- Я принял решение приставить вас к награде рыцарским крестом! – постановил Траурихлиген, сверкая лучезарной улыбкой. – Во-первых, вы его заслужили, а во-вторых, он стильный, и вы из счетовода сразу превратитесь в офицера!
- Яволь! – повторил Фогель, изо всех сил соблюдая устав. Банковский бухгалтер в прошлом, он и мечтать не смел о рыцарском кресте – награде храбрейших бойцов.
- Ну, вот, вы идеально знаете устав: настоящий офицер! – Траурихлиген снова похвалил, вдвинувшись за стол, а Фогель опять-таки ответил уставное “Яволь!”. – Ступайте, Фогель, скоро будем вас награждать!
Фогель скрылся, не забыв про “Яволь!”, а довольный Траурихлиген вытащил из ящика стола чистый лист и, буквально за пару минут ручкой изобразил Звонящую – то ее растерянное, изумленное лицо, какое было у нее, когда он поцеловал ее на стройке перед первой своей смертью. У нее не было отвращения к нему – она просто опешила, не ожидав...
- Дорогая! – сказал Эрих мирозданию, помахивая перед собой листом. – Скоро я выполню все свои планы, и я уверен, что тогда ты полюбишь меня!
Перевязанный, залеченный Константин сидел в столовой Базы и ничего не мог запихнуть в себя из еды – настолько совесть его давила – прямо, как настоящая верёвка на шее. За круглым столом рядом с ним сидели его товарищи и тоже почти не ели – только Репейник один наворачивал, сказав, что ему еда нужна для мозга. В этот вечер они поминали Рыбкина, рассказывали разные истории из жизни безвременно ушедшего стажёра, и никто не смеялся, хотя истории были смешными. Рыбкин нашёл своё последнее пристанище в некрополе Отдела Предотвращений – огромном, печальном здании, построенном на отдельном мизерном безымянном островке, рядом с атоллом Ихавандиффулу. Там было много склепов, занятых незнакомыми Сенцову убитыми дознавателями, подсыльными, пастухами... Их всех убили тайные враги цивилизации, с которыми испокон веков борется оп, и Сенцову в этом некрополе сделалось страшно – дознавателей тут было больше всего, и Константин представил себя в одном из склепов. Среди безмолвных мертвецов, всё-таки был один, которого Сенцов знал понаслышке – единственный убитый пробойщик Драйвер, о котором постоянно вздыхал Репейник. Он и сейчас вздохнул о нём, горюя над Рыбкиным. Специальный кран задвинул массивную гранитную крышку, замуровав Рыбкина в склепе, и Звонящая пихнула Сенцова на выход – чтобы не стопорился и мешал расходиться остальным. И Сенцов послушно двинулся прочь из этой жуткой обители смерти, холодной, мглистой и пугающей живого человека до такой степени, что начинают призраки мерещиться... -Давайте, хоть, мороженого поешьте... – негромко предложил Репейник, который три тарелки опустошив, запихнув в себя столько калорий, что и на слона хватило бы. -Тащи “Чебурашку”! – мрачно приказала Звонящая, возя пальцем по столешнице. -А чего я то? – оскорбился Репейник. – Я вам что, Золушка, что ли?? -Давай, Золушка, действуй! – рыкнула Звонящая, потянувшись к пистолету, и Репейник послушно потянулся за мороженым. Сенцов тупо сидел, когда Репейник притащил это самое мороженое и начал раздавать всем, как настоящая Золушка. Хорошо Звонящая умеет построить – ей до генерала один шаг, она уже полковник. -Спасибо... – буркнул Сенцов, машинально взяв... Но совесть не дала ему поесть – сдавила так, что Константин чуть не взвизгнул. -Чего не ешь? Тает! – осведомилась Звонящая, покосившись на Сенцова недовольным глазом. – Траурихлигена опять убили... – Сенцов решился сказать об этом потому как знал: или он признается, или совесть его загрызёт. – Прости, Репейник... Репейник раскрыл, было