Константин недоверчиво покачал головой.

— Взрывное устройство на борту и две ракеты? Сбоку? Не снизу? И всё для того, чтобы убить одного сармата? Проще нельзя было?

Линкен развернулся к нему.

— Гедимин не ошибается. И я вижу следы трёх взрывов. Так всё и было.

— Я не о Гедимине, — отмахнулся командир «научников» и задумчиво потёр подбородок. — Странное какое-то убийство.

— Странное… — Линкен криво ухмыльнулся. — Hasulesh tza fausieq. Eatesqa yi fauwasieq. На глайдере не было даже бластерной турели. Киаксар… Вот бы кому быть координатором. Уже не будет…

Он, махнув рукой, пошёл к шахте. Гедимин на ходу тронул его за плечо, но взрывник только отмахнулся.

— Иди работай, атомщик. Ты завтра его имени не вспомнишь.

Люк на выходе из шахты захлопнулся.

— И всё-таки тут что-то не то, — пробормотал Константин, потирая подбородок. — Не нужно столько взрывчатки на один четырёхместный глайдер. И я не слышал, чтобы за Исгельтом долго охотились.

Гедимин пожал плечами.

— Там, в Мацоде, тоже есть «чистые».

Константин посмотрел ему в глаза.

— Вот как раз там их никогда не было много. Не та страна. Да, странно, что именно Исгельт. За него я всегда был спокоен…

Последний купол защитного поля накрыл установку, упрочнился до полной непрозрачности, и зелёные сполохи погасли. Теперь Гедимин не видел ничего, кроме показателей системы датчиков, передающих данные друг другу, пока они не попадут на небольшой монитор, прикреплённый к стене. Сама установка стояла в другом углу, и вокруг неё были начерчены прерывистые жёлтые линии, ограждающие опасную зону. Гедимин посмотрел на них и хмыкнул. «Опасное излучение? Из-под пяти матовых экранов? Да ими ядерный взрыв блокировать можно…»

Судя по показаниям дозиметра в руках сармата, даже сигма-излучение не просачивалось наружу — пять слоёв защитного поля рассеяли его окончательно. Ещё пять прикрывали отдельный сигма-излучатель, расположенный сбоку от установки, — его излучение должно было быть направлено точно на облучаемый стержень и никуда больше. Гедимин поставил его сегодня и теперь внимательно следил за показаниями датчиков. Сама установка была запущена ещё третьего июля, с тех пор внутри неё медленно возрастало омикрон-излучение — и это означало, что синтез идёт, и ирренций нарабатывается. Гедимин ждал скачка интенсивности, но монитор не показывал ничего нового — синтез шёл с прежней скоростью, будто никакого излучателя рядом с реактором не ставили.

Оповещающий маячок на двери мигнул жёлтым.

— Что там? — спросил по голосовой связи Линкен. — Работает?

— Не взрывается, — отозвался Гедимин. — Но и не работает, как надо. А должна бы. Я ведь всё рассчитывал…

Про себя он понимал, что любые расчёты в том, что касается ирренция, можно сразу выкинуть в утилизатор — но ещё надеялся на что-то и снова и снова поворачивался к монитору. «Никаких скачков,» — убедился он через полчаса и, досадливо щурясь, пошёл к выходу. «Пусть реактор работает. Дам ему время. Может, через два-три месяца что-то изменится.»

Гедимин привык просыпаться от утреннего сигнала побудки — и, обнаружив себя бодрствующим, сильно удивился, что его не слышит. Что именно разбудило сармата, он понял, уже открыв глаза и поднявшись на ноги, с комбинезоном в руках, — кто-то настойчиво колотил кулаком в дверь, а не дождавшись ответа, распахнул её настежь.

— Проснулся? Слышал, что случилось в Коците? — выпалил с порога Кенен. Учётчик, всегда аккуратный и приглаженный, выглядел встрёпанным, глаза лихорадочно блестели, и Гедимин невольно насторожился.

— Мы что, в Коците? — недовольно сощурился он, с подозрением глядя на Кенена. Слизью тот вроде бы не покрывался, и мясо с костей не сползало, — но бегать по коридору со стуком во все двери и странными криками было ему несвойственно, и это настораживало.

— Включай смарт и читай! — крикнул Кенен, разворачиваясь к двери напротив. Добираясь до Гедимина, он успел постучаться ко всем, и, как слышал из комнаты Гедимин, в коридор выбралось много недовольных сарматов.

