Старый следователь уставился в альбом Эрики – тот самый, толстенный, который она всегда с собой носила. Смотрел неподвижным взглядом, только на лице застыла гримаса немого изумления. Смотрел ещё с пару секунд после вопроса Джима, после резко захлопнул талмуд и поспешно, даже слишком, отложил на диван.

– Перо… – голос Билла, этого бывалого человека, слегка дрожал, – этот вещьдок на тебе. Всё.

Арсень, вопросительно нахмурившись, потянулся к альбому через Джима. Затащил толстенную сшитую книжку себе на колени, раскрыл «титульную» страницу.

Джим из любопытства заглянул.

Было бы чем подавиться – подавился бы.

Там был нарисован он сам. Голый. К нему ото всех сторон тянулись какие-то щупальца, похожие на осьминожьи. Щупальца обвивали почти всё его тело, на груди даже было видно, как присоски присосались к коже. Одно щупальце было засунуто в рот – из уголка губ стекала струйка слюны, на щеках штриховкой – не то румянец, не то ссадины, а лицо выражало крайнюю измученность и затраханность. Второе щупальце, из свободных, обвивало вставший – и достаточно большой – член. Джим почти позавидовал своему двойнику – такой размерчик. А последнее щупальце – хоть смейся – явно трахало его в зад.

И ракурс был такой хороший. Ноги разведены, одна согнула в колене, а руки связаны над головой одним из щупальцев.

– Эээ… – Это всё многообразие слов, на которое дока хватило.

– Джим, расслабься, вдохни поглубже, – на полном серьёзе посоветовал Арсень, переворачивая лист. – Это в японской анимационной культуре называется «тентакли». Или, если проще – щупальца неясного происхождения, которые сношают всё, находящееся в зоне досягаемости.

На заднем плане Билл, негромко ругнувшись, судорожно закинул себе в рот ещё один леденец.

Арсень тем временем разгладил следующую перевёрнутую страницу.

Джим, слегка склонившийся над альбомом, увидел ещё один свой «портрет». Дата только другая. Предыдущая – самое начало, когда Эрика сюда только попала, двадцать пятое февраля двухтысячного года. Следующая – через день.

Джим в этот раз не голый. Рубашка расстёгнута, штаны слегка приспущены. А перед ним (Джим почти спиной) – Джек. Сидит на подоконнике, широко разведя ноги. Одна – просто в сторону, вторая закинута на плечо брата. Страстно целуются, и, судя по позе, в это же время жёстко трахаются. А как младший вцепился в спину старшего…

А это же две недели прошло, как Джек в особняк попал. Ну и цапались мы тогда…

– А стиль такой… полуреалистический, – вполголоса пробормотал Арсень. Странно хмыкнул, снова переворачивая страницу.

Далее – серия картинок на тему нежной братской любви. Джек трахает Джима на кухонном столе. Джим дрочит Джеку в ванной. Джим вылизывает член брата.

Под конец Джим уже не выдержал и расхохотался, слегка похлопывая Арсеня по костлявой коленке. Элементарно нервы не выдержали.

– Твою налево… да это же… журналом не назовёшь… порноальманах с уклоном в японскую анимацию… – Арсень быстро пролистал книжку, захлопнул и отложил, – с прошлого года до сегодняшнего дня.

Судя по тону, он тоже изрядно впечатлился.

Приобнял Джима за плечи и выдал задумчиво:

– Не, я думал, что она там всякую пошлятину рисует, но что… Это ж искусство. Своеобразное, да, но технику видал? Девчонка профи… была. Билл! – окликнул следователя, который поднялся и снова оглядывал мёртвую, – Билл, я альбомчик себе заберу, не против?

Билл пробурчал что-то малопонятное, но, судя по интонации, против он не был.

Арсень кивнул.

– Джим, утащишь ко мне в комнату? Я в десятом часу буду.

– Утащу. Самое интересное будешь показывать мне… – Джим сполз по диванной спинке. Картины его с Джеком всепоглощающей страсти и вправду были нарисованы… неплохо. А вот щупалец он не оценил.

– Ну что, – Арсень поднялся, – нам здесь вроде как больше делать нечего. А мне в библиотеку вернуться надо, а то народ всполошится.

– Это да, народ всполошится, – согласился Билл, оглянувшись на каминные часы. – Завтра с Лайзой постарайтесь к десяти быть.

