– Так что? – спросила Эрика всё тем же будничным тоном. – И не бойся, я в тебя не влюблюсь.

– Точно?

– Точно… – задумчиво. И, тем же непонятным тоном: – Я уже в Джима влюблена, а две влюблённости в меня не влезет.

А это типа мой конкурент, что ли? Или она про Джима-подпольщика? Или чего вообще происходит?

Арсений оглядел её. Ну не тянуло его на малолеток, никогда не тянуло. И дело не в возрасте – Эрике, судя по внешности, восемнадцать было точно – дело было в ощущении от человека.

– Ну, если так, ладно.

Он обхватил тоненькую талию девушки ладонями. Пальцы почти сомкнулись друг с другом.

Целовать Эрику было странно. Сама податливая, но ощущается, что при случае может задать жару. К тому же, целовалась она спокойно, с расстановкой и словно бы изучая, на что способен оппонент. Арсений уже было мельком подумал, что поспешил с выводами – нифига она не малолетка. А губы прохладные, почему-то пахнут ежевикой. Минуте на второй Арсений сообразил, что это запах гигиенической помады.

Её привкус – как если сдуру пожевать детский крем – теперь прочно ощущался на языке.

На третьей минуте, входя в раж, Арсений уже слегка прижал её к шкафчику. Лавочка покачнулась – подпольщик легко перехватил девушку, не прерывая поцелуя. Усадил на стол, рядом с заварочным чайником. Теперь, правда, приходилось наклоняться. Пальцы сами собой прошлись по её волосам, сжали растрёпанные кудри.

Так вот только не увлекаться

Не хватало мне ещё трахнуть малолетку на кухонном столе

Эрика подалась вперёд. Ухватилась за запястье его правой руки, лежащей на её талии, и слегка сдвинула ладонь, намёком под край своего свитера. Но Арсений убрал руки и отстранился.

– Нет уж, хватит с тебя, – буркнул недовольно, проверяя, как там поживает заварочный чайник. Чайник поживал нормально, но ромашка ещё вряд ли заварилась. – И с меня тоже хватит.

Эрика, сидящая на столе и похожая на встрёпанного воробья, кивнула. Арсений полез в шкаф за кружкой. И нарочно, помня о данном Джеку обещании, вытащил самую здоровую.

– Это ты для себя? – спросила девчонка тихо. Она приглаживала волосы.

– Не-а.

Подпольщик сходил до раковины сполоснуть кружку.

– А кольцо у тебя откуда?

– Это-то… – Арсений, вернувшись, водрузил кружку рядом с заварником и показал ей серебряный перстень на указательном пальце, – да так. Друг один подарил.

Перстень он нашёл не далее как сегодня утром в одном из карманов фотоаппаратной сумки. И правда, когда-то Кирилл подарил. Сам Арсений к вещам никакой привязки не питал, но раз уж валяется без дела, решил нацепить. Не пропадать же добру. Правда, налез он именно на указательный палец и именно левой руки.

Эрика пристально осмотрела перстень и его руку, потом слезла на пол.

– Спасибо, – выдала опять этим непонятным будничным тоном. Хватанула с обеденного стола свой толстенный зарисовочный альбом и вылетела с кухни, оставив Арсения наедине с недозаварившейся ромашкой.

Перо пожал плечами, поглядев ей вслед. Повернулся обратно к чайнику.

– Ну о‘кей. Будем считать, что ничего необычного не произошло, – задумчиво сказал укутанному в полотенце заварничку.

Когда он всё-таки вернулся в комнату с полной кружкой чая, Джек благополучно спал. Дышал во сне как-то с трудом, правда. В комнате отчётливо пахло спиртом.

– А хрен с ним. Кукловод завтра проветрит, – в полголоса решил Арсений. Кое-как растолкал крыса и заставил выпить немного тёплого ромашкового отвара, но Джек всё равно походил на лунатика. Кое-как заглотал половину кружки, после чего Арсений уложил его обратно на подушку и накрыл мятым пледом. Второй подушки где-то не было.

Вот хрень. Только и делаю, что влипаю в какие-то странные истории и сплю в неудобных положениях. Не жизнь, а сплошное расстройство.

С горя он сам выпил четверть оставшегося чая, скатал куртку, подложив себе под голову, и залез под край пледа, которым был укрыт Джек. Крыс во сне тяжело сопел и вроде бы даже изредка что-то бормотал себе под нос.

И к Джиму сегодня не попаду… эх.

