Реакция последовала молниеносная – я зажал тормоза и выкрутил руль, понимая что за пять метров на такой скорости я не успею что либо изменить, но хотя бы смягчить удар. Машина клюнула носом и передние колёса столкнулись с рельсом. Подвеска была не в силах преодолеть такой удар – это было столкновение.
Мне показалось, что меня сейчас выдавит из ремней безопасности, настолько сильным был удар. Голова мотнулась так, что мне показалось, что вот-вот я сломаю себе шею, но обошлось.
Мою машину, подбросив на передних колёсах, подкинуло высоко в воздух и несколько раз перевернуло. Голова закружилась, меня чуть не стошнило, но вдруг сильнейший удар тряхнул меня, повесив вверх ногами на ремнях безопасности. Двигатель заглох, и воцарилась звенящая тишина. Даже завываний ветра не было слышно...
====== 14. С документом на ветру. ======
Я открыл глаза.
Отстегнуться в полностью висячем положении было довольно трудно, но я смог сделать это довольно быстро. Пятиточечный ремень безопасности выпустил меня из своих крепких объятий и я вывалился на песок. Выбрался из машины и прислушался к собственным ощущениям – вроде нигде ничего не болело, не ныло – разве что ремень на моей груди будто впечатался в рёбра, но это мелочи. От удивления я пнул лапой песок – такая авария и отделался лёгким испугом!
Следующим этапом я осмотрел машину, особенно передние колёса. Похоже, подвеска проглотила это неловкое препятствие, но отправила машину в затяжной полёт. Уперевшись плечом в каркас машины я поднатужился и быстро перевернул её на колёса. Странно, но автомобиль встал как ни в чём не бывало – разве что передние колёса теперь были ближе к задним. Встав на передний бампер, я попрыгал на нём – подвеска работала, колёса крутились. Потрясающе!
Оставалось только завестись, и ехать дальше, но совершенно внезапно я вспомнил о препятствии, на котором я так обидно и неловко “споткнулся”. Я посмотрел в сторону, откуда прилетел – ничего не было видно – всё закрывал вихрь из песка и пыли.
Протерев стёкла на своей защитной маске, я побежал вдаль, стараясь при этом не потерять машину из виду. Видимость ночью была нулевая и заблудиться можно было не то что в трёх соснах, а на совершенно ровном месте. Следы, которые я оставлял на песке, заносило спустя секунду, после того, как я отрывал лапу от земли, ветер, как будто насмехаясь, то и дело менял направления, стараясь сбить меня с пути, но через двадцать шагов моя лапа уткнулась во что-то железное. Рельсы!
Я тут же присел на колени, разгребая песок. Найти железную дорогу было не сложно, но я искал другое.
Первое, что меня обрадовало – то что рельсы были хорошо отполированными, не ржавыми и явно используемыми. Это означало, что здесь могли ходить поезда, но какая надежда могла быть на поезд, если в стране всего семь поездов? Я искал несколько другое.
Не отпуская рельс из лап, я начал двигаться влево, ища стык. Уже через несколько метров я его нашёл и начал рыть песок около него.
Наконец я отодвинул лапой последнюю горсть песка и увидел заветную надпись: “ТРАНССИБ 2637”. Это была настоящая победа – я наткнулся на ту же самую дорогу, по которой шёл наш поезд, и у меня была машина! Машина... Главное, чтоб её не занесло песком, пока я тут ищу непонятные надписи!
Я быстро отыскал её в буре, уселся в неё снова и попытался завести. Не с первого раза, но первый двигатель всё-таки зашумел, второй каким-то хитрым способом подцепился к нему и тоже натужно взвыл, прочухиваясь после сильного сотрясения. Я посмотрел на небо, вспоминая в какую сторону мы ехали, где была луна, но всё затянуло тучами, и шансов сориентироваться по небу у меня не было. Поэтому, я решил действовать наугад – если мы ехали на север, а дорога идёт строго пенпердикулярно нашей, а мне нужно было на восток, то я уверенно развернулся, аккуратно нашёл битыми передними колёсами железную дорогу, и свернул направо, удобно встав в колею железной дороги.
Последнего, чего я боялся на пути – это поезд. Я боялся потеряться, боялся что кончится топливо, несмотря на две полные канистры с драгоценным горючим, боялся что заглохнут двигатели. Кругом только выл ветер, на многие сотни километров вокруг не было никого, кроме меня. Порывы ветра то и дело сбрасывали меня с пути, но выжав газ посильнее, я выравнивал машину и снова чувствовал себя трамваем.
