- Вот, – скупо ответил Траурихлиген, сунув в пухлые ладони гауляйтера заранее заготовленную стопку листов.

Тот схватил, захрюкал, перебирая их, изминая, растрепывая... Кажется, он проорался – можно начинать работать с его свинячьей сущностью и заставить-таки что-либо съесть или выпить.

-Хотите фисташек? – предложил Траурихлиген, стараясь изобразить предельную вежливость, на которую только был способен. -Нет, мне не до этого! – сварливым голосом выплюнул гауляйтер, отпихнув от себя солдата-официанта, который услужливо поднёс к его глазам блюдце, наполненное редкими на войне солёными орешками. Шульц в это время молча ютился в углу, удерживая поднос с ужасным ядовитым вином: все изысканные угощения его хозяина снабжены смертоносным “сюрпризом”... А если Траурихлиген кого-либо усиленно пичкает ими, несмотря на протесты – значит, решил избавиться. Гауляйтер же проявил завидную стойкость: отказался и от фисташек, и от швейцарского шоколада, и от самого дорого и редкого вина... Интересно, он пронюхал про “сюрприз”, или он просто на диете? Лучше, если бы он просто был на диете – иначе, Шульц тоже будет расстрелян: за то, что не сказал про “сюрприз”... -Я не буду ничего есть! – сурово отказался гауляйтер от всех предложенных ему угощений. – Я позавтракал! Не пытайтесь заговаривать мне зубы! Я вижу, вы тут всем заговариваете зубы, а потом – неизвестно, что делаете! -Простите? – уточнил Траурихлиген, стараясь быть учтивым с гауляйтером, хотя внутри себя едва подавлял дикую ярость. -Отправьте, наконец, вашего адъютанта куда-нибудь! И этих... квочек тоже! – фыркнул гауляйтер, всё больше и больше морща нос, недовольный тем, что бойцы элитного подразделения СС наделены позорной ролью официантов. – Я приехал разговаривать с вами, а не с третьими лишними лицами!

Эрих снова щелкнул пальцами, высылая официантов, и те молчаливым строем потянулись прочь, оставив отравленные кушанья в кабинете.

- Графский сынок... – нервно шипел гауляйтер, шваркнув отчеты на стол. – Не понимаю, как элитным подразделением СС может командовать графский сынок? На вашем месте должен быть нормальный офицер из рабочих...

-Шульц, идите мыть коридор! – нехотя распорядился Траурихлиген Шульцем, и Шульц, довольный тем, что ему можно уйти, поставил поднос с вином на резной столик, бочком продвинулся к тяжёлой двери из красного дерева и выскочил в прохладный и безопасный коридор. Лучше уж мыть полы, нежели принимать на себя чей-либо смертоносный гнев. Шульц бы всю оставшуюся жизнь мыл полы – лишь бы не видеть сумасшедших заговоров и заговорщиков. -И о чём же вы хотели поговорить лично со мной? – осведомился Траурихлиген, когда Шульц исчез. -Кхе-кхе... – озлобленно откашлялся гауляйтер, чьё лицо не переставало багроветь. – Невероятно, но к документам претензий нет... Однако мне уже доложили о вашей так называемой “образцовой храбрости”! – сварливо каркнул он, расхаживая взад-вперёд по кабинету Траурихлигена, затаптывая бесценный персидский ковёр. – Делегаты были у вас на прошлой неделе, и я узнал, как вы верещали, когда кто-то устроил на вас пустяковое покушение! Настоящий мокрый цыплёнок! Эрих Траурихлиген удивился. Никто из местных партизан ещё так не наглел, чтобы устраивать на него покушения в штабе... Стоп, на прошлой неделе на его месте торчал слизняк Сенцов! Вот Сенцов и верещал... Кто же ещё?? Гауляйтер не замолкал ни на минуту – он уже не расхаживал, а бегал, и бесценный ковёр под его сапогами жалобно трещал. -А вы, Траурихлиген, ничего не предприняли в борьбе с партизанами! – визжал он, захлёбываясь слюною и яростью. – К тому же, по дороге из города лесные бандиты напали и на моих делегатов! Они чудом остались в живых, и это всё по вашей вине! – гауляйтер покраснел злобным индюком и заламывал свои растолстевшие руки. – А вы опять сидите и протираете штаны! И что, после всего этого вы – немец?? Нет! Вы – червяк!!! Я даже не уверен, что именно вы совершили те подвиги, которые вам приписали! Вы же неженка, графский сынок! – повторил он, кажется, уже в пятидесятый раз. – У вас есть знаки ранения... Но вы же неженка! Я не верю, что вы вообще когда-либо были в бою! Я понял только, что вы – махинатор! Рыцарский кресссст у вассс... – фыркнул гауляйтер, а потом вдруг подскочил к Траурихлигену, вцепился в орден пятерней и силой рванул его. Хрясь! – порвалась орденская лента, не выдержав суровый напор. Сдернув крест с шеи Траурихлигена гауляйтер размахнулся, злобно швырнул его на пол и возопил, пуская петухи:

