Арсений, всё ещё держа перед собой крышку, насторожено зыркал по сторонам, ожидая других ловушек.

– А мы с тобой неплохая пародия на героическую скульптурную композицию, – слегка дрожащим голосом отозвалась из-за его спины Лайза. – Рыцарь Крышки и Кастрюли, сэр Перо, защищает… ну, точно не прекрасную даму… скажем, просто свою до чёртиков перепугавшуюся спутницу.

– Протестую, – Арсений, совершенно не по-рыцарски погрозивший кулаком гире, обернулся к девушке, наконец-то опуская «щит». – Непрекрасную даму я бы защищать не стал.

– Вот лесть я точно не переношу, – фыркнула рыжая. Она уже опомнилась и вернулась к прохождению испытания.

– Я тоже, – заверил подпольщик, стягивая с кресла плюшевого медведя и кидая игрушку к горке собранных предметов на столе. – С точки зрения художника…

– Сэр Перо, – ироничным тоном прервала его Лайза, – не соизволите ли вы заткнуться и посмотреть под кроватью? Там мы ещё не искали.

На чердаке было темно и тихо. В узких полосках заколоченного окна давно поселилась густая серая мгла, по крыше барабанил дождь.

Райана сегодня целый день нет. Где ж ты бродишь, любитель коллекционного бухла?

– Когда я сюда только попала, в конце прошлого года, точнее, девятнадцатого декабря, – рассказывала занявшая перевёрнутый ящик Лайза, перематывая глубокий порез на предплечье подпольщика, – у нас ведь не было ни Джен, ни дока. Ни тебе горячей еды три раза в день, ни качественной перевязки, Кукловод злобствует, Алиса завывает, что мы должны ему поклоняться, как грозному, но справедливому кровавому божеству. Пятеро в первые же две недели… Двое повесились в библиотеке, ещё одна бросилась на ловушку, а её сестра потом… в общем, мы так и не поняли, то ли она сама упала на этот штырь, то ли случайно. Мы…

– Ты же сказала, пять.

– Дойду, не переживай. В общем, мы сначала поделились на тех, кто проходит, и на тех, кто обеспечивает тыл – следит за расходом продуктов, готовит…

– И ты была проходильщиком, – кивнул Арсений, вспомнив наросты-крапины старых шрамов на её ладонях.

– Была, – она провела ладонью по повязке и слегка толкнула подпольщика, показывая, что можно уже отодвинуться. – Но мы тут все к концу первого месяца были на пределе. Вот как раз и пятая – она у нас была проходильщик по поиску медикаментов. И как-то нашла упаковку снотворного. Больше оно никому в доме не досталось.

Арсений ощупал повязку, убедился, что плотная и не сползёт, и щёлкнул фонариком, переводя его в эконом-режим.

– Ясно, – сказал коротко. А что тут ещё скажешь?

– Потом уже, в январе, Кукловод доставил Дженни и Джима, – Лайза отложила свой фонарик на ящик, а сложенные ладошки зажала между колен. – Эти двое мало того что не стали истерить, когда очухались от хлороформа, так ещё и в этот же день к вечеру начали помогать другим. Мы тут поверить не могли в такое чудо. Джен оккупировала кухню, к ночи накормила всех, утешала самых отчаявшихся… А док больше суток провёл на ногах, тридцать с лишним часов. Очередь всю прихожую забила, все ныли, как идиоты. А он хоть бы раз пожаловался, что устал. Будь я верующей, сказала бы, что это ангелы.

– Ага, но ты не верующая и просто решила, что ради Джима в лепёшку расшибёшься, – понимающе протянул Арсений, устраиваясь на груде тряпья.

– Просто делаю, что могу. Специалист по лепёшкам у нас ты, – девушка слегка хлопнула его по спине, – не смею претендовать.

– А как остальные? Ну, попали сюда, я имею в виду.

– Кто как. Подпольщик такой... ваш, длинноволосый ещё... Его в конце января прямо с рок-концерта доставили, он был в гриме. Чёрно-белый, с потёками, знаешь? Жутик. Здесь его Дженни отмывала уже, товарищу с хлороформа сильно сплохело. В феврале прибыл Джек, носился по всему дому, бил мебель. Март – Эрика. Такая тёмненькая, тихоня, знаешь? Зака Кукловод притащил в мае. К тому времени пленники стали поступать каждую неделю, – Лайза перевела взгляд на окно. – Кукловод как взбесился, каждого из них начинал гонять по комнатам, даже пацана. Видел же, что ребёнок, а всё равно. Доводил до истерики или обескрова за неделю, а как бедолага сваливался на заботливо подставленные руки Джима – бросал. Ни ответа больше, ни привета, а через день-два подкидывал нам новую марионетку, и всё начиналось сначала.