В дороге прошло много часов. Ужасная усталость и недосып, дикий голод, жажда... Я даже не знал уда еду. В какой-то момент кончилась песчаная буря и я позволил себе снять маску. Буквально отсоединив ремешки, я почувствовал как с моей морды осыпался килограмм песка, не меньше наверное! Маску я тоже вытряхнул и положил под сиденье, где совершенно случайно нашёл подарок богов – бутылку чистой воды. Радуясь такой находке, я откупорил её зубами, и с дикого сушняка выпил её в один присест. Стало легче...
Несмотря на окончание песчаной бури, через пару десятков километров я потерял свой ориентир – железную дорогу. Несколько раз я глушил двигатель, выходил из машины и лапами дорывался до стальных рельс, что вызывало у меня некое подобие спокойствия, но проехав не одну сотню километров, я понял что больше подо мной рельс нету.
На всякий случай взяв с собой маску, я чуть ли не вырыл траншею, метров тридцать в длину, но рельс так и не нашёл. Вокруг меня была только палящая пустыня, и ни капли воды вокруг.
Усевшись в кресло водителя, я снова завёл двигатели и понял, что топлива в баке осталось совсем немного. Воронки, конечно, я не нашёл, поэтому пришлось заправлять без неё. Много бензина пролилось мимо, но одно меня порадовало неимоверно – двигатели были очень экономными. Одной канистры хватило на полный бак – а это означало, наверное, ещё полтысячи километров пути.
Кинув пустую канистру на переднее сиденье, я присел на раскалённый капот багги и осмотрелся.
Никого.
Ничего.
Вообще ничего вокруг. Только я и чужая машина, которую я взял без спроса.
Огромная пустыня. Небо. И песок.
Кажется, мне в голову забралось отчаяние.
Хорошенько размявшись, перед тем как сесть за руль, я захотел поверить в бога, есть он или нет его – мне сейчас была нужна помощь хоть кого-нибудь. Здесь было совсем одиноко.
Сложив ладони козырьком, я определил откуда поднимается солнце и определив по нему стороны света, я плюхнулся в водительское кресло и пристегнул ремни.
Поехали дальше.
Двигатели взревели от натуги, все четыре колеса начали зарываться в песок, но я ловко дёрнул передачу и машина улетела вперёд. На этот раз, без единого ориентира и без ограничений – я выжимал из машины всё, что она может, чтобы экономить бензин. Стрелка спидометра ушла в ноль, я включил последнюю передачу и положил оба тахометра в красную зону.
Прошло много часов, но я не сбавлял скорости. До меня дошло, что скорость на спидометре, и скорость реальная, были немного разными вещами – машина летела по песку очень быстро, но явно не четыреста, и даже не триста километров в час. Я постоянно ехал где-то около двухсот, поднимая за собой огромный столб пыли. Я был абсолютно уверен, что кто-нибудь заметит или услышит рёв двигателей, но за несколько часов моей поездки никто на пути не появился – ни враждебно, ни дружелюбно настроенный. Более того, опять началась буря и мне пришлось одеть маску и сбавить скорость, чтобы снова не вписаться на полном ходу в какое-нибудь препятствие.
Пока я ехал по великой стеклянной пустыне, у меня создалось впечатление, будто она сама по себе была живым существом. Когда на этой равнине вымерло всё, что может умереть, сама пустыня пришла на их место и теперь потихоньку коротала свой век на этой проклятой земле.
Двигатели стали работать с перебоями – кончался бензин. Я ударил по рулю кулаком, когда они заглохли окончательно – столько километров пути и всё впустую. Небо уже начинало темнеть, а мои силы были на исходе – надо было найти ночлег. Я и так был почти без сил, а вторую ночь без сна я уже не протяну.
Зажав сцепление, я несколько сотен метров тупо катился по инерции, с очередной огромной дюны. Рельефные покрышки перебирали песок, ветер быстро сдувал песок навстречу мне, как вдруг многострадальные передние колёса подпрыгнули на чём-то, машина днищем процарапала по какому-то металлу. Как только задние колёса коснулись земли, я рывком обернулся, и тут же зажал тормоза.
