– Всё, можешь несколько минут погулять, – разрешили со шкафа милостиво.

Арсений поправил сбившуюся на боку сумку и отошёл к Джиму. Некоторое время наблюдал за его работой, даже сделал одну осторожную фотографию. Док слегка поморщился на слабый всполох сработавшей вспышки.

– Арсень, – он вздохнул, накрыв только что смешанное в пробирке вещество салфеткой, и откинулся на спину стула, – завтра я проведу реакцию с ртутью. Для этого придётся занять комнату Джека – она как раз напротив двери во внутренний двор. И, если уж я собрался её занять, то не будете ли вы так любезны разгрести там хотя бы середину комнаты и перетащить на неё стол? И желательно, чтобы ничего не мешало держать дверь полностью распахнутой. Я уже предупредил всех за ужином, что завтра собираюсь синтезировать сложный антибиотик, и для проведения безопасной реакции мне нужен сквозняк. Кстати, почти не соврал. Так что после завтрака на первый этаж даже не суйтесь.

– Вас понял, – Арсений ухмыльнулся.

– Я рад, что у вас всё в порядке, – Джим легонько побарабанил пальцами по столу и искоса взглянул на него. – И всё-таки, что это за внеплановый ремонт?

– Если интересно – приходи ко мне в комнату, Дженни всё очень подробно объяснит. Так рассказывать замучаешься.

– О, нет-нет. Если и она с вами… Я лучше на слово поверю, что это безопасно, – отмахнулся Джим, слегка рассмеявшись. Арсений, улучив момент, быстро накрыл его руку, отбивающую лёгкий ритм на столешнице, забинтованной ладонью и слегка погладил длинные тонкие пальцы. Просто так. Просто потому, что захотелось.

Джим тяжело выдохнул, закрывая глаза, и медленно освободил руку из-под тяжёлой ладони.

– Арсень, как закончите со своим ремонтом, сразу ко мне на перевязку.

Приоткрыв веки, увидел ухмылку Арсения и строго добавил:

– Оба. У тебя бинты мокрые от крови и разрезаны в лохмотья, а у этого, – он повысил голос, чтобы было слышно в другой стороне гостиной, – покорителя шкафов… вряд ли лучше.

– Вас понял, – на этот раз грустно повторил Арсений.

– Мой огород, мои патиссоны! – по-русски напевал Арсений в восемь часов утра. Он вернулся с тренировки и успел принять холодный душ, а теперь гордо шествовал на кухню в лучшем расположении духа – даже изрезанные ладони не мешали радоваться жизни. – Мои кабачки, мои баклажа…

Он завернул на кухню и осёкся, потому что увидел нечто странное. Нет, не кучку завтракающих, в них-то как раз ничего необычного не было. А толпу девушек, сгрудившихся над маленьким столиком, где Дженни обычно сушила посуду на полотенцах. Сама фея тоже присутствовала – среди по большей части тёмных голов виднелись её золотистые волосы.

– Надо набрать воды, потом зажечь свечу, – объясняла Дженни взволнованно гомонящим товаркам. – Можно увидеть призраков и духов! Правда, я сама не видела ни одного, зато видела здесь такие своды… как будто старинные, по ним вился плющ… Так, сейчас… Марго, помоги…

Шуршание, лёгкий хлопок, как от загорающегося пламени, и половина девушек испуганно охнула. Кто поближе, склонились над чем-то, подальше – тревожно загомонили.

Арсений, косясь на них, решил заняться самообслуживанием и потопал к плите. Плюхнувшись за стол с полной тарелкой овсянки, поинтересовался у жующего рядышком подпольщика, имя которого всё никак не мог запомнить:

– Что вообще происходит?

Парень пожал плечами.

– Духов каких-то смотрят. Или вызывают. Не знаю я. У тебя лишнего двадцать второго паззла подвала нет случайно?

– Штуки три лишних валяется. А тебе зачем?

Позади, у столика, снова разохались юные спиритуалистки. Судя по вздохам и возгласам, они действительно увидели в тарелке с водой какой-то плющ.

– Тут стали двадцать четвёртые ещё попадаться, – пояснил подпольщик, недовольно покосившись в сторону шумящей толкучки. – От мелких комнат, правда, вроде кухни и гостиной. Вот и собираю, вдруг чего перепадёт от щедрот нашего обожаемого маньяка.

– Вот тебе новость… – Арсений неуверенно хмыкнул. – Не, ты вечером заходи, обменяю паззл на батарейку, если что.

