Джек коротко мотнул головой.

– Он не уполз сам, Зак. Не смог бы.

– А Нэт говорила…

– Ну ладно. Поищи ещё, на чердаке. Мы за дальними вешалками вроде не смотрели.

Зак, воодушевленно закивав, унёсся.

Ненадолго, Джек знал. Вернётся растерянный, помнётся и скажет, что не нашёл, нету. Как будто это его вина.

Джек вернулся в библиотеку, рухнул в кресло. Упёрся локтями в колени, сильно зажмурился, потёр рёбрами сложенных ладоней лоб.

Что я мог упустить

Раз. Чердак. Сделано.

В первую же ночь он ломанулся на чердак, надеясь застать там Форса и вытрясти с него записи камер. Патлатого на чердаке не оказалось, он сам выпотрошил систему наблюдения, отыскал записи с библиотеки, задал фильтр движения на отрезок времени с 3:30 до 4:10 утра, влип в монитор, едва нос об него не расплющив. Картинка показала, как он сам заходит в библиотеку, шарит в сумке, что-то – с записи не видно крысу – опускает на пол, махает рукой в дверной проём…

По экрану, расколов изображение надвое, прошла серая полоса. Картинка дрогнула, рассыпаясь в графический шум.

Глушилка на спине пущенной им крысы работала. Да, она, чёрт возьми, работала идеально для самопального устройства, спаянного в тёмном углу на коленке!..

Он впечатал кулак в стол. Промотал запись. Крыса не сидела на месте, она носилась по библиотеке, оказываясь от камер то ближе, то дальше. Иногда изображение приходило в норму на секунду, но после снова переходило в помехи. Момента с открытием тайника камера не запечатлела, как и последующего – он выскочил из библиотеки, оставив потерявшего сознание друга. Ничего, только серый шум помех. Изображение пришло в норму спустя минут десять – дрессированная крыса убежала из библиотеки, вернувшись в подвал к своим товаркам, живущим в большом ящике у дальних стеллажей в подвале.

Этот путь был закрыт.

Два. Билл той же ночью выгнал всех из библиотеки в коридор и осмотрел «место преступления». Долго, вдумчиво изучал следы у камина (разок ругнулся на зевак, натоптавших тут), послал ошивающегося с наглой ухмылкой Джозефа найти лупу. Тот притащил. Даже перестал ухмыляться. Билл ещё минут пятнадцать исследовал камин и прилегающие окрестности, после чего заявил, что считает версию Джима наиболее вероятной: Перо унесли. Не тащили, не волокли, а именно унесли без сопротивления. Вопрос только, живого без сознания или мёртвого.

Большая часть с готовностью решила, что мёртвого – зачем бы маньяку таскать кого-то, кроме жмуриков.

Старик повторил версию ещё раз для ждущей толпы, подождал, пока все разойдутся, и велел Джеку отправляться спать – дескать, всё равно уже ничего не сделаешь.

Ничего

Третье, на что так уповал Зак, идея Нэт. На утро после пропажи нисколько не смутившаяся отсутствием следов девушка собрала вокруг себя «его» подпольщиков здесь, в библиотеке, и доходчиво объяснила, что от кровопотери люди впадают в кому, она читала, а значит, Арсень просто уполз куда-то из библиотеки, ничего не соображая, заполз (или же его завалило хламом в одной из комнат), он впал в эту самую кому и теперь медленно умирает. И что их долг – найти своего брата по фракции, который «не раз вытаскивал, вот, блин, хоть бы раз чего пожалел или сказал, что достать не сможет», и всё в таком духе.

Вдохновившиеся подпольщики искали целые сутки. Во всех углах. На всех этажах. На следующее утро, сегодня, то есть, Джек видел, как Рой с Ричардом помянули «собрата» остатками спирта и спокойно пошли проходить испытание в прихожей, искать олово.

Нэт не сдавалась дольше, таскала за собой этого тощего Ланселота по всем комнатам до самого вечера – только руки перерезала, а очкарик угодил в мышеловку.

Четыре. Зак рассказал. Дженни ещё вчера утром просила Кукловода сказать правду. Стояла под камерами в кухне, сжав кулачки перед грудью, и просила. Кто бы сомневался, что маньяк не ответил. Спустя час девушка вернулась к креслу у заколоченного окошка, медленно села, закуталась в плед и отвернулась. Сидела так пятнадцать минут. Может, плакала, может нет. Может, просто смотрела в щели между плах, на пролетающие снежинки.

