====== Глава 108. ОП находит доктора Барсука. ======

Красный сидел во вращающемся кресле и смотрел в монитор компьютера, привешенный на кронштейн над головой Репейника и видел там какую-то скучную вертящуюся шкалу. Слева от него сидел Бисмарк и лопал свои любимые чипсы “Лэйз Стронг”, попутно играя в шахматы со своим мобильным телефоном. -И чего вы тут собрались? – осведомился у них Репейник, повернув очкастую башку. – Это, вообще-то, мой кабинет, а вы тут играетесь! -Потому что ты Барсука не ищешь, а сам играешься! – внезапно в пробойной возникла Звонящая и с порога принялась пригвождать, топая сапогами. -Та, не играюсь я, а работаю! – возразил Репейник а сам усмехался “в усы”: определил, наконец-то свой угол преломления и прекратил ныть. -Ну и чего ты ухмыляешься? – фыркнула Звонящая, подойдя к нему вплотную и нависнув, чтобы увидеть, что у него на мониторе. – Барсук не найден до сих не найден! Шеф уже грызёт меня! А скоро начнёт грызть и тебя! -Пространственно-временное сканирование работает на всю катушку! – заверил Репейник, чьё настроение не могло испортить ничьё нытьё. Пускай даже это ноет Звонящая. – Подождите вы – закончится, тогда и скажу, где Барсук! У меня тут на руке извещатель! Как только поиск закончится – он меня известит! -Хм... а я думал, что твой наворот только сапоги разыскивает! – хмыкнул Красный. -Это не наворот, а трансхрон! – обиделся Репейник. – И вообще, он ищет то, на что его настроишь! А сапоги только для тест-драйва были нужны! И тут поднялась переборка – небыстро и, будто бы, как-то лениво, и из коридора в кают-компанию вполз Сенцов. Выглядел он потрёпанным – словно только что выпростался из-под одеяла и даже не умылся и не причесался. -А... ребята... доброе утро... – зевнул Сенцов и нетвёрдою сонной походкой проследовал к первому же свободному креслу. Плюхнувшись, Константин зевнул и... задремал. -Утро? Уже полдень, сурок! – сообщил Сенцову Красный. – Если ты и дальше так спать будешь – из тебя не выйдет дознаватель! -Сам ты сурок! – огрызнулся Сенцов и снова зевнул. – Я до трёх ночи заснуть не мог! -А что ты делал? – ехидно уточнила Звонящая, по инерции терзая компьютерную мышь Репейника. – С компом в игрухи резался?? -Я не резался – я скорбел! – огрызнулся Сенцов, а Репейник ненавязчиво забрал себе свою мышь, отложив её подальше от Звонящей. -Ага, я видел, как ты там в Контр-страйк... “скорбел”! – съехидничал Красный, который накануне не забыл просмотреть записи камер наблюдения и увидел, как Сенцов от невозможности заснуть из-за нервов до трёх ночи гонял по компьютерному монитору виртуальных террористов, наделённых невероятно широкими плечами. -Да я сейчас тебе врежу! – зарычал Сенцов и замахнулся кулаком, целясь Красному в глаз. -Ну, давай, хомячок! – ухмыльнулся Красный, готовясь отразить атаку Сенцова, которая, как он считал, будет неуклюжей и смешной... -Эй, братцы, а я нашёл Барсука! – вдруг подал голос Репейник, прервав горячий спор. -Да? – тут же подпрыгнул Красный, прекратив тиранить Сенцова. – А ну-ка, покажи, где? -Где? – придвинулась к Репейнику Звонящая. – Давай, быстрее! -Давай, брат, включай! – прыгнул Бисмарк. – Интересно до чёртиков! -Быстрее, все в пробойную! – рявкнул Красный, и галопом понёсся прочь из кают компании. Когда Репейник, пыхтя, только достиг переборки, за которой скрывалась пробойная – Красный уже ждал его. -Ползёшь, как улитка! – проворчал он, чиркая своей карточкой по сканеру на переборке, но ничего не получая – переборка оставалась задраенной. – Что-то не так... Размагнитилась, наверное... Глянешь, а, брат? -Неужели ты думал, что твоей карточкой можно