====== Глава 110. Нехрональный. ======

Сенцов обрушился на что-то убийственно твёрдое, спина отозвалась мучительной болью. Константин начал кашлять, кататься, подтянув коленки к подбородку, судорожно хватать воздух перекошенным ртом. Где-то что-то ревело и бахало по мозгам так, что в ушах жутко звенело, долетали обрывки каких-то невнятных фраз, и Сенцов корчился, потому что они оглушали его. -Не приспособлен к пробросам... -Ну, да, я понимаю, проброс аварийный, но чтобы так колбасило... -Врежьте ему, что ли, чтобы очухался?.. Вдруг сверху прилетело нечто и шваркнуло по лбу, Сенцов словно бы вылетел из ревущей трубы и оказался на обычном паркетном полу, под обычным потолком, а справа выросла обычная подставка для цветов. -Старлей? – спросил знакомый голос, и Сенцов увидел над собой лицо Звонящей. -А? – промямлил Сенцов и поднялся на локте. -Жив, – заключила Звонящая и отошла от Сенцова в другой угол. Константин насилу отлип от пола – ноги казались свинцовыми, а рёбра ломило так, словно бы по ним отходили железной трубой. -Старлей, ну ты и кисель! – заявил позади него Бисмарк и хлопнул по плечу пудовой ручищей. -Не думал, что проброс так раскапустит тебя! – хохотнул в сторонке чумазый Красный и тоже отправился в тот угол, где стояла Звонящая и рассматривала что-то, что лежало на полу. Приблизившись, Сенцов понял, что на полу лежит тот самый доктор Барсук, учёный Теплицкого, которого они спасали из Освенцима. Кажется, Барсука проброс “раскапустил”ещё сильнее, чем Сенцова – Барсук уткнулся носом в угол и не шевелился. -Ему кирдык, чи шо? – осведомился Бисмарк, скребя макушку под немецкой каской. -А, сейчас проверим! – заявил Красный и шагнул к Барсуку, толкнув Сенцова. -Осторожнее! – буркнул Сенцов, потому что рёбра на толчок ответили болью. -Да ну тебя! – отмахнулся Красный и повернулся к неподвижному Барсуку. В руках у Красного оказалась швабра, он протянул её и несколько раз несильно подпихнул доктора в бок. Барсук шевельнулся, заныл, но поворачиваться не стал. -Кисель! – определила его Звонящая, присела на корточки и силой перевернула Барсука лицом ко всем, и затылком в угол. -Ну, и что вы скажете? – серьёзно осведомилась она у перепуганного синюшно бледного учёного. -Заточите меня в бронированную камеру... – рыдая, запросился доктор Барсук, скукожившись на полу. -Куда?? – изумился Красный, сморщив нос. – Ты чё, проф, дурку склеил, чи шо? -Я – турист... – лепетал Барсук, суча ножками. – Я никогда не вернусь домой, я нехронален... -Как??? – изумился Красный, скребя макушку. – Репейник, пойди-ка, разберись, что такое “нехронален”? -И ходить не надо! – хохотнул Репейник, подпирая собою подставку для цветов. – Нехронален – это значит, что после временно́го проброса на нём остался след из молекул того времени, в которое он попадал. Пробросившись, он нарушил баланс биомассы в тех временных срезах, в которых он побывал, а из-за этих молекул сам континуум может расценить его как пришельца и закинуть обратно, откуда он вернулся, восстановив тем самым нарушенный баланс. Но может получиться сбой, и вместо того среза, из которого он флипнул, его выкинет в другой срез, например в Юрский период! Он тут долго не задержится, если не снабдить его собственным трансхроном! Доктор Барсук сидел в углу и сучил ножками, забиваясь в этот угол всё глубже, водил безумными глазками и мычал, как больной телёнок. -Э, а может, выбросить его обратно? – осведомился Бисмарк, подозревая, что “нехрональный” доктор Барсук может ещё и взорваться. -Нельзя! – отказалась Звонящая. – Барсук много знает про тот трансхрон, который похитил турист! А ещё – он знает, где может скрываться Теплицкий! Куда ты будешь его выбрасывать, Бисмарк? -Да я просто предложил... – пробормотал Бисмарк, отойдя подальше. – Авось, взорвётся? Репейник подавил жёлчный смешок, подошёл к доктору Барсуку и тихо сказал: -Взорваться он не может. Он может только скакать по различным временным срезам, а вам, друзья, придётся гоняться за ним. -Эй! – обиделся Сенцов, не желая более лезть ни в какие дыры с