Подпольщик закрыл глаза. Надо было оставаться тут, вдруг младшему сплохеет ночью.

Ну надо же младшим назвал

Ха-ха, вот утащу Джима в Голландию, оформим там брак, значит, и Джек станет моим младшим братишкой…

Арсений хрюкнул от сдерживаемого смеха. Дал себе мысленную затрещину, чтоб не думать обо всякой фигне, повозился и зевнул. Рядом с Джеком было вполне себе тепло.

Он уже задрёмывал и даже увидел сон – что-то на тему Табурета, который научился ходить на задних лапах, как кот Бегемот, и теперь ходил по пятам за разъезжающим на табуретке с колёсиками Биллом и доставал того вопросом, верит ли он в существование высшего, не познаваемого человеческой когницией, разума. А если нет, то лучше бы ему уверовать и покаяться в своих заблуждениях. Перо не успел увидеть, что ответил Билл, потому что проснулся от того, что ему чувствительно заехали локтем в живот.

– Да уж спасибо что не ниже… – пробормотал Арсений, приподнимаясь и спросонку пытаясь понять, что происходит. Разбудил его Джек: он сполз вниз по подушке, и теперь ворочался во сне и негромко хрипел сквозь стиснутые зубы. Потом вдруг повернулся на спину, замер.

Арсений нахмурился, прислушиваясь. Минуту всё было спокойно, а потом опять – метания, хрипы. Крыс вцеплялся в плед, сжимал-разжимал пальцы, потом повернулся на бок и сжался, как от удара. Хрипение стало громче, и наконец, переросло в полустоны-полувсхлипы. Арсений внутренне содрогнулся – вспомнилось из детства, слышал один раз, как скулила попавшая под машину собака. Кости переломаны, кровь, половина внутренностей наружу, а сдохнуть никак не может. Только у Джека в этих сдавленных выкриках ещё и страх, а после вообще – сквозь них начали прорываться отдельные слова. Арсений ухватил его за плечо и с силой потряс. Крыс рванулся от него, едва не рухнув с края кровати. Перо еле успел поймать, но тут, видимо, Джек всё-таки проснулся. Заткнулся, задышал тяжело, жадно. С трудом сглотнул. Арсений затащил его обратно на кровать и отпустил. Сам сел, несколькими быстрыми движениями ребра ладони почесал не вовремя зазудевший нос.

Так вот оно чего

Вот откуда спирт

Ну даёт однако

– Ну, товарищ дорогой, колись. Давно у тебя эта дрянь-то?

Джек не без труда сел, спиной к нему. Спустил ноги с кровати.

– Какая ещё дрянь…

– Кошмары давно снятся? – уже резче спросил Арсений.

– А тебе какая разница? – хрипло и зло отозвался Файрвуд. Дотянулся до стоящей на тумбочке кружки, выглотал всё, что там оставалось. Донышко негромко стукнуло о дерево.

– Хватит выкобениваться уже, а? Раз спрашиваю, значит, есть.

– Несколько дней. – Джек улёгся обратно, по-прежнему спиной к Перу.

– А молчал чего?

– Слушай, сделай одолжение, заткнись и спи, мать Тереза. Только второго брата мне не хватало.

– Второй, может, и не нужен, а вот первого не хватает точно. Иначе бы не звал, – негромко сказал Арсений, укладываясь на свою свёрнутую куртку со сложенными за головой руками.

Джек сдавленно зарычал сквозь зубы. Арсений хотел даже посоветовать не сдерживаться и попробовать ему вмазать, раз уж душа требует.

– Не твоё дело, понял?! – крыс с такой силой дёрнул на себя плед, что чуть не порвал несчастную ткань пополам.

– Ладно, понял, не моё. Только в следующий раз не увиливай, когда снотворное просишь, а сразу говори, нафига оно тебе сдалось.

Джек не ответил.

Перо слегка пошевелил носом – чесался и чесался, зараза, – и перевёл взгляд на отвёрнутого подпольщика.

– Тут такое дело… мы собирались не только по поводу Фолла. А ещё чтоб тебе занятие придумать.

– Что, кружок благотворительности?

– Да хоть как называй. Но мы таки придумали, чем тебе заниматься. Что, интересно?

Джек ничего не сказал. Но и огрызаться не стал.

– Короче, будешь простукивать стены на предмет тайных ходов и прочей шелухи.

– И зачем? – недовольно. – Ты же паззлы собираешь.