открыть пробойную? – ухмыльнулся Репейник, отдуваясь после спринтерской пробежки. – Нет! Только моей! В сторонку, братуха! Празднуя небольшую победу над Красным, Репейник прошествовал к переборке, чиркнул по сканеру своей карточкой и та послушно поднялась вверх, открыв путь. -Хы-хы! – хохотнул Репейник, вошёл в пробойную и тут же отправился за компьютер. Товарищи уже были тут как тут – обступили его со всех сторон, стрекотали, подгоняли, тыкали кулаками в бока. -Давай, Репейник, не копайся! – настаивала Звонящая. -Ты глянь: его наворот и впрямь фурычит! – бурчал Красный, кажется даже, с долей зависти. Сенцов молча зевал и пялился в мониторы, не зная, на какой из многих ему глазеть... Его взгляд заметил на столе Репейника большой сэндвич, и пустой навязчивый желудок тут же указал, что пуст. -Где же этот старый чёрт?? – навис над самой головой Репейника здоровенный Бисмарк, засыпая стол Репейника крошками чипсов, которые тут же и уплетал. -Эй, не все сразу! – забеспокоился Репейник, свободной от мышки левой рукою защищая свой сэндвич от чужих пальцев. – Мне нужно чем-то дышать! -Быстрее, Репейник! – подогнал его Сенцов, лишь бы не выглядеть в глазах товарищей тупым голодным соней, неуклюже повернулся и сбил на пол подставку для цветов. -Медведь! – тихо фыркнула Звонящая, глядя не на Сенцова, а на монитор через плечо Репейника. -Понаставили! – огрызнулся Константин, пнув подставку ногой. – И зачем они вам, если у вас нет цветов? Монитор Репейника показывал карту некой местности – размытую такую, с расплывчатыми контурами, неясную и призрачную. По карте скользил красный квадратик, пересеченный двумя диагоналями. -Что это? – осведомилась Звонящая, а Сенцов тем временем пыхтя, подбирал с пола куски подставки и соединял их воедино. -Карта! – просто ответил Репейник и откусил от своего сэндвича солидный кус, опасаясь, как бы этого не сделал кто-нибудь другой. – Я сканировал всё, что только можно и наткнулся на Барсука в неожиданном месте! Вы представляете, – тараторил Репейник, жуя. – Польша, город Освенцим! Где-то на окраине... Я не могу определить точнее, потомучто не даёт временной барьер. -Что? – Звонящая буквально набросилась на Репейника, выхватила его сэндвич и шваркнула в тарелку. – Жуёшь тут коровой. Год какой, Репейник? -Сорок второй! – заявил Репейник, проглотив тот кусок, который встал у него поперёк горла. – Видимо, Траурихлиген захватил его с собой, когда флипнул к себе! -Лагерь! – выкрикнула Звонящая, нервно теребя пуговку на куртке. – Он запихнул Барсука в концлагерь! Неужели ты не понял этого, Репейник? -Как-то не подумал... – пробурчал Репейник, запуская руку, чтобы снова захватить сэндвич. -Давай, Репейник! – Звонящая пихнула его, выбросив из кресла. – Включай трансхрон, определяй точные координаты Барсука и делай нам проброс! Мы должны его спасти! Они могут пришить его хоть сейчас! -Да не кипи ты! – пробурчал Репейник, шагая к флип-отсеку. – Сейчас! -Сейчас же! – настояла Звонящая. – Ребята, вооружайтесь! – приказала она. – Мы идём в Освенцим за Барсуком! -Постреляем, постреляем! – обрадовался Красный, потирая ручки так, словно бы собирался сейчас не рисковать собственной шкурой в страшном чужом времени, а готовился поскакать в “Макдональдс” и налопаться от пуза. -Вот это будет “Контр-страйк”! – довольно хохотнул Бисмарк, вылезая из кресла. – Давай, Старлей, в арсенальную – там такие базуки имеются – пальчики оближешь! – “Супер”... – прогудел Сенцов, чувствуя внутри себя только страх. Про Освенцим он знал из исторических передач то, что оттуда вернуться живым также тяжело, как научиться летать, размахивая руками.