грязью и падать на трупы. Он хотел пойти домой и съесть батон. -Не дрейфь, Старлей! – хохотнул Репейник и вынул из кармана небольшой прибор, похожий на громоздкий наручный компас. – По чертежам Рыбкина я изготовил наручный флиппер со стабилизатором бессбойности. Если прицепить его к нему и настроить на нормохронос – он никуда отсюда не денется! -Так надевайте, надевайте же скорее! – подпрыгнул с пола доктор Барсук, растирая слёзы по грязному лицу. – Не дайте мне умереть! Я не хочу! -Да не дёргайтесь! – прикрикнул Репейник, желая, чтобы доктор Барсук перестал махать конечностями и стоял спокойнее. -А то я сам вас выброшу назад и забирать не буду! -Извините... – доктор Барсук испугался и замер, позволив Репейнику надвинуть на своё похудевшее запястье спасительный наручный флиппер. -Так, отлично... Вот, какой я молодец! – комментировал Репейник сам себя, пока застёгивал и настраивал флиппер на нормохронос. – Ну, вот! – радостно сообщил Репейник, закончив возиться. – Теперь доктор Барсук никуда отсюда не денется, и вы можете допрашивать его, сколько влезет! -Допрашивать? – испугался Барсук и засучил толстенькими ножками, отползая дальше в угол. – Я... Ничего не знаю... -Для начала расскажите нам, доктор Барсук, как вы, обитатель нормохроноса, оказались в Освенциме сороковых годов? – потребовала Звонящая, глядя на заплаканного учёного сверху вниз. -Я... Я не знаю... – промямлил доктор Барсук, глотая слёзы. – Я... -Помогали Эриху Траурихлигену, а потом – он решил от вас избавиться! – закончила за Барсука Звонящая и прибавила – не вопрос, а утверждение: -Не так ли? -Нет... Нет... – доктор Барсук, похоже, ушёл в “глубокий отказ”, и только мотал головой, отрицая всё, что ему говорили. -Слышь, Репейник, – тихо спросил Сенцов, неслышно переминаясь с ноги на ногу. – А что значит, “нехрональный”? -Нехрональный? – выкрикнул Репейник Сенцову в ухо так громко, что обернулся Красный. – Ты какой-то глухой, Старлей! Я же сказал, что любой, кто совершит хронопроброс – выпадет из своего временного среза, потому что нахватается чужих молекул! Континуум может расценить его, как туриста и пробросить куда попало, потому что точность спонтанного проброса до того низка, что погрешность составляет миллион лет! Хи-хи! -Слушай, Репейник, – ещё тише спросил Сенцов. – А я – нехрональный? -Очень возможно! – весело изрёк Репейник, вперившись в сенцовский нос. – Вы нахватались остаточных молекул так же, как и доктор Барсук, поэтому и ты и все остальные не застрахованы от спонтанных пробросов! -А... а что мы будем делать с Барсуком? – Красный неожиданно внёс резонное замечание, и Репейник замолк, с разинутым ртом, так и не сказав то, что собирался сказать. Сенцов тоже застыл и повернул голову в тот угол, куда до сих пор забивался учёный Теплицкого. -Барсук сделал трансхрон Траурихлигену! – с суровым начальственным авторитетом заявила Звонящая. – А теперь сделает его и Репейнику! Изолируйте его, чтобы не сбежал! -Я умею строить трансхроны! – обиделся Репейник. -Барсук умеет лучше! – отрезала Звонящая. – Теперь вы работаете в команде! Всё, мне надо поесть и принять душ! Красный и Бисмарк тем временем отлепили доктора Барсука от пола под мышки и подняли на ноги. -В каземат не тащите! – вмешался Репейник, зная, что Бисмарк потащит пленника прямо туда, на нижний уровень Базы, заполненный камерами и боксами повышенной защиты. -А куда? – удивился Бисмарк. -Ко мне, в бессбойный отсек! – ответил Репейник. – Я тут уже предусмотрел и построил специальную клетку для него – туда посадите! – распорядился он и бросил Красному связку ключей. -Отлично! – обрадовался Красный тому, что не придётся через всю Базу тащиться в каземат, открывая энное количество защищённых переборок. -Позвольте... – попытался вмешаться доктор Барсук, слегка напуганный тем, что его из одной клетки – лагерной – пересаживают в другую – оповскую. -Поволокли! – Бисмарк проигнорировал причитания Барсука, и они с Красным бодро потащили учёного в бессбойный отсек лаборатории Репейника, чтобы определить ему место в клетке.