– А тыква кто?

– Алиса.

Последнее Джим почти буркнул. После обеда планировалось внеочередное собрание фракции, а это значило, что снова придётся выслушивать бред на тему недостойного поведения Ланселота, конкретнее, его частых встреч с Натали.

Завидует, что ли?

Отсмеявшись, они замолчали. Лайза смотрела в потолок, задумчиво теребя бинты на ладошках – она-то не забывала на перевязки к нему заскакивать. Джим лениво размышлял о газетной статье, упомянутой в дневниках. Конкретно – о беглом каторжнике, который зачем-то устроил себе и остальным крематорий на дому.

Тихо. И если прислушаться, то как будто различаешь тихое постукивание снежинок о стекло сквозь потрескивание камина. Лежать бы так, ловить глазами скачущие отсветы и думать о чём-нибудь хорошем.

Например, о сгоревшем каторжнике.

– Джим, а сыграй мне, – тихо попросила Лайза. Продемонстрировала ему израненные ладони, – я б и сама с тобой, да вот…

– Что сыграть? – Джим поднялся.

– Что-нибудь спокойное.

Джим сел за рояль и откинул крышку.

На обед они шли задумчиво-молчаливые. Джим очень в тему вспомнил ноктюрн «Разделение» Глинки. Сначала играл его, потом просто тихо импровизировал, изредка бросая взгляд то на пламя в камине, то на Лайзу, которая слушала его игру, закрыв глаза. И когда они вошли, молчаливые, в оживлённое жужжание кухни стало как-то… неприятно. Лайза даже предложила взять еду и снова переместиться в гостиную, а Джим даже успел согласиться, когда их перехватила Дженни.

– Никуда не уходите, – девушка угрожающе сверкнула на них глазами. – Я всех предупредила, чтобы тоже остались.

Джим понял – что-то затевается, больно уж Дженни была решительно настроена. Она всех так либо о большой уборке оповещает, либо о подготовке праздника.

Порция запечённой рыбы, чашка горячего чая с печеньем, несколько умоляющих взглядов Джима-подпольщика в его сторону.

Рядом тихо вздохнула Лайза, потягивающая холодное молоко из пакета.

– Аппетита нет, – пояснила на взгляд Джима, – а питательные вещества организму нужны. Вот, – выразительно потрясла пакетом, – нашла консенсус.

Дженни суетилась в обычном режиме – отогнала от холодильника Закери, остановила несколько приготовившихся смыться. Дождавшись, пока все насытятся, она протолкалась в середину комнаты и захлопала в ладоши, привлекая к себе внимание.

– Скоро Рождество, – объявила радостно.

Кто-то рядом разочарованно выдохнул, кто-то досадливо прошипел сквозь зубы «опять…», но в целом новость вызвала воодушевление.

Новость, да… в особняке забываешь о числах. Хорошо что хоть кто-то помнит.

Девушке пришлось ещё раз похлопать в ладоши, чтобы перекрыть начавшееся обсуждение.

– Рождество, и… – обвела выискивающим взглядом собравшихся. Облегчённо улыбнулась. – И день рождения Арсеня. Они рядом, у него – двадцать четвёртого.

Противоречивый гул. Недовольный – последователей и половины подпольщиков, зато остальные рады. С периферии комнаты слышится угрожающее цыканье Натали. А Джим-подпольщик со своего места за холодильником сияет так, что затмевает лампочку. Ещё бы, праздник – это готовка.

Джим даже захотел тут же сказать Дженни, что у Джека день рождения шестнадцатого, чтоб его тоже имели в виду, но вряд ли фракционные фанатики – обеих сторон – оценили бы его душевный порыв. Лучше потом, наедине.

День рождения?

Что дарить?

– Я думаю, праздники можно объединить. – На этой фразе Дженни сияние Джима-подпольщика слегка померкло, но только слегка. – Итак, нам нужны украшения и продукты. А идеи подарков обсудим… дней через десять, я думаю. А сейчас мы с вами разделим предпраздничные обязанности…

Тарелки – из мойки, ещё не успела составить, вытерла только.

Времени разогревать еду нет.

Приползли через час после обеда, чумазые, взъерошенные, настроение испортили. Джек ещё по-человечески выглядит, а Арсень – как будто месяц в лесу жил и травой питался! Даже позеленел немного!

Дженни немного резче, чем хотела бы, поставила тарелки с запоздалым обедом перед помятыми подпольщиками. Следом – вазочку с хлебом, миску салата, и к плите – разогревать чай.

