Арсений, скинув вниз стоящую между ними проходильную сумку, придвинулся к ней на ящике. Наклонился. В ушах слегка зашумело. Девушка подалась ему навстречу. От неё пахло потом, газетами и этим вот коллекционным райановским вином с каким-то там предположительно букетом ароматов, а в волосах запутался запах выпечки с обеда. Подпольщик не стал выжидать, да и она сразу же ответила, позволив целовать себя глубоко, без осторожности.

Потом вдруг упёрлась ладошкой в его грудь и отстранилась.

– День открытий, – снова хихикнула, взлохматив его волосы, и окончательно отодвинулась. – В первый раз целовалась с парнем. Веришь? – спросила с той же проникающей интонаций, как до этого про выпивку.

– Не верю. Абсолютно.

– Это ещё почему? – нахмурилась девушка.

– Ты целоваться умеешь, – подпольщик снова притянул её к себе, намереваясь продолжить.

– Эй-эй-эй! То, что я тебя попросила, ещё не значит, что ты в моём вкусе.

Арсений не обиделся.

– Лады, – он позволил ей отсесть на край ящика и потянулся в сумку за лентами – на правой ладони кровь насквозь пропитала бинты. – Но мне ж любопытно, кто в твоём.

Девушка внимательно наблюдала, как он обматывает ладонь. Потом вздохнула и всё-таки ответила:

– Дженни. Безнадёжно.

Подпольщик потерял край ленты, который намеревался заткнуть за плотные витки на ладони.

– А… ну… ясно… То есть…

– Ну и вид у тебя, сэр Перо. Будто пыльным мешком по голове…

Она не договорила.

За их спинами что-то щёлкнуло. Оба резко обернулись и увидели, как открывается люк в полу. Об пол грохнула крышка, из тёмной дыры сначала показалась бледная рука. Ухватилась за край, и следом вылез злющий длиннохвостый. Лайза направила на него фонарик, не в упор, немного вбок.

– Выметайтесь, – приказал Райан коротко, захлопывая люк и проходя к мониторам.

Девушка, глядя, как он спихивает с кресла манекен и занимает его место сам, уже начала какую-то огрызучую тираду, но Арсений схватил её за руку и чуть ли не волоком вытащил с чердака. В сумке у него была припрятана контрабандная вторая бутылка вина, и рисковать ей в дальнейшей разборке подпольщик совершенно не горел желанием.

Потеря крови, усталость и опьянение сказались сильнее, чем он думал. Они оба слегка шатались, поэтому Арсений, как истинный «рыцарь кастрюли», вызвался проводить Лайзу до комнаты. Они медленно шли по коридору, держась друг за дружку и перебрасываясь вялыми репликами на тему того, откуда завтра лучше начать поиск пятого вагона, и на втором этаже наткнулись на Джека. Крыс, выруливший из-за угла с фонариком, увидел зама в обнимку с последовательницей и остолбенел.

– Я щас, – сообщил ему Арсений, предвкушая взбучку. – Только провожу…

– Бедную пьяную меня, – девушка отмахнулась перевязанной рукой.

– Перо, я у себя буду, – спокойно сообщил Джек. Протиснулся мимо них в узком коридоре. Арсений слышал, как крыс ссыпался по лестнице.

– Достанется тебе, – понимающе констатировала рыжая.

– Достанется, – согласился подпольщик. – Где там, говоришь, твоя комната?..

Когда Арсений ввалился в комнату лидера, тот сидел у заваленного письменного стола и ковырял отвёрткой в старом ломаном динамике. По форме опознавался один из тех, которые Подполье разгрохало во время прошлой диверсии.

– Что, отдохнул? – спросил Джек коротко, откладывая работу.

Арсений, фыркнув, плюхнулся на табуретку.

– Три транзистора, – принялся выкладывать находки из сумки на стол, на газетку, чтоб крохотные детальки не потерялись, – конденсатор… еле нашёл эту пиздюлину… так, ладно, тут у нас олово, четыре ампулы с кислотой, извлечённые из ловушек, стащенный из гостиной пакетик желатина, шесть паяльников, два неповторных паззла библиотеки… – он осторожно поставил сумку на пол, памятуя о бутылке, и развёл руками, – я развлекался, как мог.