рот, чтобы что-то пробулькать пережёвывая мороженое, но его сурово перебила Звонящая. -Не бери в голову! – неожиданно отрезала она, изумив Сенцова. – Сто процентов даю: во-первых, на этом гаде был бронежилет, а во-вторых, он живучий, как дьявол! -Ты считаешь? – уточнил Сенцов, получив шок от того, что Звонящая не стреляет ему под ноги за новый хроносбой. -Он не такой баран, чтобы два раза наступить на те же грабли! – рубанула Звонящая, невозмутимо жуя. – Ты бы, Старлей, наступил! А Траурихлиген из другого теста! Сенцов заглох. Товарищи посмеивались над ним, пряча смешки за жеванием, а Константин сейчас почувствовал себя безмозглым слизнем так остро, как никогда, и Звонящая это ему доступно объяснила. У его товарищей стальные нервы – они съели по две порции мороженого, третью доедают, а “Чебурашка” Константина уже растаял, оплыв на тарелке, и он не нашёл в себе сил откусить ни кусочка. Нет, тут не место для слабачков, слизнячков, хилячков, середнячков... В оп принимают только лишь самых-самых: самых умных, самых сильных, самых хитрых, ловких, смелых... И как только “безмозглый слизняк” Сенцов затесался в их ряды?? -Слушай, Репейник, – тихонько сказал Константин Репейнику, который торчал к нему ближе всех. – Скажи, как вы все попали сюда из простой ментуры? -Из простой ментуры? – нарочито громко хохотнул Репейник, насмешливо подмигнув Красному, который сидел слева от него с третьей порцией мороженого “Чебурашка”. – А кто тут из простой ментуры-то? -А у нас тут никто не из ментуры! – хихикнул за ним Красный, доедая мороженое. – Я, например, чёрный риелтор, а Репейник – хакер! -Сам ты хакер! – обиделся Репейник. – И ешь много! Я – киберанархист! – объявил он, подбоченившись так, будто бы являлся Иваном Грозным. -А ты мне в рот не заглядывай! – огрызнулся Красный. – И, Старлей, кстати, Бисмарк был террористом, а не просто скином. Он самолёт стырил в Чечне и умотылял в Сирию! -Точно! – подтвердил Бисмарк, пугая Сенцова блеском глаз. – Клёво полетали! -Но... – пробормотал Сенцов, отваливая челюсть. – Так не... До этого момента Константин считал, что в спецслужбы принимают только образцовых полицейских с кристальными биографиями... а тут... -Так что, Старлей, ты в нашей компании единственный мент! – хихикнула Звонящая. – А теперь – всё, идём спать – завтра нам вставать чуть свет! Звонящая помахала ручкой и исчезла за толстой титановой переборкой. Сенцов же застрял и торчал посреди столовой, как дурацкий истукан, изучая блестящие стены. -Кстати, Старлей! – это к нему подкрался Красный и шепеляво зашептал, прикрыв рот ладонью. – Мы тут всё про всех знаем, я даже в курсе, что Рыбкин в тинейджерстве обирал электронные счета, а вот, что сотворила Звонящая – не знает никто! Знаю только, что она из Дрездена, и все дальше – тайна, покрытая мраком... – Красный завыл, изображая руками эфемерные движения призрака, а потом растянул улыбочку и, хихикнув, заявил:
-Кстати, “Рыбкин” – это не фамилия, а тоже позывной!
-И что теперь? – проклекотал Сенцов, стоя. – Я думал, вы... А вы?
- Мы тайные мастера, защитники цивилизации! – похвастался Красный, приосанившись, как крупный, но кургузый павлин. – Супермены, масоны!
- Что? Какие масоны? – Сенцов забулькал, отупленный изумлением... Он думал, что ОП – это что-то вроде Интерпола... А тут масоны какие-то. – Я думал, масоны только в книжках...
-Идём уже! Индюк тоже думал! – Бисмарк сгрёб Константина в охапку и выпер из столовой, взвалив на плечо. – Кисель!
- Мы скоро и тебя посвятим в масоны! – пел позади всех Красный, а Сенцов решил, что это просто шутка такая, неудачная.