- Грош ему цена! На вас это – убогий дешевый значок!! Цыплятам не положено носить рыцарский крест! – выплюнул он с уничтожающий ехидством. – Знаете что, Траурихлиген? – гауляйтер позволил себе схватить Эриха за воротник, сминая последний толстыми пальцами. – Я полечу в Берлин и собственноручно позабочусь о том, чтобы вас лишили всех наград и званий и отправили в лагерь! Всё, можете со всем этим попрощаться, до свидания! – гауляйтер оттолкнул Эриха Траурихлигена в угол, где при Сенцове плёл паутину толстый паук, демонстративно развернулся, махнул ручкой своему упитанному адъютанту, чтобы тот подал ему пальто. Адъютант быстренько зашевелился, затопотал к вешалке, сдёрнул с неё пальто и надвинул на хозяина. Застегнувшись, гауляйтер фыркнул носом и понёсся прочь, хлопнув дверью.

Эрих Траурихлиген расправлял измятый воротник и сатанел. Подняв с пола свой поруганный орден, он протер его носовым платком и молча пристегнул назад. Он ещё думал, что ему сделать с Сенцовым.... А что тут думать, когда этот ничтожный слизняк успел обгадить всё, чего он, Эрих Траурихлиген, добивался годами! Сейчас же, как только проклятый гауляйтер уберётся к чёрту – Сенцов сядет на кол!! -Шу-ульц! Шульц!! – заорал Траурихлиген, призывая своего адъютанта. – Шульц! – он рванул к двери, распахнул её ударом ноги и выскочил в коридор. Шульц в это время выдраивал полы. Услыхав гневные окрики хозяина, он выронил швабру и затрясся в нервной дрожи: а вдруг генерал собрался его казнить? -Шу-ульц! – громыхал Траурихлиген, и Шульц решил не медлить: генерал не любит долго ждать и может казнить только за то, что Шульц слишком медленно ползает. -Да, ваша светлость! – ответил Шульц и поскакал на голос хозяина, бросив недомытые полы. -Ползи сюда, пока я не усадил на кол тебя! – прорычал Траурихлиген, выцарапывая из внутреннего кармана кителя свой смартфон. – Надо же мне на ком-то сбросить стресс! -Я здесь, ваша светлость! – Шульц, отдуваясь, возник из глубины коридора и тут же вытянулся в струночку, по уставу отдав командиру фашистскую честь. -Топай! – предписал ему Траурихлиген и для острастки хлестнул стеком по спине, свободной рукою держа около уха смартфон. -Яволь! – пискнул Шульц и послушно засеменил туда, куда приказал ему повелитель. -Баум! – громко крикнул Траурихлиген, когда гудки в трубке сменились чётким ответом майора. – У нас ЧП! Быстро идите в седьмой кабинет! -Есть! – быстро ответил Баум, и Траурихлиген услышал, как майор вскакивает со стула и бегом бежит к двери своего кабинета.

“Хорошая марионетка!” – довольно отметил про себя Траурихлиген и позвонил коменданту Фогелю.

-Фогель, в седьмой кабинет! – рявкнул Траурихлиген, когда тот ответил. – Галопом!! ***

“Седьмым кабинетом” здесь назывался никакой не кабинет, а тесная каморка со звуконепроницаемыми стенами, скрытая тайной дверью. Эрих Траурихлиген устроил “седьмой кабинет” недавно, и Отдел Предотвращений его, слава богу, не нашёл. Теперь здесь обсуждались самые секретные дела – чтобы никто не подсмотрел и не подслушал. Мебель тут была самая скромная: круглый стол, кресла и настоящая тигровая шкура. В одну из стен вбили стальные крюки и навесили на них огромный жидкокристаллический экран, соединённый с компьютером скрытыми проводами, а посреди стола красовалась антикварная ваза, куда Шульц был обязан каждый день ставить свежие розы. Про тигровую шкуру уже выдумали несколько легенд: в одной из них Эрих Траурихлиген сам убил тигра на сафари, в другой – по приказу Траурихлигена пристрелили тигра из местного зоопарка ради шкуры, а в третьей – и того проще: шкура была куплена на рынке в одной из восточных стран, а может быть, и в Польше.