— Heta! — бросил Линкен, перехватывая Кенена у выходной двери. — Хватит носиться по бараку. Что там у тебя? Мятеж? Пожар? Крейсер над городом?

— Вы что, все с Энцелада? — взвыл учётчик, хлопнув себя по бокам. — В Коците страшная авария, впору объявлять национальный траур, а вы валяетесь, как брёвна на лесоповале! Эй, Джед, ты прочитал про Коцит?

— Заткнись для начала, — сузил глаза Гедимин. — Не могу читать под вопли.

От слова «авария» у него в груди похолодело, но очень быстро он сообразил, что между ним и аварией — тысячи километров и три континента, а значит, бежать никуда не нужно.

— Атомщик дело говорит, — сказал Линкен, придерживая учётчика за плечо и спиной загораживая дверь в вестибюль. — Где мы и где Коцит — и что тебе, торгашу, до аварий?

Кенен возмущённо взмахнул руками.

— Перебудил весь этаж, — Лилит провела рукой по лицу и протяжно зевнула. — До утренней побудки полчаса.

— Коцит… — задумчиво протянул Хольгер; так же, как и все разбуженные сарматы, он вышел в коридор и теперь разворачивал голографический экран смарта, чтобы прочитать новость, испугавшую Кенена. — Да, в самом деле, неприятная история… «Крупнейшая техногенная катастрофа в Антарктиде — случайность или диверсия? Четыре часа назад в шахтёрском посёлке Арбуда (конгломерат Коцит) на востоке Антарктиды прогремел первый взрыв. Два часа спустя из окрестностей Арбуды поступили первые сигналы бедствия. За прошедшее время, как утверждают выжившие очевидцы, произошло более двух десятков взрывов сериями по четыре-пять за несколько секунд. Посёлок Арбуда из-за сурового климата Восточной Антарктиды был полностью расположен под землёй и включал в себя несколько тысяч сольвентных установок, пять обогатительных комбинатов и два туннельных аэродрома. В настоящее время все туннели, ведущие к нему, разрушены и засыпаны тысячами тонн породы. Выбраться наверх удалось нескольким десяткам поселенцев. Всего под обломками, по показаниям администрации Коцита, могут находиться от шести до восьми тысяч сарматов. По сообщениям спасательных команд, шансы найти живых очень невелики — Арбуда похоронена полностью, обвал, вызванный взрывами, разрушил жилые и промышленные туннели по всей длине. Земля над посёлком просела и покрыта глубокими трещинами. В настоящее время ведётся сканирование грунта с целью определить наличие и местонахождение выживших. Никаких сигналов из-под земли не поступает.»

Линкен скривился.

— Посмотрю я, как мартышка отсигналит из-под горного обвала! Восемь тысяч сарматов… — он болезненно сощурился и с силой провёл пальцем по шраму на затылке. — Макаки скажут, что и здесь они ни при чём?!

— Будто без макак уже и шахта не обвалится, — пробормотал за плечом Гедимина Айзек. Говорил он тихо, но Линкен всё равно услышал и развернулся к нему.

— А ты чего прячешься? — презрительно сощурился он. — Выходи! Скажи при всех, как сарматы Коцита сами себя взорвали!

Гедимин встал так, чтобы Айзек мог незаметно отойти в толпу и не попасться Линкену под горячую руку, — судя по сузившимся и почерневшим глазам, взрывник сейчас был вне себя.

— Шахты просели по всей длине? — ремонтник недобро сощурился. — Редко так бывает.

— Особенно от случайного взрыва… рудничного газа или аккумулятора, — Линкен криво ухмыльнулся. — Хольгер, что там ещё? Что плетут макаки? Откуда взрывы?

Хольгер повернул экран к сарматам так, чтобы все могли увидеть если не текст статьи, то хотя бы фотографии. Гедимин посмотрел и резко, с присвистом выдохнул. Местность была показана дважды — до и после катастрофы, и, судя по изменениям ландшафта, сила взрывов — и последующий за ними обвал — были чудовищными. «Там действительно некого спасать,» — подумал сармат, щурясь от неприятного ощущения под лопаткой. «Порода просела на пару сотен метров. Ни одна крепь такого не выдержит. Если кто-то выжил на самых нижних ярусах… Если оттуда нет прямого незасыпанного выхода — лучше бы им было умереть сразу.»