Джек помолчал и хотел попросить Леонарда просто остаться, молча, без всякого бреда. Просто чтоб рядом побыл хоть кто-то… или что-то, кто этих призраков поймёт, – кому никуда не надо спешить. Поднял голову – а Леонарда уже не было. Только под потолком тускло мерцало жёлтое пятно лампочки.

Арсений сворачивал на чердачную лесенку – надо было зайти к Райану с вечера и взять список необходимого для нахождения – когда из стены по правую руку показался Леонард.

– Я искал тебя, Перо. Боюсь, вашему подопечному опять нужна помощь.

– Кому… Джону, что ли? – брякнул Арсений, наморщив лоб.

Призрак отрицательно качнул головой и хотел уже снова заговорить, когда подпольщика осенило, о ком он.

– Так, и чего Джек натворил? – кое-как перемотанная ладонь упёрлась в стену. В голосе нехорошее предчувствие. – Свалился с лестницы?

– Нашёл спирт, – коротко ответил призрак.

Дальнейших разглогольствований Арсений слушать не стал. Сам не понял, как взлетел по лестнице. На крошечной площадке перед дверью своей комнаты увидел младшего Файрвуда. Тот сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Сбоку, в ведущем к фотолабе коридорчике, валялась пустая склянка, в каких Кукловод поставлял обычно спирт.

Арсений, чертыхнувшись, присел у обмякшего тела. Похлопал Джека по щекам, добился подрагивания век и невнятного мычания.

– Ты сколько выхалкал? – чётко и громко спросил Перо, встряхивая подопечного. – Одну склянку или ещё были?

– Пшёл ты… – еле слышно, явно через силу. Джек вяло отмахнулся от него рукой наугад. При этом морщился с такой тоскливой безысходностью, что становилось ясно: спирт надолго внутри не задержится. – Уйди… плохо… мне.

– Ага, значит, не одну, – констатировал Арсений. Отодвинул бренную тушку от двери, открыл дверь пошире. Перекинул сумку на спину, подхватил Джека, завалив себе на плечо. Ладони тут же зверски заныли.

Дотащил до кровати, но ронять не стал (хотя и хотелось) – мало ли, вроде б он слышал, что после серьёзных травм глаз любая тряска может стать роковой. Поэтому уложил насколько мог мягко, опустился рядом у кровати. Джек, впрочем, лежать не остался. Опираясь на руки, приподнялся. Голова свешивается на грудь, веки закрыты, дыхание частое и глубокое.

В таком состоянии ж ни лежать ни сидеть, всё одно хреново… и башка едет

Арсений слегка потряс его за плечо.

– Чувак, знаю, что хреново, но попробуй меня услышать.

Джек только страдальчески замычал в ответ.

– Ты щас глотаешь по пять-шесть таблеток в сутки. Я понятия не имею, как они прореагируют с алкоголем. Но если ты до сих пор не сдох и не исходишь синей пеной – значит, всё не так страшно. Варианта два: либо я щас иду, приношу банку солёной воды и тазик, либо мы всё усложняем, и я зову Джима.

Если до этого реакции не было вообще никакой, то на имя брата Файрвуд отреагировал. Замотал головой, издал странный булькающий звук, после чего рухнул на матрас и мучительным усилием перевесился через край кровати, зажав рот ладонью.

– Да бля, похер на ковёр, пускай вырвет! – Арсений дёрнул его руку в сторону и поднялся. – Я за водой, вернусь быстро.

Вот хоть молись непонятно кому чтоб на кухне Дженни не было

Дженни и впрямь не было. За столом Энди распивал компот, читая старую газету, а по другую сторону сидела Эрика со своим альбомом.

Так вот кто кухню ночами оккупирует

Энди его не заметил. А Эрика подняла огромные глазищи и пристально просканировала. Арсений, переливая воду из чайника в банку, заметил, что альбом у неё толщиной с парочку томов «Войны и мира». Кажется, она попросту подшивала и подшивала новые листы к старым рисункам.

Эрика не сводила с него глаз. Перо ответил ей тем же. Так они с полминуты попялились друг на друга.

Перелив воду, Арсений бухнул в неё две чайных ложки соли, размешал, захватил пару полотенец из нечасто пользуемых Дженни и осторожно потащил банку в комнату. Стоило убыстрить шаг, вода начинала выплёскиваться. По пути пришлось зайти в ванную за тряпкой и тазом.

