– Леонард, – уже тихо, просто чтоб что-то делать. – Исами…

– Здесь.

Из стены прямо перед ним высунулась прозрачная рука, ухватила за его запястье с расплывшимися, как у Дали, часами на нём, и втянула внутрь стены.

Они стояли на кухне.

– Я потерялся, – сообщил Арсений Исами. Она уже была в белых одеждах, волосы распущены. Не обращая на него внимания, ходила по комнате. В изморози, покрывающей пол, оставались её следы. У колодца, где кухонный пол переходил в густую траву, следы хрустели сломанными стебельками замёрзшей травы.

Женщина держала в руках чашу, что-то шепча на воду в ней.

Твою мать прекрасна

Исами ты прекрасна

Хорошо что я призрак

Под ноги осыпалось густое облако пепла.

– Арсений, надо её позвать!

– Деву?

Исами нетерпеливо мотнула головой.

Арсений пристроился за её спиной и стал туда-сюда ходить за японкой, мысленно сосредоточившись на образе Девы.

Постепенно в кухне сгущался туман.

Исами на очередном проходе вдруг резко обернулась, метнулась назад, ухватила Арсения за волосы. Перо не успел помниться, как уже оказался головой в колодце. Его курнули в ледяную воду, туман хлынул внутрь лёгких…

– Я могу говорить. Незачем понапрасну тревожить Сид своей беготнёй, горячий.

Арсений резко остановился. Колодец рядом, никто его не курял…

Показалось.

Но и Исами тут не было.

– Да что…

– Обернись, Перо, – насмешливо сказали за спиной.

Арсений резко крутанулся на месте. Дева парила над полом, запрокинув голову к потолку.

– Зачем? – спросила она тягучим голосом. – Зачем ты опять здесь? Разве вы не узнали всё, что нужно?

– Мы не знаем, куда подевался Старший.

– Старший… Он начал вспоминать своё прошлое. Прошлое – тропа к гейсу. Гейс – боль, память – цепь, приковавшая к нему…

– Всё можно изменить. Я снимал гейсы…

– Мой смог ли снять? – Дева подплыла ближе. Протянула ледяную руку, коснулась подбородка, приподнимая его голову вверх. Заглянула в глаза. – Смог ли? – повторила едва слышно.

– Тётя, ведите себя прилично… – пробормотал Арсений на человеческом, отступая на шаг. Пальцы Аластрионы жгли холодом, и ощущать их на себе было неприятно. – Ты вообще прокляла своих врагов. Вообще-то, Исами хотела вернуться в Сид ещё и за этим – она думала, твоё проклятие держит здесь всех призраков.

– Живая знахарка умна… – Дева слегка расплылась туманом, сделавшись нечёткой.

– Так она права?

– Старший забыл свой долг… – Аластриону всё сильнее скрывал туман. – Он должен беречь жизни, а он лелеет свою память и боль… Он не стал держать новые души за гранью Сида. Теперь они здесь. Они все здесь, сотни, сотни…

– Да погоди ты, при чём тут проклятие? – Арсений нырнул за ней в туман, надеясь опять увидеть фрагмент памяти, как в прошлый раз. Но туман остался туманом.

Щас ты удерёшь от меня

Как Леонард

Он помнил, как это было в прошлый раз: вспышка злости и призыв.

Сработало. Туман разошёлся. Дева по-прежнему парила над полом, но теперь ей несколько мешались протянувшиеся из пустоты цепи.

Внутри, у сердца, что-то вздрогнуло. Кто-то говорил за него, за него произносил слова призрачного языка.

– Не скрывайся, Аластриона, защитница людей. Ты прокляла, обрушив на завоевателей орды римлян. Виллем, сын Бриана, проклял в ответ. Он сказал, боги услышали. Ваши проклятия стали единым, двумя высшими точками, в которых застывает маятник…

– Да! – вырвалось у Девы. – И с каждым взмахом… Стой! Она говорит через тебя?..

Арсений слегка поморщился. Чудилось, будто его внутри пытаются пропылесосить. Он ощущал совсем рядом сознание Тэн… в себе.

– Откуда взмахи, Защитница? – спросил холодным тоном Исами и против своей воли впился взглядом в глаза Девы. – Твое слово убило короля, Виллем ответил, ты умерла. Как проклятие могло продлиться? Как?

Дева молчит. Опускает голову. Цепи натягиваются.