– Угу. – Подпольщик смерил его прищуренным взглядом. Достал из-под стола коробочку, в которой сидела одна из его подопытных крыс с прикреплённой к ней глушилкой. Прибор в самом деле был лёгкий и клеем крепился к куску старого кожаного ремня, опоясывающего гибкое крысиное тельце. Судя по лоснящейся шерсти, животное не голодало. Джек скормил крысе кусочек булки, осторожно выдвинул крохотную антеннку на верхнем выступе прибора и пустил грызуна на пол. Крыска, принюхиваясь, побежала под кровать. Лидер выпрямился на табурете. – Арсень, ты ж пьяный.

– Ну-у-у-у, – он неопределённо помотал забинтованной рукой, – есть такое дело.

– Ты что делал с последовательницей ночью на третьем этаже?

Арсений, как ни держался, не выдержал. Смех прорвался сам собой – уж больно допрос был нелепый.

– Блин… пил коллекционное вино и целовался, – ответил честно. Честность, как всегда, не окупилась.

– Перо…

Файрвуд резко поднялся со своего места и заходил по комнате.

– А в чём моё пр-рыступление, господа присяжные обвинители… эти… заседатели?.. – Арсений запрокинул голову, откинулся на стуле, чтобы видеть лидера, и едва не навернулся. Замахал руками, ухватился за край стола, оставив на содранной полировке кровавый отпечаток. – Никаких правительственных секретов не выдавал, о тайниках – ни слова, и мы даже не обсуждали с ней стратегические замыслы фракций…

Джек сел на кровать. С покрывала поднялось облачко пыли.

– Дело не в том, что… – он тяжело выдохнул, запустил пальцы в волосы. Провёл, лохматя стриженные клочками вихры. – Ладно. Забудь, Арсень. Забудь.

– Но ты прав, я пьяный… С одной бутылки, кто б подумал. – Арсений принялся раскачиваться на стуле. – Но какой букет ароматов… Не о том я… А-а, ты б тоже не парился, а? Мы ж вот-вот отсюда выйдем… Выйдем, каждый отправится на все четыре или даже больше… – он резко прекратил мучить стул и уставился в одну точку. Вздрогнул, снова принимаясь раскачиваться. – Вот и отрывайся. Плюнь ты на все эти дрязги, заведи себе подружку… Хоть из тех же ворон…. А можно и не так далеко, Джулия вон с тебя глаз не сводит. А что до нашей радиоэлектронной самодеятельности – так в любом случае дособираем, эт я тебе обещаю… Чё там мне? – он покосился на лидера, но крыс так и сидел с опущенной головой. – Ладно, сам завтра гляну, список есть…

Поднимаясь, он снова опёрся о стол, оставив ещё одну кровавую кляксу. Открыл рот, но тут же погрозил сам себе:

– Надо отучаться ругаться по поводу и без. Щас – не повод. Не повод… Пойду я.

Кое-как закинул ремень сумки на плечо и поплёлся к выходу.

– Подожди. Я тут помозговал пару дней…

Джек, поймав зама у самой двери, сунул ему в руки тяжёлый бумажный свёрток.

– Только не урони. Ты сейчас хорошо соображаешь?

– Скажем так: я завтра ничего не забуду, – заверил Арсений, опираясь на дверной косяк.

– Там очки для зеркальной комнаты. Тяжёлые, правда, но тут же линзы как следует не выточишь, так что придётся тебе терпеть. Они изображение переворачивают.

– Короткофокусные, что ль?

– Ну да… призмы там, в общем, не важно. Но так ты сможешь зеркальный режим проходить быстрее.

– Спасибо, – Арсений взвесил пакет и от греха подальше спрятал его в сумку, к бутыли. – Если сработает – цены этой штуке не будет.

Джек, криво улыбнувшись, хлопнул его по плечу.

– Спокойной тебе… ночи, – пожелал Арсений, вываливаясь из освещённой комнаты в тёмный холодный коридор. – И мне… спокойной.

Джим Арсеня услышал ещё до того, как он доковылял до его двери. Невнятное шарканье подошв, периодические удары – встречи Арсеня и стенки. Когда шебуршание затихло, Файрвуд даже забеспокоился – мало ли кто так шаркающе ходить у его комнаты может. А вдруг это пациент, помощь нужна?

Когда он, высунувшись из двери, увидел подпольщика – тот стоял рядом, упершись лбом в стенку, и что-то бубнил себе под нос, – сначала решил, что всё. Допроходился. Но потом учуял божественное амбре выпитого. Оставалось только помочь Арсеню дойти до кровати.

– Ну где ты всё успеваешь? – Джим присел рядом и потрепал его волосы. Очень уж хотелось. – Я не ною, мне правда интересно.