====== Глава 109. Герои Освенцима. ======

Топая в арсенальную, Сенцов старался освободить голову от любых мыслей. Так легче, так лучше: в сознание не вклинивается глупая жалость к себе, бессмысленная сентиментальность и малодушный страх, которые так мешают работать дознавателю. Звонящая, наверное, тоже так делает – вон, как бодро шагает она по металлическим ступеням винтовой лестницы и даже что-то свистит. Наверное, легче всех Бисмарку: природа великодушно избавила его и от сентиментальности, и от трусости, он никого не жалеет и не боится... Для любой тайной полиции Бисмарк – идеальный сотрудник. Да и Красный тоже – бодро топает позади Сенцова... Небось, оба только рады пострелять по живым мишеням, а вот Сенцов так и не выкинул из головы ни сентиментальность, ни страх – в его мыслях безраздельно господствовала Катя, и Сенцов боялся, что его пристрелят в проклятом Освенциме, и он её больше никогда не увидит... -Катя... – тихонько, под собственный нос пробормотал Сенцов, задёргивая виртуальные сопли... И пробормотал, наверное, достаточно громко, потому что Красный внезапно выполнил рывок и схватил Сенцова рукою за плечо. -Э, ты Старлей, эти дела бросай! – ворвался в сенцовскую голову голос Красного. – Смотри, как на задание “для больших” тебя возьмут – так сразу же и растерзают, если так будешь ныть! Этот Освенцим, тра-ля-ля, и так далее – это детский лепет, для начинающих! А ты что думал? -А... почему? – изумился Сенцов – больше прозорливости Красного, нежели чем лёгкости задания в Освенциме. -Технические возможности не те! – весело сообщил Красный. – У нас – “игреки”, а у них – пукалки! Сенцов едва удержал себя, и не послал Красного к чёрту – его интересуют “игреки” с пукалками, а у Сенцова – жизненная драма! -Вот скажи мне, брат, как они со своими автоматиками, где всего патронов тридцать, справятся с мультизарядной игрек-базукой? – продолжал распространяться Красный, в жизни которого, скорее всего, не было драм, а были лишь комедийные боевики. – Да никак! Поэтому я и говорю, что Освенцим – это детский лепет! Сенцов бы залепил Красному в глаз – так раздражал его треск – да не успел: перед носом выросла задраенная переборка, сбоку от которой висел специальный сканер и требовал пластиковую карточку-пропуск. -Открываю! – железным голосом сообщила Звонящая, достала из кармана карточку и точным движением провела ею по сканеру. Пик! – “сказал” сканер, считав информацию, и красная надпись “CLOSE” вмиг сменилась зелёной “OPEN”. С тихим шелестом переборка, толщиною в полметра, отъехала и скрылась в стене, словно бы её и не бывало, и над словом “OPEN” загорелась стрелка: система безопасности на время отключилась, можно смело проходить, и пушка, спрятанная в потолке, никого не убьёт. Этот отсек назывался “арсенальная” по одной простой причине: он был до отказа набит оружием. Оно тут повсюду было – на стенах, на стендах, в сейфах, на тумбах... Ординарные автоматы и пистолеты хранились вместе с “игреками” – супероружием Отдела Предотвращений, которое использовали в борьбе с суперзлодеями. Сенцов даже как-то неуютно себя почувствовал, очутившись среди тяжёлых гранатомётов, игрек- и обычных автоматов, боеприпасов, ножей, кастетов... Звонящая, Красный и Бисмарк накинулись на эти штуковины, как осы на варенье, а Сенцов тупо торчал и моргал глазами, словно имбецил. -Лови, Старлей! – Звонящая бросила Сенцову гранатомёт, а Сенцов едва не упустил его на пол. А вдруг эта рискованная операция с треском рухнет, и в проклятый Освенцим попадутся они сами?? -Звонящая? – тихо пробормотал Сенцов, видя, как та засовывает пистолеты во все свои четыре кобуры. -Чего тебе, Старлей? – закончив