Я быстро пролистал блокнот до горячих блюд и заказал свой любимый шашлык с гарниром из картошки. Лис же не торопился с выбором, и когда собачка вернулась к нашему столику, приподнял глаза и тихо спросил:

-А что бы вы посоветовали из салатов?

-Цезарь, конечно, с нашим фирменным соусом! – не растерялась динго, чуть наклонившись к лису, и показывая своим когтистым пальчиком строчку в меню. Лис всё это время неотрывно смотрел на её мордочку и…

Покраснел, зараза!

Не знаю, как у него это получилось, но хитрец явно стал куда более рыжим чем обычно. Я не растерялся и тут же вставил:

-Я возьму!

-Я тоже, – тут же улыбнулся лис, не переставая глядеть на официантку.

Динго улыбнулась лису и записала заказик в свой блокнот, который ловко извлекла из своего фартука.

-Что-нибудь ещё? – поинтересовалась она, перекатывая карандаш между пальцами.

-Курочку, – скромно попросил лис, чуть приподняв уголки рта.

-Конечно… – собака вильнула бёдрами, и поднесла блокнотик к самой груди, так что карандаш почти стучал ей по носу.

-И четыре пива! – рявкнул я, и с динго тут же спала вся её привлекательность. Она нахмурилась и черканула что-то размашисто в блокноте, и, испепелив меня взглядом, удалилась на кухню.

Чак медленно перевёл взгляд на меня не меняя своей похабной улыбки.

-Не выйдет… – тихо сказал он, как будто продолжая заигрывать.

-Я убью тебя!

-Только после того как я с ней пересплю, – спокойно ответил лис, положив морду на лапы.

Лапа сама по себе дёрнулась к карману с Береттой, но мозги, которыми меня наделили люди, остановили меня.

Что я в конце концов делаю? Это же глупо.

-Слуш, а может узнаешь, может у неё там подружки есть или сестра-близняшка… – немного неловко было просить такое, но Чак лишь рассмеялся на весь зал, и рухнул со стула. Я тоже не удержался от улыбки, но тут на моё плечо рухнула массивная белая лапа.

-Ты… ЖИВ!!! – заорал исполин над моим ухом, и дёрнул плечо на себя. Если бы не костюм – на мне осталось бы четыре глубоких царапины, которые долго не заживали бы.

Я рывком обернулся и предо мной предстал песец во плоти и его фольклорном значении.

-Я ПОВЕРИТЬ НЕ МОГУ!!! – взревел Терминатор, беря меня подмышками и поднимая на ноги, – Ты живой!

Он был смертецки пьян, и разило от него хуже чем от винного погреба. В лапе он держал большую бутылку водки, уже на три четверти пустую. Но что для меня было на три четверти пустым – для него было на четверть полным.

-За твоё возвращение, Лейтенант! – рявкнул он и рывком приложился к бутылке. Я поначалу испугался, что пьяный боец воткнёт её себе в глаз с размаху, но он, подкорректировав траекторию, вставил её себе в рот и за секунды опустошил.

-Это твоя какая, ефрейтор? – спросил я, припомнив его звание. Раз уж взял в привычку сегодня обращаться ко всем по званиям, так почему бы и нет?

-Это какая что? – со смешком спросил песец, наклонившись ко мне, – Патронов мало! – он потряс пустую бутылку кверху дном, – Идём на дозаправку!

Схватив меня, песец попытался сначала сложить меня пополам, потом запихнуть подмышку. Я естественно матерился высотными конструкциями, пытался приказывать, просить и умолять, но разве что-то может остановить полярного лиса, которого за несокрушимость прозвали Терминатором? Он взвалил меня на плечи и смело потащил прямо к сцене.

-Ё-маё, Терминатор, ты меня погубишь!

-Бармен! – крикнул он, вытягивая лапу в сторону бара, – Ещё пузырёк!

Я увидел с плеч песца, как серый кот, посовещавшись с доберманом, передал официантке ещё пол литра водки. Серенькая кошка, похожая на Кимми в гардеробе, вложила пузырёк прямо в лапу Песца, несмотря на мой умоляющий взгляд не делать этого.

-Дамы… и господа! – песец вспрыгнул на сцену вместе со мной, и там наконец поставил на обе лапы, – Имею честь вам представить того самого моего друга, о котором я вам сегодня так много рассказывал!