Арсень кивнул. Оглянулся на мёртвую девчонку. Слегка скривил губы. Мотнул головой и вышел в коридор.

Джим, вздохнув, принялся нашаривать ступнями скинутую обувь. Им с Биллом ещё предстояло найти ткань, завернуть тело и перенести в прихожую. Кукловоду будет проще забрать мёртвую оттуда.

Арсений едва дождался, пока можно будет покинуть библиотеку. К тому времени народ уже начал расходиться. Он схватил чехол с фотоаппаратом и вылетел вперёд всех. Не чуя пола, сбежал по лестнице в прихожую.

Он боялся, что Кукловод уже унёс тело.

Но нет: замотанная в простыню, мёртвая была на месте, под лестницей.

Арсений, уже слыша над головой шаги спускающихся, быстро вытащил фотоаппарат, откинул простыню. Несколько манипуляций с настройками.

Судорожно быстрых три кадра с брекетингом. На всякий случай.

Глубокий вдох, простыню обратно. Фотоаппарат в сумку. И быстро – из-под лестницы.

– Здорово было, Перо. Доброй ночи, – пожелали ему весёлым голосом. Он не понял, кто, разве что точно – девушка. Запрыгнул на восьмую ступеньку лестницы, и только тогда, опомнившись, ответил:

– Доброй.

====== 9 марта ======

На запоздавший – к десяти часам – завтрак люди подтягивались в подавленном настроении. Весть о втором удачном нападении на Форса (его нашла на кухне Исами, а подпольщики перетащили снова в бывшую комнату Джека под присмотр старшего Файрвуда), разнеслась слишком быстро даже по меркам особняка.

Билл ждал, когда соберутся все. Последним пришёл Джим – он осматривал Райана. Занял своё место (при всём том, отметил как-то раз Арсений, что ни у кого не было на кухне «своих» мест, Джим умудрился приобрести своё – стул по левую сторону стола никто никогда не занимал). Следователь подождал, пока он усядется, после чего встал и коротко рассказал о гибели Эрики. Обрисовал ситуацию – сработала ловушка, не во время испытания, девочку нашёл Файрвуд, буквально за минуту до смерти, помочь было невозможно.

Люди сначала переглядывались, как будто не поверили его словам и искали среди сидящих соседей кудрявую девчушку. Потом стали слушать Билла. Казалось, не дышали. В тарелках стыла забытая еда.

Дженни, стоявшая у плиты, сначала во все глаза смотрела на Билла, а к концу рассказа приложила ладошку к губам и медленно, явно не осознавая, что делает, привалилась спиной к шкафу.

– Надеюсь, все понимают, – продолжил Билл негромко, – что теперь надо быть в два раза осторожнее, потому мы…

По мере его слов тот самый парнишка, молчаливый тихоня, встречавшийся с погибшей, бледнел всё сильнее. Когда Билл договорил про «осторожнее», он выронил из пальцев забытую ложку.

– Осторожнее?.. – голос срывался. Его колотило. Последователь вцепился в край стола. – Осторожнее?! Она умерла, а это всё… Вы…

Теперь сгрудившиеся вокруг стола обитатели обернулись к нему, даже Джек. Крыс сильно-сильно прищурился и слегка подался вперёд.

Среди девушек прокатилась волна встревоженного шёпота.

– Марк, – попробовал возразить Михаэль, – да старик же не то в виду…

– Да мне плевать! – заорал парень, вскакивая из-за стола. – Осторожнее! Только ей это уже не поможет! Кто её нашёл, эти… – он поперхнулся, – д-двое?! – ткнул пальцем сначала в Билла, потом в выпрямившегося на своём месте Джима. – Ваш доктор… обожаемый… один раз уже оставил человека умирать! Кто помнит, как Курт подыхал на лестнице?! Он пришёл тогда?! Я вас спрашиваю…

– А ну заткнись!

– Пасть захлопнул!

В голос, Арсений и Джек. Перо не понял, как тоже вскочил из-за стола, только уловил, что его слегка толкнули – Джек в тесноте попытался подняться, не смог, и теперь, сжав кулаки, щурился на дрожащего последователя.

Тихонько охнули Марго и миниатюрная последовательница-шатенка. Энн сжалась и спряталась за Майкла, Лайза, сверкая глазами, уже приподнималась со своего места, явно собираясь высказаться.

– Успокоились! – голос Билла перекрыл поднявшуюся шумиху. – Арсень, Лайза, остыньте.