*** Катя внезапно проснулась. Широко распахнув изумлённые и испуганные глаза, она рывком села на диване и почувствовала, как её сердце колотится в бешеном ритме, норовя едва ли не вывалиться на пол. Вокруг висела темнота и тишина безлунной ночи, в квартире было пусто, потому что муж гостил у родственников... Спать почему-то совсем не хотелось, хотя электронные часы на телевизоре извещали о двух часах после полуночи. И как она могла заснуть на диване? Катя даже удивилась: она никогда в жизни так не делала, каждый вечер она старательно расстилала постель в спальне... На диване обычно спит Сенцов... Спал Сенцов. Внезапно в памяти всплыли похороны Константина. Гроб, венки, рыдающая тётка, соседки эти, галдящие галками... Бедняга погиб в какой-то перестрелке с какими-то бандитами... Ночью, под дождём... Его застрелили, а потом – вывезли на набережную и утопили в Кальмиусе... Катя винила в этом себя, потому что раньше Сенцов был осторожен, берёг себя... А когда узнал, что Катя выходит замуж за Степана Селезнева – мог пуститься во все тяжкие... вот и погиб. На Катины большие глаза навернулись слёзы, она свернулась клубочком, уткнувшись носом в шершавую диванную обивку... Внезапно в прихожей раздался шорох. Катя вздрогнула, потому что шорох походил на звук осторожных, крадущихся шагов. Вмиг забыв про рыдания, она вновь села на диване, замерла, превратившись в слух. Тихо. Показалось? Да, показалось, ведь Катя дома одна, дверь закручена на два замка... Никто не может пройти... СКРИП! – скрипнула расшатанная половица в старой прихожей. Катю сковал страх: она не одна, тут есть кто-то ещё, он ходит по прихожей, он не скрывается, не крадётся, а топает, и его тяжёлые шаги приближаются! Секунда – и дверь комнаты с треском распахнулась. На пороге показалась высокая фигура, вспыхнул свет, потому что незнакомец щёлкнул выключателем... -Траурихлиген!! – взвизгнула Катя и отшатнулась к стенке. Внезапно в её голове вспыхнули воспоминания: она попадала в какой-то страшный мир, где до сих пор идёт Вторая Мировая война, где живёт живой Сенцов, и где живёт Траурихлиген! Она сидела в подвале, где кишели крысы, и не ела “Мивину”, которую ей просовывали в мизерное окошечко у самого пола... -Траурихлиген! – довольно подтвердил Траурихлиген, вдвигаясь в подметённую комнату в грязных сапогах. – Я очень рад, что ты меня узнала! -Где Сенцов?? – залепетала Катя дрожащими губами, вжимаясь худыми плечиками в холодную твёрдую стену. -На бороде! – хохотнул Траурихлиген и устроился в кожаном кресле Степана, закинув одну длинную ногу на другую. – Ты думаешь, что я пришёл к тебе просто так, в гости? – осведомился он, в упор глядя на Катю своими страшными глазами. -А... – блеяла Катя, холодея и цепенея от ужаса. Как он мог сюда попасть?? А вдруг он её сейчас убьёт??? -Нет, не в гости! – оскалился Траурихлиген, покинул кресло и широким шагом направился к Катиному дивану. – И не думай, что я просто так тебя им отдал! Я поставил на тебе небольшой и интересный эксперимент! – говорил он, приближаясь. – Интересный для себя! Он подошёл вплотную к дивану, протянул ручищу и ухватил Катю за голову, прежде чем та успела пикнуть. Катя замерла, ожидая смерти, а Траурихлиген схватил её за волосы на затылке, больно дёрнул, а потом – отпихнул обратно, к стенке. -Магнит! – довольно сообщил он, показав то, что оказалось у него на ладони. – Я нашёл брешь в игрек-системе ликвидатора памяти и решил проверить, действительна ли она для туристов. Ты всё помнишь, а значит – да! Спасибо, Катя, ты мне очень помогла! Теперь – можешь спать дальше! С этими словами Эрих Траурихлиген вынул из внутреннего кармана кителя оповский ликвидатор памяти и нажал маленькую красную кнопку. -Ай! – вскрикнула Катя и упала на диван без чувств. -Пока, Катя! – попрощался с нею Траурихлиген, распахнул дверь и шагнул в прихожую. Дверь медленно, с лёгким скрипом закрывалась по инерции, а Катина прихожая была пуста.
