В: Я тоже считаю, что боль – на самом деле целитель. Я Вам не противоречу. Но боль – нечто врожденное.

О: Она там. Она пытается вылечить нас от какого-то дисбаланса. Но я говорю, что нет никакого очарования в страдании, можно подать руку помощи, чтобы сделать его немного более терпимым. Я не вижу смысла в каких-либо страданиях. Это все, что я говорю.

В: Если боль ощущается в вашем колене, вашей спине или вашей голове, то она уже там…

О: Можно я скажу? Все, что бы мы ни говорили сейчас о боли, бессмысленно, потому что мы не ощущаем никакой боли сейчас. Если бы она была, то мы бы ее не обсуждали, а действовали.

В: Да, верно.

О: Именно Ваша система ценностей ответственна за человеческий недуг, за человеческую трагедию, заставляя всех втиснуться в рамки этой модели.

Вопрос: Во-первых, давайте проанализируем это прекрасное слово под названием «счастье», в поиске которого находится каждый человек. Вы можете нам сказать, что такое это счастье?

Ответ: Может быть, вы со мной не согласитесь, но когда мы используем слова «поиск счастья», это ничем не отличается от любой другой чувственной деятельности. Кстати, все переживания, какими бы необычными они ни были, находятся в области чувственности. Это одна крупная проблема, с которой мы сегодня сталкиваемся.

На каком-то этапе род человеческий впервые пережил опыт этого «я»-сознания. И он отделил род человеческий от остальных видов на этой планете. Я даже не знаю, существует ли такая вещь как эволюция, однако нас заставляют верить в то, что она существует. И именно в это время, возможно, и зародилась мысль. Мысль по своему рождению, по своему происхождению, по своему выражению и по своему действию – весьма фашистская. Когда я употребляю слово «фашистская», я применяю его не в политическом смысле, а в том смысле, что она контролирует и формирует наше мышление и наши действия. Так что это защитный механизм. Несомненно, он помог нам стать тем, чем мы являемся сегодня. Он помог нам с хай-теком и технологией. Он сделал нашу жизнь очень удобной. Мы смогли открыть законы природы. Но мысль – защитный механизм, и заинтересована в выживании. Мысль фундаментально противопоставлена функционированию этого живого организма.

Нас заставляют поверить в то, что есть такая вещь, как ум. Но нет такой вещи, как ваш ум или мой ум. Общество или культура или как бы вы ни хотели это назвать, создало нас исключительно для основной цели поддержания своей непрерывности и своего статус-кво. Одновременно оно также создало мысль о том, что существует нечто такое, как индивид, отдельный от совокупности человеческих мыслей и переживаний.

В: Кто заставляет нас думать каким-то определенным образом?

О: На данном этапе я хотел бы акцентировать тот факт, что мысли – не «я»-порожденные и не спонтанные. Я бы даже пошел еще дальше и спросил: «Существует ли нечто, называемое „мыслью“?» Сам вопрос возникает потому, что мы предполагаем, что она существует и что мы можем отделить себя от мысли и посмотреть на нее. Но то, что мы видим, когда смотрим на то, что называем «мыслью» – это нечто о мысли, а не сама мысль. Вопрос «Что такое мысль?» возникает только из-за предположения, что такая вещь, как мысль, существует.

Мы используем то, что называем мыслью, для достижения наших целей, будь то духовных или материальных. Мы можем считать, что духовные цели выше. Культура, в которой мы живем, ставит духовные цели выше материалистичных. Но инструмент, которым мы пользуемся, – это материя, то есть мысль. Для меня, материя – это мысль. Таким образом, все наши духовные цели материалистичны. В этом и состоит присутствующий там конфликт. В этом процессе тотальность человеческих переживаний создала то, что мы называем отдельной личностью и отдельным умом. Но на самом деле, если вы хотите что-то пережить, будь то ваше собственное тело или ваши собственные переживания, вы не можете этого пережить, не используя переданные вам знания. Иными словами, я бы сказал, что мысль – это память. Но нас заставили поверить в то, что люди созданы для более благородной и высокой цели, чем другие виды на этой планете, и именно из-за этого мы полагаем, что все, все мироздание создано в угоду человеку.

Все, что порождено мыслью, разрушительно. Все, что бы мы ни открывали – законы природы, или чем бы мы это ни называли, используется нами только в разрушительных целях. И это верно, что мы открыли довольно много законов природы, и теории постоянно меняются…

В: Не можем ли мы по меньшей мере усовершенствовать этот мыслительный процесс, быть конструктивными, позитивными?

О: Мысль – не инструмент для достижения чего-либо, кроме целей, установленных нашей культурой или обществом, или как бы вы это ни называли. Основная проблема, с которой мы сегодня сталкиваемся, в том, что культурный вклад, или то, что общество поставило перед нами в качестве цели, к которой все должны стремиться, является врагом этого живого организма. И это то, что там происходит. Мысль может лишь создавать проблемы, но она не может помочь нам их решать.

В: Тогда не лучше ли пребывать в безмыслии?

О: То, о чем я говорю – не состояние без мыслей. Даже изобретение того, что называют состоянием безмыслия, поставленное перед нами в качестве цели для достижения многими духовными учителями, создано мыслью так, чтобы, преследуя то, что оно называет состоянием безмыслия, оно могло поддерживать собственную непрерывность. Итак, что бы мы ни переживали (все переживания) в этом процессе достижения состояния безмыслия, как раз укрепляет то, от чего мы стараемся освободиться.

В: Видите ли, у нас существует теория причины и следствия, гласящая: что посеешь, то и пожнешь. Вы не считаете, что на каждое наше действие, будь то мысль или любое другое действие, существует реакция – если не мгновенная, то, по крайней мере, спустя какое-то время?

О: Именно мысль и создала причину и следствие. Возможно, такой вещи, как причина, вовсе нет. Каждое событие – индивидуальное и независимое. Мы связываем вместе все эти события и пытаемся создать историю нашей жизни. Но на самом деле каждое событие – независимое. Если мы примем тот факт, что каждое событие – независимое событие нашей жизни, это создаст огромную проблему поддержания того, что мы называем самоопределением. А самоопределение – важнейший фактор в нашей жизни. Мы способны поддерживать это самоопределение посредством постоянного использования памяти, также являющейся мыслью. Это постоянное использование памяти, самоопределения, или как бы вы это ни называли, требует огромных затрат энергии и не оставляет нам энергии для решения текущих проблем. Можем ли мы как-то освободиться от этой идентификации? Как я говорил, мысль может лишь создавать проблемы, она не может их решать. Посредством диалектического размышления о самой мысли мы лишь делаем этот инструмент острее. Все философии способствуют лишь оттачиванию этого инструмента.

Мысль необходима нам для выживания в этом мире. Но она не может помочь нам достигать поставленных целей. Эти цели недостижимы при помощи мысли. Обнаружение счастья, как вы сказали, невозможно, так как нет ничего такого, как постоянное счастье. Существуют минуты счастья и минуты несчастья. Но потребность пребывать в постоянном состоянии счастья враждебна этому телу. Это тело хочет поддержания чувствительности сенсорных восприятий, а также чувствительности нервной системы. Это очень важно для выживания этого тела. Если мы используем этот инструмент для достижения невозможной цели постоянного счастья, чувствительность тела разрушается. Таким образом, это отвержение всего, чего мы хотим – постоянного счастья и постоянного удовольствия. Поэтому наша попытка пребывать в постоянном состоянии счастья не увенчается успехом.