– Угу. А насчёт новостей – возвращались бы вы оба в подвал. Ты и Файрвуд. Галиматья какая-то в последнее время происходит, лучше всем вместе держаться.

– Что ещё за галиматья?

– Да… – подпольщик недоверчиво покосился на камеру. – Вещи стали пропадать, за окнами по ночам, когда испытания проходишь на первом этаже, кто-то ходит. Наши уже сколько раз его видели, просто тёмный силуэт, потом тот тип с чердака тоже приходил смотреть. А уж если он заинтересовался... Опять же паззлы эти ни с того ни с сего. Короче, муть.

– Может, вернёмся, – Арсений поддел на ложку немного овсянки и поверх неё увидел, что собравшиеся за столом подпольщики внимательно прислушиваются к разговору. Поняв, что Перо их заметил, они снова утыкались в свои тарелки.

Зачем это Кукловоду

Давать кому-то тайники, в которых всё равно нет ключей

Фигня какая-то

Да твою ж, я что, ревную? На право великого Пера посягнули, поставили кого-то со мной в один ряд? Ну ты даёшь, чувак. Совсем головой уже стукнулся… Избранный хренов.

Несмотря на иронию, неприятный осадок всё равно оставался. Арсений весомо ткнул ложкой в горку овсянки – как будто решительный жест мог помочь быстрее съесть ненавистную кашу.

– Вот, это по просьбе Тэн. Собрала всё, что нашлось эзотерического, – после завтрака Дженни продемонстрировала ему восковые свечи, тяжёлую фарфоровую бусину на нитке, книжку-инструкцию для гадания по чайным листьям, чашку, странную белёсую свечу в подсвечнике, колоду старинных потрёпанных карт и небольшую стеклянную пирамидку. К последней крепилась длинная бумажка. – Она сказала, ты тоже будешь участвовать в вызове… А почему ты не говорил, что видишь призраков?

– Я вижу туман, но его ж все видят, – Арсений без особого интереса потянул ярлычок на пирамидке. – Пирамиды найдены на всех континентах и даже обнаружены на Марсе... Вариант конструкции пирамиды, исследованный радиэстизистом О.Х., снабжен дополнительными элементами, позволяющими осуществлять съем оргонной энергии с вершины и передавать ее посредством гибкого медного кабеля... Дженни, это что ещё за ерунда?

– Не знаю. Крепилась к пирамиде, убирать я не стала. У меня в комнате ещё гадательный шар, но я его не принесла, а то вдруг бы здесь разбили. Это ведь всё находили мы, маленькие, на блошиных рынках, думали связаться с духом, который шуршал на чердаке. Я и те два брата… Я тебе про них рассказывала. – Она вытерла руки полотенцем и осторожно коснулась свечки. Арсений тоже протянул руку, потрогал выпуклый алый камень в подсвечнике. Вроде стекло, но чем чёрт не шутит, в доме на каждом шагу антиквариат.

– Шар нужен, чтобы видеть будущее, а вот это вечная свеча… Когда проводишь сеанс, она загорается, если духи тебя услышали… Ой! – девушка резко отдёрнула руку. Свечка вспыхнула сама собой. Огонёк, ровный, яркий, слегка дрожал на сквозняке. – Ну вот, загорелась… Странно.

Арсений, до этого трогавший камень, замер, потом осторожно убрал пальцы. Свеча продолжила гореть.

– Когда понесёшь Тэн?

– Не знаю… Можно и сейчас. Джим ведь всё равно всех с первого этажа выгнал, – Дженни погладила мизинцем бок пирамидки. – Как думаешь, где её искать?

Накамура обнаружилась в библиотеке – стояла у полки и задумчиво водила пальцами по корешкам книг с иероглифами.

– Тэн, а мы к тебе… не с пустыми руками! – Дженни присела на краешек дивана и водрузила на стол корзинку с эзотерической атрибутикой. – Ты просила…

Японка подошла к ней, присела рядом. Из заколоченных окон падал неясный зимний свет, холодный, почти стерильный, но его смягчал тяжёлый багровый рефлекс старой шторы. Арсений наблюдал за двоицей от дверей – высокая, строгая черноволосая азиатка и милая светлая Дженни с ярко-зелёными глазами.

Большего контраста не представишь. И не надо… не надо большего.

Чехол за спиной лёгким движением ладони очутился на боку, указательный палец неслышно расстегнул «молнию», в ладони привычно скользнул тяжёлый корпус фотоаппарата. Арсений прищурился, смещаясь на два шага в сторону, находя лучший ракурс, а пальцы левой руки уже сами собой настраивали резкость.