В зале почти сразу же раздались довольно уверенные аплодисменты. Судя по всему к выходкам песца и его выходам на сцену уже привыкли.

-И поэтому… – песец поднял палец вверх, – Я больше не буду петь вам о том, какой он хороший, потрясающий друг! – он крепко обнял меня, чуть не сломав пару рёбер, – Я бы хотел спеть… О других…

Терминатор отпустил меня и парой жестов согнал со своего места законного пианиста. Я знал, что полярный довольно талантлив по части музыки, и то что он умел играть… Но стоя на сцене под софитами я не очень-то ощущал гордость за своего бойца.

Я быстро спрыгнул в зал, так как белый уже хрустел костяшками пальцев, разминаясь перед игрой.

-Так вот, эта песня… Она… её написал один человек, из моего родного города. Он жил очень давно, но его песни пережили столько войн, и столько несчастий! – он запнулся, понимая что не может нормально построить предложение, – Ну вы понимаете… Его звали Юрий, я точно не помню его фамилию, кажется как-то на Ш…

-Шевчук! – подсказали в зале, и песец тут же показал на подсказчика пальцем:

-Да, точно он! Спасибо за… обновление моей памяти… Ну вот эту песню он написал очень давно, а она до сих пор… бывает актуальна.

Все в зале притихли, видимо приготовившись слушать. Лишь официантки продолжали ходить туда-сюда между столиками, только гораздо тише, чем раньше. Добб и его старый приятель тоже уставились на сцену. В тишине я услышал слова бармена о песце:

-Этот самец – самородок! Развлекает публику так, что никто уходить не хочет!

Добб молча усмехнулся и как-то печально покачал головой.

-Эта песня посвящается тем, кто… был с вами… и со мной когда-то.

Он положил пальцы на клавиши, подровнялся и выпрямился.

-Так, парни, можете слегка подыгрывать, только не сбивайтесь с ритма, – напутствовал он остальных музыкантов и взял очень тяжёлый, средний ритм. Благо, перебирать пальцами по клавишам надо было совсем мало, и как только барабанщик стал вместе с ним настукивать его ритм, песец довольно уверенно и необычно запел:

-Нас ним в аду война свела,

Она друзей не спишет.

Я был герой, рвал удила,

Он был намного тише.

Сырое небо жёг закат,

Смерть рядом что-то ела!

Моя душа рвалась в набат,

Его – тихонько пела…

Моя душа рвалась в набат,

Его – тихонько пела…

Музыканты рядом с моим другом заиграли чуточку более уверенно, и песец, сделав недлинный проигрыш, продолжил:

Мы были разные во всём,

Цитата: лёд да пламень!

Шмелём кипел я под огнём,

А он чернел как камень.

Молчал, и только иногда,

Когда я наезжаю,

Бросал мне – парень, ерунда:

Господь нас уважает.

Он отвечал – всё ерунда:

Господь нас уважает!

Когда песец второй раз протянул “Уважает” в ритм песни включились трубачи, прибавляя лёгкой трагичности его песне. Между тем, основной сюжет только начинался, а в зале уже начинали немного похлопывать в такт.

Сидим в горах, вокруг зима,

Хрипит в грязи пехота.

Нам как-то было не до сна,

И тошно от чего-то!

И разговор мы повели

В час злобного затишья:

Куда нас черти завели

В конце времён братишка?

Куда нас бесы завели,

В конце концов, братишка?

Сзади подошёл Чак, и встал рядом, сложа лапы на паху.

-По моему у нас проблемы… – прошептал он сквозь зубы, пока песец делал особенно длинный и драматичный проигрыш.

-Что за проблемы?

Он кивнул мне в сторону входа, где держась за косяк стояла заплаканная и помятая Кимми. Весь зал смотрел только на нашего солдата, который уже начинал петь следующий куплет, и поэтому её никто не заметил.

-Вот ведь… – прошипел я, и, позабыв про песню, бросился к выходу, доставая пистолет, – Чак, останься с Кимми! – бросил я ему и побежал наверх.

Вырвавшись в коридор, я тут же понял какую глупость сотворил – на меня тут же наставили пистолет с глушителем и раздался глухой шлепок выстрела. К счастью нагрудная броня была самой прочной, поэтому, делая вид, будто я падаю, успел рассмотреть, как налётчики воруют оружие. Пискнул мне в ухо костюм, и на мониторчике загорелась большая зелёная надпись: “боевой режим включён”.