– Нет, тут буду. – Джим устроился на стуле поудобнее. – А ты спи.

– Да ладно… – Джек подвинулся к стенке. – Только одеяло своё тащи, мне моего и так мало.

– Угу.

Джим пошёл за одеялом.

Буду спать с братом

Как в старые добрые времена

Раз уж больше не с кем

Арсений проснулся на ковре возле двери. Проснулся потому, что страшно замёрз, а рёбра с правого бока – на котором он лежал – болели от соседства с твёрдым полом. Правая рука замерла на пульте, пальцем на красной кнопке. Он оперся на локоть левой и поднял голову. В утреннем полумраке – слабый свет втекал в заколоченное тремя досками окошко – смутными контурами выступала кровать, в вязких серых тенях терялись разбросанные тут книги, газеты, альбомы и прочий хлам, обычно наполняющий комнаты для испытаний.

Я в новой комнате. Ага, и… утро.

Арсений выдохнул, утыкаясь лбом в ковёр. Ссора с Джимом, рыдающая Дженни, тёмная кухня – всё осталось вчера. На душе кошки скребут, но это ничего. Это когда-нибудь пройдёт.

Вчерашний день закончился. Живём. Давай, чувак, на счёт три подъём. Раз…

Он резко оттолкнулся ладонями от пола и встал.

Пробежка не помешает. Потом – сожрёшь что-нибудь из холодильника, и библиотека. Вперёд.

Чтобы не рисковать, выбрался через люк. Хвостатый был на чердаке. Сидел к мониторам полубоком, по-утреннему хмурый и явно не выспавшийся.

– Перо, тебя искал призрак. Тот болтливый, который здесь обычно ошивается.

– Леонард, что ли? – Арсений вылез и заблокировал люк пультом обратно.

Райан не ответил, и только тут до Пера дошло: у хвостатого на коленях разлёгся Табурет. Котяра тихо мурчал – за гудом мониторов не сразу расслышишь, – и сжимал-разжимал лапы.

– Чего столбом замер, Перо? У тебя на сегодня работа есть.

– Это точно, – Арсений тихонько хмыкнул, но милостиво решил не тратить и без того нещадно разбазариваемые Форсом нервные клетки.

Особняк после вчерашнего как вымер. Обитатели, скорей всего, решили устроить себе выходной.

У дверей кухни только толклась парочка полусонных подпольщиков. Один спросил у Арсения, не видел ли он Дженни, а то время к девяти, а на кухне ни её, ни завтрака. Пришлось ответить, что она приболела и вряд ли сегодня появится.

Праздник любви.

После пробежки и наскоро зажёванной вчерашней пшёнки (к десяти на кухне воцарился Джим-подпольщик, который не обратил на него внимания, колдуя над исходящими паром кастрюлями) он даже решил, что вчерашний разрыв обойдётся ему малой кровью – достаточно просто проходить испытания и не думать, сосредоточиться на работе. Так было вплоть до библиотеки, где Арсений после девяти испытаний всё же нашёл за книгами хитро припрятанную небольшую, где-то тридцать на двадцать сантиметров, коробку, запечатанную скотчем. На картонном боку изящным почерком Фолла было выведено «для Пера».

– Хвала потолку, – выдохнул Арсений, прижимая коробочку к себе. Быстро вспорол скотч ножом, лезвием же откинул картонные створки. Шесть продолговатых цветных упаковок с лекарствами и на дне то ли журналы, то ли тонкие книжки-брошюрки, несколько штук. Поверх ещё сложенный вчетверо обычный распечатанный лист. Арсений просмотрел мельком – список лекарств и куча непонятных слов об их фармакологическом действии. Не став даже пробовать вникать во всю эту медицинскую тарабарщину, Арсений вернул лист в коробку и отправился прямиком на первый этаж, стараясь не думать о Файрвуде. В гостиной его не оказалось. В своей комнате – тоже. У дверей комнаты Джека Арсений остановился.

Поблагодарить Джона, когда вернётся. Ну и что, что маньяк.

Ладно. Это быстро.

Джим обустроился неплохо: уже притащил в комнату брата кучу литературы и теперь сидел на кровати, несколько потеснив больного. Читал.

Джек сопел. Ему явно было не очень удобно, но терпел почему-то. На приход Арсения отреагировал с энтузиазмом, заворочался, и даже предпринял слабую попытку оттеснить брата с завоёванной позиции. Неудачно.

Джим только поднял голову. Кивнул.