вооружаться, Звонящая застегнула все ремни и поспешила наверх, к Репейнику, во флип-отсек. -Ты уверена, что получится? – осторожно осведомился Сенцов, думая о том, как бы не показаться малодушным трусом. -Да! – уверенно заявила Звонящая, шагая обратно, к толстой переборке. -Иди уже, ковбой! – сзади Сенцова подпихнул Красный, и Константин, отринув ненужный страх, укрепил гранатомёт на поясе и широкими шагами последовал за Звонящей, стараясь не думать вообще, ни о чём. -Сейчас, мы их всех так распушим! – радовался позади Сенцова Бисмарк, лязгая базукой. Для Бисмарка пострелять – милое дело... Ничего, скоро и Сенцов тоже станет таким же – на то он и вступил в оп! -Ты знаешь, куда мы сейчас идём? – осведомился у Сенцова Красный, потрясая некой штуковиной, похожей на гибрид автомата и телеантенны. -Нет... – пробулькал Сенцов, действительно, не зная, куда Звонящая подталкивает его вперёд по коридору. -Мы идём на флиппер, – с довольным видом объяснил Красный. – Репейник, наконец-то, его сделал, а мы сейчас испытаем! -А... это, как его... – заклекотал Сенцов, осознав, что сейчас их будут перемещать во времени... Репейник будет перемещать, который рыдал, что ничего не понимает в этих самых перемещениях. – Он уже испытывал его... на ком-нибудь другом? Или как? -На сапогах только! – “успокоил” Сенцова Красный так, что у Константина подкосились ноги. – Я сам видел, как они у него выскакивают и дымятся! -А... мы? – не понял Сенцов и испугался ещё больше: а вдруг он тоже задымится и ненароком превратится в антрекот? -А мы посмотрим! – хохотнула Звонящая и поторопила Константина, подпихнув ладонью в спину. – Топай, ниндзя-черепашка, время не резиновое! Константин чувствовал на себе вес гранатомёта, которым “наградила” его Звонящая, а ножки у него не топали. Если он в агрегате Репейника не задымится – так в Освенциме пристрелят... Сенцов был совсем не уверен в том, что он – ниндзя... А вот, что черепашка – так на все сто... -Ребята, чего вы возитесь, как мыши?? – Сенцов даже не заметил, откуда вылез Репейник и внезапно возник на его пути. – У меня всё давно готово а вы? Тормозите только! -Та, идём мы уже! – проворчала Звонящая и толкнула Сенцова. – Топай, Старлей, это ты тормозишь! Сенцов двинулся вперёд – для того, чтобы больше не тормозить. Репейник велел идти за собой, и удалялся куда-то по недлинному узкому коридорчику, в конце которого брезжил яркий свет. -Так, ребята, – сказал Репейник, войдя в этот свет, остановившись в нём и повернувшись ко всем лицом. – Сейчас я сяду в бокс управления, а вы – идите к двери с табличкой “Бессбойный бокс”! Понятно? -Ага... – по инерции кивнул Сенцов, а сам почему-то подумал о том, что у Репейника слишком много боксов. Продвинувшись ещё на пару шагов, Константин упёрся в развилку из трёх дверей. “Бокс управления”, “Бессбойный бокс” и просто – “Бокс”... Сенцов застопорился: страх отбил разум и заставил забыть, за какую из трёх дверей ему надлежит зайти за... погибелью. -Шагай, Старлей! – в спину его подпихнули, и Сенцов, обернувшись, увидел позади себя Звонящую. -А-ва... – глупо про мямлил Сенцов, не двигаясь. -Сюда шагай! – сурово приказала Звонящая и мощно пихнула Сенцова к той двери, где на табличке начертали “Бессбойный бокс”. Константин к этой самой двери буквально, прилетел – на ногах едва устоял, чудом не навернувшись носом о её толстую никелированную ручку. Взявшись рукою за эту ручку, Сенцов распахнул дверь и подумал, что Звонящая – настоящий робот-начальник: она никогда не хочет ни поспать, ни поесть, никого не любит, ничего не боится, не ленится, не страдает, и не тормозит... Опять же по инерции вступив за дверь, Сенцов