним. Судя по виду, крыс до сих пор был зол как чёрт. – Потом вывесим в коридор.
– Ты полюбуйся, – позвал Мэтт. Он слегка поджал ноги, чтобы можно было крутиться в кресле.
Алиса поднялась со стула, слегка откинув распущенные волосы, и осторожно прошла ближе.
На мониторе, передающем изображение из прихожей, красовался плакат.
Товарищи самоубийцы! Просьба перед совершением акта лишения себя жизни оставлять сообщения о местонахождении личных заначек с едой или лекарствами. Ваши ещё живые и нуждающиеся в них товарищи.
Плакат гордо красовался прямо поперёк той самой злополучной двери. Постарались Джек и Перо, прикрепили на множество слоёв скотча. Буквы – не разберёшь с серых мониторов, – но должны быть красные.
– И краски откуда-то взяли… – проговорил Мэтт задумчиво, потирая пальцами подбородок. Крутанулся в кресле ещё раз, заставив Алису посторониться. – Наказать – не наказать? Перо тот ещё тип. Откуда он взял лекарства и куда они их дели? Сейчас-то не найдёшь, запрятали. Выловить его? Как думаешь, сколько Пёрышко протянет, если вгонять ему под ногти иголки? Метод старый, зато проверенный временем.
Оказавшись лицом к ней, Стабле резко опустил ноги, тормозя кресло. Вскинул голову, впиваясь в её глаза маленькими глазками.
– Что думаешь? Или лучше поймать одного из двух Файрвудов и начать загонять иголки ему? Так у Пёрышка язык развяжется куда быстрей.
– А зачем тебе лекарства? – Алиса тяжело плюхнулась на кровать. Она была непричёсана, в мятом платье, и так – не первый день. – Всё ведь от цели зависит, что ты хочешь получить в итоге.
– Ты меня разочаровываешь, честное слово. Не лекарства, а откуда они их взяли. Я хочу узнать, что замыслил Форс, – тонкий палец Мэтта ткнул по клавише. Говорил Стабле задумчиво, каждое слово произнося в себя. – А он держит Перо возле себя. А может, Пёрышко наше не только Файрвуду зад подставляет, а? Пташка-пёрышко, добрая душа… В тюрьме бы ему были ох как рады в общей камере.
– Тебе виднее, – перегнувшись через него, Алиса постучала пальцами по клавиатуре, приближая изображение плаката. Очередной маркер, отмечающий глубину её падения. Она довела людей до того, что самоубийства стали обычным делом. Мэтт, конечно, сделал для этого больше, но и она хороша. – А почему не попробуешь воздействовать на Форса через Исами? Ей он точно дорожит больше, чем Пером.
А ещё – но это точно не вслух – ученики Кукловода намного крепче, да и сочувствия к ним Алиса испытывала не столько. Что поделаешь, если сейчас в её силах только насколько возможно минимизировать разрушительный эффект деятельности Мэтта.
– А, ещё одна птичка. Но что-то мне подсказывает, с ней Дракон не так откровенен. Тигр не ходит грустный без повода. Обидел свою зверушку… – Пальцы Мэтта выбили на краю пульта замысловатую дробь. – Информатор наш пока справляется неплохо. А Перо интересней ломать медленно. Ну конечно, во имя свободы, да и я не садист. Выдержит – значит, награда его, отпущу. И ключ им надо новый подкинуть, чтоб лапки совсем уж не опускали.
Он вывел на экран изображение с кухни, где обитатели собирались на обед. Некоторые выглядели совсем плохо, у многих на лицах было написано глухое отчаяние. Один Фолл выглядел бесстрастно как памятник. Поспорить с ним по монументальности мог разве что Файрвуд-старший.
Мэтт встал из-за стола и подошёл к Алисе. Пальцем скользнул ей под подбородок, приподнял голову.
– Загрустила ты в последнее время, Алиса-Элис, – произнёс вкрадчиво. Отвести глаза было нельзя. Мэтт улыбался. – Уж не заболела ли? Скрывать от меня не надо, – палец слегка почесал её, как кошку, скользнул чуть в сторону и чувствительно надавил на пульсирующую жилку. – Я всё равно собираюсь в город завтра, запасы заканчиваются. Если нужны таблетки, говори.
– Антибиотики широкого спектра. – Алиса моргнула. Медленно и спокойно, как знак, что игру в гляделки не принимает. – И прокладки. Ты просто не представляешь, как за время заточения мне надоели тряпки. Если купишь леденцов, буду совсем благодарна.
Он просто кивает и отходит к плите, поставить чайник. Алиса провожает взглядом его спину.
Страшно, конечно. Мэтт опасен. Но как же Алиса привыкла к страху за время знакомства с Элис… Настолько, что он перестал иметь вообще какое-либо значение.
Форс нашёл Арсения на чердаке и случайно. Перо выглядел паршиво. Забился в дальний угол и бухал, прямиком под камерой.
– Ты где спирт достал? – спросил Райан сразу же, потому что информация была важная. Спирта в особняке не так много, и он нужен. А это могла быть чья-то заначка.
– Это… Джимов. Сам дал.
И отвёл взгляд. Просто прелесть.
Райан вытащил бутылку из пальцев. Сопротивляться Перо не стал.
– Я не смогу убить человека, – забормотал попутно. Райан понюхал горлышко – разбавленный. Заткнул бутылку пробкой и упрятал в сумку. Пьяный бред слушать хотелось меньше всего.
– Толку нет…
– Ты несёшь чушь.
– А в вашем мире, сэр, для того чтобы н е у б и т ь, нужна веская причина, а? Справочка от врача, может? Неликвиден, потому что не может убивать, – выдал, с убийственно трагичной иронией, помотав перед собой растопыренными пальцами. – Ну-ну. Я слабак, бухаю когда плохо. Или курю. Я не...
– Убьёшь, никуда не денешься. – Райан направился к коробкам с электронным хламом – за этим сюда и пришёл, надо было повытаскивать конденсаторы из ломанных лазерных указок.
– Да я блевать начинаю от одного только вида насилия! – рявкнул Арсений. Попытался подняться и брякнулся на тряпки. Оно не удивительно, учитывая, сколько в бутылке осталось спирта.
– Значит, щас проблюёшься экспрессом, заодно отравление спиртом легче пройдёт. Сиди тут. – Райан фыркнул, меняя направление на выход с чердака. Если чокнутый старый профессор Энди Уолкман ещё не забыл про свои клетки, и подопытные птицы не сдохли, всё будет гораздо проще.