– Нет… – вздох в собственных ушах. Хочется сунуть два пальца в рот и выблевать на пол – так тошно от присутствия чужой воли внутри своего осознания. Только пальцы тут не помогут. – Нет, ты не могла. Скажи, что я ошиблась. Прошу, скажи, что…

– Да, – тихо ответила Аластриона, поднимая голову. Взгляд обжигал тёмным ледяным огнём. И, уже громче, – да! Я прокляла весь его род! Они вырезали всех, всех, кто жил рядом со мной! Я имела право!

Она рванулась, и цепи разлетелись в стороны, обращаясь в клочья тумана…

Арсения отпустило, он с судорожным вдохом вытащил голову из колодца. Ледяная вода стекала по волосам, по лицу, не давала раскрыть глаза, слепив ресницы.

– О боги… – услышал тихий шелест рядом.

Кое-как разлепил веки. Исами сидела у стола, в заиндевевшей траве. Перевёрнутая чаша валялась рядом, воды в ней уже не было.

Женщина подняла на него взгляд.

– Бриан, Аластриона, Виллем и все их потомки… Как вообще еще стоит этот мир, обремененный таким проклятием? Чем она думала, мудрая, слышавшая голос своих предков?!

– Точно не тем, чем ты меня в колодец окунула, – Арсений поболтал пальцем в ухе. – Это что было?

– Прости. – Исами поднялась с пола. – Сама я не смогла бы связаться с тем слоем. Пришлось заслать тебя туда и говорить, как через передатчик…

– Ну спасибо, блин, – Арсений откинул с лица мокрые волосы.

– Леонард говорил о тяжести, – продолжила Исами, не слушая его, – но я не представляла, о какой. Двойное проклятие рода корежит судьбы не одного, не двух — десятков и сотен людей… Понимаешь?

– Ну, она прокляла его род, он проклял её потомков, поэтому проклятие работает до сих пор…

Исами покачала головой, глядя на него.

– Не только их потомков. Двойное проклятие цепляет всех, кто оказывается поблизости… В том числе нас всех. Всех, кто в этом доме.

Арсений вглядывался в её испуганное лицо, пытаясь осознать, каких именно масштабов достигла катастрофа в её воображении.

– Надо найти Леонарда, – прошептала, наконец, Исами, отворачиваясь. – Если распутывать этот клубок, то надо начинать с конца… Теперь я понимаю.

Арсений прошёл за ней сквозь стену.

– Стой, ты говоришь, оно срабатывало каждое поколение где-то тысячу лет? Но тогда тут как-то маловато призраков…

– Я не знаю, брат. – Исами молча коснулась его руки. Убрала пальцы… вернула, обвила ими его ладонь. Сжала. Арсений в ответ сомкнул пальцы на её руке.

Леонарда они нашли в спальне. Старший сидел в углу, на полу, и за клубящимся туманом был почти невиден. Только когда туман расступался, заметно было, что он что-то бормочет.

Держать сознание сделалось сложно, то и дело его захлёстывал туман и стремился утянуть вглубь себя, в беспамятство.

– Ты оставил нас, Старший, – почтительно обратилась Исами к призраку. – Будучи здесь, ты мог откликнуться на наши призывы, но отчего-то промолчал.

Леонард на неё даже не посмотрел. Взгляд призрака блуждал по спальне: кое-где сквозь обычные предметы проступали другие, старинные. Тяжёлая мебель, сундук с ажурной ковкой, витые подпорки над кроватью, огромный, куда больше нынешнего, бархатный балдахин с кистями.

Зато вблизи стало слышно, что бормочет призрак.

– Я, я… я убил её… – шептал Леонард, вцепляясь пальцами в густой ворох волос на собственной голове. – Я вернулся, я убил…

– Кого? Эй, – Арсений выпустил руку Исами, присел рядом с Леонардом, стараясь поймать взгляд призрака. – Кого ты убил-то? Ты и так мёртвый, причём давно.

Старший вздрогнул. Очень по-человечески.

– Перо…

– Он самый. Кого ты там убил?

– Девушку… Мари. Я любил её…

Он опять опустил голову.

– Я всё вспомнил. Если хотите… Можете походить по этой комнате, касайтесь предметов… Они всё расскажут, я притащил всю память с собой, сюда… Это моя и не моя память, предметы сохранили… всё сохранили…

Арсений оглянулся на Исами. Она кивнула, он пожал плечами.

Они начали обход комнаты от окна, касаясь шторок, кресел, кровати, покрывал; затем перешли к столу, стоящему на нём призрачному чайному сервизу, даже увядшей розы, валяющейся на раскрытой книге, пришлось коснуться. Арсений попытался прочесть в призрачном томе хоть строчку – не смог; буквы расплывались под пристальным взглядом.