– Совсем с ума посходили, – ругалась она по ходу дела, – Джек, это нормально – так людей гонять? Позавтракали ещё до меня, я только и успела вам чаю сделать, обедаете с опозданием!

– Он не жалуется, – пробухтел себе под нос главный крыс. Дженни, не стерпев, подлетела к нему прямо от плиты и душевно огрела по загривку.

– Эрсей, подтверди!

– Подтверждаю. – Арсень вяло поднял над столом ладонь. На этом его энтузиазм закончился – поднятая рука хлопнулась ладонью на ложку и предприняла попытку её заграбастать.

– Вот, он не… Джен, ну за что… – от следующей оплеухи он постарался увернуться, за что схлопотал дополнительную. Дженни, возмущённо фыркнув, вернулась к плите.

– И главное, реально ж не за что…

– Я всё слышу!!!

Замолчал. Дженни, пересыпая печенье с противня в вазочку, следила за крысом краем глаза: ест, зыркает по сторонам, спрятал два куска хлеба за пазуху.

Как будто ночных диверсий ему мало!

Третий десяток, дни рождения скоро, а ведёт… ведут себя. Арсень тоже хорош, потакать этому…

Она поставила печенье на стол, придвинула мерзко скрипнувший ножками по полу стул. Джек звука как не заметил – заметит он, с такой скоростью уплетать – зато Арсень слегка поморщился, замедленно так, головой помотал. Ложку он держал неловко, почитай одними пальцами.

Ужасные пальцы. Ладонь почти полностью бинтами скрыта, а всё равно кожа выглядит страшно – красноватые пятна, а кончики пальцев – синевато-белые.

Дженни непроизвольно вздохнула. Осторожно погладила Арсеня по бинту.

– Арсень, ты как?

– Нормально… нормально, Дженни, – подпольщик даже попытался улыбнуться ей, от чего стало ещё грустнее. Думают, она дурочка, не понимает?

Мальчишки…

– Джен, так-то я тоже…

– А ты молчи! – Дженни быстро переключилась на Джека, – измучил человека совсем! Ты видел, на кого он похож?

– Дженни, да нормально…

– Ешь, ешь, – она снова погладила бинт на руке Арсеня и метнула на Джека уничтожающий взгляд. – Джек, тебе должно быть стыдно.

– Стыдно мне, стыдно, – крыс уткнулся в тарелку с рагу. Физиономия же стыда не выражала.

Дженни нахмурилась.

– Если бы тебе было стыдно, Джек Файрвуд, ты ещё вчера… позавчера отправил бы его к брату! И на неделю!

Чайник на плите призывно засвистел, и девушка, спиной ощущая облегчение лидера подполья, метнулась к нему. По пути лёгким движением стянула с плеча привычное полотенце, сложила поудобнее и обхватила им металлическую ручку.

– Да он и так вечером туда пойдёт. – Кажется, Джеку очень хотелось оправдаться. Дженни, радуясь, что тот не видит, победно усмехнулась.

Ну точно, мальчишки.

– Именно, Джек Файрвуд, он вечером пойдёт к Джиму, и я лично это проконтролирую!

– Эй, ну так-то мне не доверять! – Джек тут же принялся возмущаться. – Если сказал – сделаю, я ж слово дал!

– Я сам дойду, – чересчур поспешно вставил Арсень. Правда, его-то голоса на фоне возмущений главного крыса слышно почти не было.

– Я проконтролирую, – Дженни, чуть не расплескав чай, поставила перед ним чашки. – Да, я тебе не доверяю! Поэтому в один… в десять вечера я пойду к Джиму, и если вас там не будет… Ешьте!

Джек нахмурился, собираясь высказаться, но зам перебил.

– Будем мы там, – бедолага кое-как воткнул ложку в горку непочатого остывшего рагу. – Ровно в десять.

– Вот и умницы, – Дженни тут же остыла и улыбнулась обоим. Джеку можно и не особенно верить, но если уж Арсень сказал, то должен так и сделать.

Джек уплетал за обе щёки, как и всегда. А вот Арсень ел с трудом, Дженни успела только порадоваться, что пригрозила проконтролировать. Замучает крыс бедолагу.

И почему Арсень не пошёл в последователи, – вздохнула она про себя, – так хорошо с Джимом общаются…

– И, кстати, Рождество скоро, – Дженни с этими оболтусами чуть о главном не забыла, – так что… сами понимаете.