– Обещанное, – Арсений поставил коробку на стул рядом с доком, стараясь не пересекаться с ним взглядом. Джим, прищурившись, притянул коробку к себе.

– Чего там у вас опять? – Джек приподнялся на локте. – И Перо, блин, сколько дрыхнуть можно, а?

– Щас пойдём ходить, – заверил его Арсений, садясь на край кровати. Крыс тут же привычно уцепился за его плечо. – Джим, может, подвинешься? А то спихнём всю твою литературу.

– Спихивай, там нет ничего полезного. – Джим уже вперился взглядом в полученные брошюрки. – А вот это замечательно… Да, пожалуй… теперь мне не забыть поблагодарить… Арсень, у тебя шприцы остались?

– Всё в тумбочке, – нейтральным тоном, одновременно проверяя, не собрался ли Джек покорять просторы комнаты без носков. Оказалось, зря волновался – крыс его явно ждал и успел подготовиться. – Крайняя коробка справа, там оставшиеся ампулы, шприцы, бутылёк спирта и вата.

– Какие ещё шприцы, а? – Джек сел, нашарил ногами тапки и пихнул Арсения в бок. – Давай уже…

Арсений поднырнул под его руку и рывком поднял с кровати. С одеяла посыпались Джимовы книжки.

– Ну что… полезное что есть? – поинтересовался у Джима, когда они медленно поковыляли к противоположному концу комнаты.

А хорошо что спиной

– Есть, – отозвался с запозданием, – но я… в общем, пойду к себе, изучу в тишине и покое. Не вернусь через полчаса – вколешь B6.

Шуршание – встаёт, берёт сумку, запихивает туда коробку.

– Есть, товарищ начальник, – сквозь зубы рапортует Арсений.

– Ага, вали… – пыхтит Джек, откуда-то из-под его руки,– в смысле… отдохни. А то опух поди тут со мной сидеть…

– Дыхалку не трать, – советует ему Арсений, слушая шаги Джима к двери. Док прикрывает за собой дверь – от сквозняка. Теперь можно спокойно выгуливать Джека по комнате, не опасаясь напороться на продирающий до костей тёмный взгляд Файрвуда-старшего.

– Давай так: я к тебе через каждый час буду заходить, – Арсений позволил себе упасть на стул и перевести дух. После получаса упражнений, переодевания (за вещами в отсутствие Дженни пришлось идти самому, а потом ещё стирать прежние, на завтра) и вкалывания витамина хотелось хоть пять минут посидеть спокойно.

– Каждый час… – Джек завалился обратно на подушку. – Блин. Ну ладно, чего там, иди.

– Ага, через пять минут. – Арсений подул на лезущие в глаза пряди и принялся обмахиваться одним из джимовых журналов.

– А ведь знаешь, у слепого только и дел – сидеть и думать. Ничего больше делать нельзя.

– Ну почему… Если что, можно будет научить тебя играть на каком-нибудь инструменте. Там же видеть не особо надо, – предложил Арсений.

– Ага, буду пиликать на скрипочке и собирать милостыню, – зло отозвался крыс. – Ладно, забудь. Лучше найди что-нибудь вроде мелких камушков, что ли. Перебирать.

– Типа стекляшек?

– Ну. А то с ума сойти можно – просто сидеть и слушать, слушать… и руки ничем не заняты.

– Поищу… – Арсений, которому пришла в голову новая мысль, ответил невнимательно, почти на автомате. – И паззлы тебе принесу. Их тоже реально собирать на ощупь.

– Да. Ещё могу шурупы по размеру фасовать, круто, правда? – съязвил Джек. – Да, кстати, как там Дженни после вчерашнего?

– Не знаю… я её ещё не видел. – Арсений, упершись ногами в пол, поставил стул на две задних ножки и уставился в стенку над кроватью. – Наверно, всё переживает за своего Фолла.

– Ну… а ты, кстати, та ещё скотина. Почему про диссоциацию не рассказал?

– Да фиг знает. – Стул мягко опустился на все четыре ноги. – Не рассказал, и всё.

– Арсень, ты если о чём-то там попутно думаешь, то либо колись, либо вали нафиг.

– Намёк понят. – Арсений поднялся, перекинул через плечо проходильную сумку. Подумал, прошёл к столу и захватил с него все оставшиеся чистые листы и простые карандаши, сунув в сумку к проволоке, фонарику, пульту и куче наполняющего матерчатое нутро хлама. – Через час загляну тогда, принесу какую-нибудь мелочёвку. И Джиму передай, что укол я тебе сделал.