Потом поднялась, скинула плед и принялась за приготовление обеда. Зак сказал, ни словечка не вымолвила до самого вечера, ни улыбнулась. Просто работала молча.

Всё.

Больше ни у кого не было идей, да и никто особо не горел энтузиазмом продолжать поиски. Просто ещё одна жертва маньяка, просто ещё один упал. Или, как любил выражаться Кукловод «очередной марионетке перерезало нити».

Сам Джек ни одной смерти в особняке не застал, попал сюда поздно. Это была первая.

Думай…

Голова уже пухла.

Что он может? Утром застал в комнате Арсеня двух подпольщиков, изъявивших желание порыться в вещах сгинувшего товарища. От вспышки злости в глазах потемнело. Сам не понял как – надавал по мордам и вышвырнул с лестницы, пикнуть не успели. Опомнился, когда оба уже внизу оказались, пригрозил в следующий раз кости переломать. Немного отойдя, вспомнил, что в этой же комнате все паззлы, тайниковые находки и детали бомбы. Дело тут уже не только в светлой памяти, элементарно нельзя, что бы кто-то это нашёл. Потому он соорудил ловушку перед входом в комнату. Теперь на того, кто вздумает сунуться туда в его отсутствие, рухнет здоровенный пакет краски для стен. А от неё не так-то просто оттереться, да и следы останутся.

В остальном он бессилен. Может только продолжить сбор бомбы.

Крыс рывком поднялся, закинул ремень сумки на плечо. Замер.

А куда я?

За спиной, в каминной трубе, выл ветер, внизу, в детской, кто-то проходил испытание – судя по ругани, не очень удачно. От лестницы слышались голоса двух проходильщиков, обсуждали, что изоленту в последнее время не достанешь.

Надо продолжать

Надо собирать бомбу, другого шанса не будет

Он по инерции дёрнулся обратно к камину.

Хватит уже.

Хватит…

Поправив ремень сумки, Джек вернулся к камину, встав в начальную позицию – лицом к двери. Сделал шаг к дивану.

Камин – наткнуться на стол, повернуть влево…

Пламя в топке гудит, бросает из-за дверки отсветы. В подвале холодно как в морге. Джек съёжился на ящиках. Пока сидишь передом к печи, мёрзнет спина, а если развернуться, будут мёрзнуть коленки.

Двое суток. Ровно двое суток назад был вскрыт тайник библиотеки. Вот, аккурат под утро.

Двое суток назад Перо ещё был жив. А Джим говорил…

Выдержит несколько часов.

Почему я подумал что это метафора

Несколько часов

И до этого, неделю назад. Джим в его комнате, спина прямая, взглядом кирпичи ломать может. Он за здоровье и благополучие своих пациентов запросто порвёт.

Месяц на восстановление, – об стол весомо хлопнула его ладонь. – Не меньше. Джек, ещё немного в таком темпе, и он рухнет. Максимум пять дней, потом делай что хочешь, но Арсень испытания проходить не будет.

Не будет, как же. Перо, присутствующий при разговоре, только ухмыльнулся, помахал изрезанной рукой и сказал да ладно, не рухну. Не кипишуй, док.

И опять в книжку уткнулся. Он весь тот день в перерывах читал книжку. Гадание какое-то восточное. Ини-яни, бамбук, Великая китайская стена, что-то в том духе.

А я ещё Джиму – пять дней до утра… До этого грёбаного утра…

Что, тайник убежал бы куда-то, вскрой мы его на неделю позже?!

Вверху, по коридору, тяжёлые шаги, скрипнула дверь. Заныли ступени. Теперь кажется, у каждой свой звук, ещё и скрипят так противно.

Джек поднял голову.

– Что, старик, опять со своими разговорами?

– Разговор и впрямь есть.

Билл опустился на ящик рядом, сунул руку под полу плаща, доставать курево.

– Только не кури, а? – крыс поморщился. – Не хочу помереть в этой психушке от рака лёгких с тобой на пару.

Старик хмыкнул, ну трубку вытаскивать не стал. Вместо этого протянул руки к печке, погреть пальцы.

– Я о фракции, мальчик. Врать не буду, после случившегося ты их не удержишь.

Джек промолчал. Слушать, почему именно, он совершенно не хотел, но знал, что своё получит. Билл – мужик обстоятельный. И точно.