– Зачем-то же он это делал, – задумчиво проговорил Арсений.

– Ну, сэр Перо, пораскинь мозгами, – девушка усмехнулась. – Кукловод хватает одного пленника за другим, разного возраста – от Закери до Энди, пола... без комментариев... профессий – тут полный разноброс, мучает их, понимает, что они не выдерживают, бросает и тащит новых...

Арсений несколько раз прищёлкнул пальцами.

– Похоже на человека, выбирающего что-то в магазине, – выдал наконец, – но плохо знающего, что ему нужно. Берёт первое попавшееся, ощупывает, отбрасывает. Маньяк искал... и на мне всё прекратилось.

– Да, маньяк искал Перо, – рыжая согласно кивнула. Правда, взгляд у неё при этом был хитрый. – Символ свободы, того, кто расшевелит остальных, взорвёт сонное болото. Вот и нашёл. Только не загордись, сэр.

– Гордиться тем, что я стал для маньяка личным развлекаловом? Уж увольте.

– Мало ли... – Лайза поднялась с ящика, слегка похлопав себя ладонями по бокам. – Ну что, мы и так уже просидели дольше десяти минут. За работу, напарник?

– Ага, только… – Арсений поёрзал на месте, потом, проверяя, запустил руку вглубь свёртка со старой одеждой. Пальцы нащупали горлышко бутылки. Запечатанной бутылки.

– Да чего ты там, сэр Перо?

– Да вот… думаю, – медленно заговорил подпольщик, не веря своему счастью – только что он нашарил вторую бутылку, – не откажется ли моя очаровательная спутница отметить найденные нами четыре вагона?..

Лайза кинула на него долгий, оценивающий взгляд. Потом на вытащенную бутылку.

– Хорошо, – согласилась кивком. – Но только символически.

– И тут грозный сэр Перо врывается в логово страшного дракона… то есть, маньяка…с воплем… да погоди ты…

Лайза, тихо смеясь, уткнулась ему в грудь, но Арсений героически продолжил:

– … с воплем… ох, твою ж!..

Девушка тоненько взвыла от смеха, повалившись на ящик.

– Да я чуть бутылку с края ящика не навернул! – подпольщик на секунду даже протрезвел.

– Было б там… чего опрокидывать…

– Эй, напарница, а ну!.. Отставить помирать от смеха! – Арсений пригрозил ей пальцем.

– Й-есть, сэр Перо! – звонко отрапортовала на весь чердак рыжая и снова покатилась со смеху. Подпольщик, глядя на неё, тоже не выдержал.

Правда, спустя минуту Арсений устал смеяться и снова приложился к бутылке. Вопреки заверениям Лайзы, там оставалась ещё целая четверть. А чем сильнее он пьянел, тем тише становилась боль в ладонях – поначалу горели как огнём, а теперь вот почти не чувствуется.

– А ты… ох… – отсмеявшись, Лайза вытерла выступившие в уголках глаз слёзы, – всегда так быстро пьянеешь?

Подпольщик пожал плечами:

– Много ли надо… потеря крови, не жрали ничё с обеда…

– А утром… – девушка заглянула ему в глаза, – плохо, да?

Он уклончиво обвёл бутылкой пространство перед собой.

– Ну-у-у…

– Да ладно, – Лайза хихикнула. – Никогда не напивалась. Веришь?

– Верю, – Арсений внимательно оглядел её. Света от лежащего у их ног фонарика было мало, но так даже лучше.

– А я думала…

Подпольщик молча подал ей бутылку.

– Ну… за пятый вагон, который мы найдём завтра, – провозгласила последовательница, и, к его удивлению, опрокинула бутылку до дна, все остатки вина. Допила, помотала головой и брякнула опустевшую стеклотару у ящика.

– Вот вам, сэ-эр. В средневековье все бухали, и рыцари, и их прекрасные дамы…

– Я не бухал, – возразил Арсений.

– В средневековье? – Лайза прыснула, прикрывшись ладошкой.

– А… тьфу, мне послышалось – в средней школе…

Лайза уставилась на него в полумраке. Глаза у неё и впрямь были красивые.

– А поцелуй меня, сэр Перо, – попросила вдруг.