невольно зажмурился, и открыл глаза только из-за того, что Звонящая опять пихнула его сзади. “Бессбойный бокс” Репейника оказался огромным, можно было даже подумать, что он не имеет границ. Белые стены страшно отражали яркий свет огромных ламп, подвешенных к потолку на страшной высоте, а посередине бокса, на белоснежном полу, высилась габаритная круглая платформа, сверкающая металлом, а справа и слева в неё “целились” две одинаковые гигантские антенны-“тарелки”, снабжённые множеством разноцветных лампочек и длинными суставчатыми “ногами”. -А вот и флиппер! – обрадовался за спиною Сенцова Красный и крикнул куда-то в необозримое пространство: -Ну, ты, Репейник, даёшь! Крутой гаджет смастерил! Хвалю! -Ага! – согласился с ним Бисмарк. – Даже круче игрек-базуки! -Я старался! – откуда-то из-под потолка раздался громогласный рёв, в котором Сенцов едва узнал голос Репейника. -Я вас отлично вижу и слышу! – хвастливо заявил Репейник. – Ребята, поднимайтесь на флиппер! Сенцов взирал на этот филиппер завороженными глазами, потому что в жизни не видел и даже не мог себе представить, что когда-нибудь увидит такое чудо... нет, скорее – чудовище... А его товарищи уже поднимались по широкой металлической лестнице на грандиозную платформу, становились между “тарелками”. -Старлей! – строго позвала Звонящая, Сенцов опомнился, шагнул вперёд и споткнулся о толстенный провод, который удавом протянулся по полу от белоснежной стены к платформе. -Увалень... – громыхнул под потолком Репейник, давясь смехом. -Не смешно! – огрызнулся Сенцов и, подавляя страх и ужас, медленно потянулся по сверкающим ступеням к платформе... Сейчас, он встанет между этими “тарелками”, Репейник запустит какие-нибудь лучи, и все превратятся в одну большую запеканку... -Рассредоточились? – осведомился Репейник, когда Сенцов, наконец, вполз на платформу и установился в сторонке, чтобы никто не заметил, какая у него потерянная и испуганная физиономия. -Да! – за всех ответила Звонящая, а Красный вполголоса рассказывал Бисмарку, как побывал в Лас-Вегасе и отыграл в казино у игрового автомата целый миллион долларов. -Я незаметно подсоединил к нему игрек-комп, и он мне все денежки отдал! – хвастался Красный, а Бисмарк, похохатывая, осведомился: -Тебе за это вышибала по кумполу не съездил? -Не успел! – хихикнул Красный. – Я денежки забрал и – в игрек-тачку! -Отставить, нас пробрасывают! – сурово прикрикнула на них Звонящая, а Репейник уже вёл обратный отсчёт: -Десять, девять, восемь, семь... Плечо Сенцова тянула увесистая игрек-базука, которой его “наградила” Звонящая, а сам Константин мысленно прощался с Катей. Он ни за что не вернётся с этого задания, он останется там, в сырой земле чужого времени... а может быть, и вовсе – не долетит никуда, а сгорит в жуткой неизвестности и превратится в прах... -Два, один! – закончил считать Репейник, и громко объявил: -Внимание, проброс! Не шевелимся и не гомоним! Вокруг Сенцова установилась зловещая тишина, которую нарушало лишь неживое электрическое гудение. Страх почти что парализовал его: до гибели осталась секунда... Ж-ж-ж... – с едва слышным жужжанием из платформы по окружности выдвинулись тонкие острые копьеца, а потом – мигнула такая вспышка, которая затмила всё и всех и едва не вырвала глаза... -Нет, не надо, я не хочу, не хочу!! – панически заверещал Сенцов, замахал руками... А в следующий миг на него словно бы навалилась многотонная скала, подмяла, скрутила, разорвала в клочки... Кричать Константин уже не мог: воздух исчез и он задыхался, хрипел, пускал слюни... ХЛОП! – оглушительно, словно взрыв бомбы, хлопнуло что-то прямо над ухом, едва не вышибив мозги, и