Выйдя оттуда со своим спасательным набором, Арсений наткнулся на Роя. Тот смерил его удивлённым взглядом, приподнял брови и посоветовал к такому комплекту поискать клизму. Перо послал его куда подальше.

На пути к комнате он встретил ещё двух подружек-блондинок (завидев его, обе округлили глаза и, стоило пройти мимо, тут же начали шептаться) и Райана (этот, по счастью, не удостоил его даже взглядом, зато обошёл последовательниц по заметной дуге).

Джек без него держался героически и таки выстоял неравный бой с собственным желудком за чистоту ковра. Арсений подсунул ему тазик и со вздохом приготовил банку.

Следующие полчаса прошли под знаком борьбы с Файрвудом, который ни в какую не хотел глотать воду и совать два пальца в рот. Помогало только одно – в перерывах между скручивающими его приступами тошноты Арсений грозился позвать Джима.

Наконец, Джек хрипло заявил, что отдать этому миру ему больше нечего, и рухнул на матрас. Арсений с некоторой тревогой оглядел его – поза неудобная, щека сплющена краем подушки, веки чуть приоткрыты. В целом ощущение как от грустной побитой собаки, у которой сил даже подняться нет.

Но примерно три литра воды ж должны были нормально промыть. Вроде бы

– Чаю тебе принести?

– Не надо, – всё тем же тихим хрипением.

– Ага, понял, кружку побольше, – кивнул Арсений не без некоторого садистского удовлетворения. Он даже начал понимать, что в этом находит Джим.

Отправившись выносить тазик, Перо снова наткнулся на Эрику. Девчонка стояла у лестницы, ведущей в его комнату.

Ладно, я сделаю вид, что так и надо

Арсений спокойно сполоснул тазик, заодно умылся. Сделал пометку – не забыть унести обратно банку из-под воды. На кухне Энди уже не было, а пока Перо заваривал чай с ромашкой, девчонка опять пришла. Остановилась у стола, положила свой альбом. Подошла ближе. Арсений наблюдал за ней краем глаза.

– Привет, – сказала совершенно неидентифицируемым тоном, встав прямо напротив. Арсений заметил, что у неё очень бледная кожа и красивые, черничного цвета глаза. Редко когда такие увидишь. А ещё она была сантиметров на двадцать ниже его, поэтому сейчас, стоя близко, держала голову запрокинутой.

Чё эт я, «сантиметры»… семь дюймов где-то. Только английская система метрики, только хардкор…

– Ну привет, – Арсений слегка пожал плечами.

Чайник закипел. Он отключил плиту и принялся заливать засыпанную в маленький заварничек траву ромашки. Вливаемый кипяток глухо рокотал о стенки чайничка.

Эрика между тем отошла от него, взяла скамеечку, на которой Дженни обычно сидела, когда чистила картошку над ведром, и подтащила вплотную к Перу.

Расчёт оказался верен: когда Арсений обернулся, девчушка уже забралась на скамейку и теперь оказалась к нему нос к носу. Секунду Арсений пытался опомниться – черничные странно блестящие глаза напротив, казалось, гипнотизировали, но тут Эрика резко подалась вперёд с явным намерением поцеловать его. Арсений от неожиданности вздрогнул, отпрянув к плите, и едва не выронил полный чайник кипятка.

– Э-э-э-э! – Он резко выставил перед собой ладонь свободной руки, лишая Эрику возможности продолжать акт совращения Пера малолетними. – Полегче, девочка, я ж заору, что меня насилуют!

Эрика склонила голову набок. В блестящих глазах не отразилось ровным счётом ничего.

– Так. Ладно. – Арсений поставил чайник. Быстро закрыл заварник и укутал полотенцем. – Тебе чего в голову взбрело?

– Чтобы рисовать, – сказала она буднично.

– Что – рисовать?

– Тебя. – Эрика пожала плечиками.

– А без поцелуев что, нельзя? – на всякий случай уточнил Арсений.

Она отрицательно мотнула головой.

– Можно, но будет не так.

– А ты… ну… всех целуешь, кого рисовать собираешься?

Снова отрицательное мотание головой.

– Остальные без меня справляются.

Арсений продолжал её разглядывать.

Это нормально вообще? Да что тут происходит-то?