Сенцов пребольно треснулся о землю. Мгновенно появился воздух, вспыхнуло солнце – его лучи ударили в глаза сквозь судорожно зажмуренные веки, заверещали каике-то звуки... Сенцов был живым и целым... а пару секунд назад ему казалось, что его размазало о сверкающую платформу, и его остатки уже не соскребут... -Старлей, вставай! – сверху разразился суровый крик, Сенцов вздрогнул, захныкал, а потом – спустились откуда-то сильные руки, ухватили под мышки и водворили на ноги. бах! – в лицо врезался кулак, и Сенцов, наконец-то ожил окончательно... Он лежал на спине, в сырой траве, а ноги его попали в какую-то липкую грязь. Разлепив свои глаза, Константин осознал, что они у него есть, увидал над собою жёлтые колоски сорняков, толстые ветви деревьев и далёкое, тяжёлое, серое, страшное небо, на котором в разрывах туч зловеще сверкало чужое призрачное солнце. -Из нашей команды тебя расколбасило больше всех! – объявил Сенцову Красный, внезапно нависнув над ним и ухватив своей жёсткой лапою его левую руку. Вторая рука Сенцова оказалась в “лапе” Бисмарка, вдвоём с Красным они сурово дёрнули Сенцова вверх и водворили на ноги. -Ай! – вскрикнул Сенцов и удивился, что у него остались ноги, которые он чувствует, и которые у него даже не болят. -Чш! – позади него вдруг возникла Звонящая и залепила жёсткий подзатыльник, призвав к тишине. -Больно... – негромко проканючил Сенцов, а Звонящая дёрнула его за ухо, строго пообещала: -Оборву! Бросив Сенцова с красным ухом, она вытащила из кармана и запустила свой игрек-планшет. На экране Константин увидал какую-то карту и красную точку на ней. -Что это? – осведомился он, не поняв в этой карте ни зги. -Наше местоположение! – ответила Звонящая, указав на точку. – Мы тут, в лесу. А вот это, – её палец упёрся в какой-то чёрный прямоугольник, – лагерь. Репейник промазал – нам придётся проникать на территорию самим. -Чёрт! – фыркнул Бисмарк, проверяя, в порядке ли его оружие. – Намылю шею стручку очкастому! -Отставить! – пресекла разговоры Звонящая. – Всем включить игрек-очки и передатчики! Будем проникать! -Ребята, как вам проброс? – вдруг захрипел передатчик Звонящей, и Сенцов аж вздрогнул от неожиданности – с ними связался Репейник, из настоящего. Вот это да – Константин считал, что позвонить, пронзая время, невозможно. -Отличный проброс – только ты нас в лес отправил! – ответила Репейнику Звонящая. – Придётся нам пробиваться в лагерь своими силами! -Упс... – буркнул Репейник. – Пролетели... Надо корректировку проверить... -Старлей, вообще, думал, что мы поджаримся! – влез со своим комментарием Красный. – Он видел твои жареные сапоги, и подумал, что с нами будет тоже самое! -Я всерьёз подумал про корректировщик сознания для Старлея, – хохотнул Репейник. – Кстати, ребята, классная новость – Рыбкин нашёлся! Когда я запустил вам проброс – он выкатился прямо на флиппер! Я понял уже, что он висел вне времени... Пробросился, змеёныш, без осцилляции! Ладно, ребята, шутки в сторону. Сейчас я определю точные координаты объекта и передам их вам! Счастливого прорыва! Конец связи! -Конец связи! А Рыбкину я потом чертей наваляю, когда вернёмся! – завершила разговор Звонящая и снова подняла игрек-планшет, на экране которого вертелось 3D изображение забора, отделившего страшный лагерь от внешнего мира, на котором красным цветом вырисовывались выходы и входы, пути подъездов, и даже стихийные тропки тех, кто пытался бежать или освобождать заключённых партизанским способом. Это Репейник присылал им информацию через игрек-нет – сеть, подобную Интернету, которая работает даже сквозь время. -Эй, а что там с Рыбкиным такое? – осторожно поинтересовался Сенцов, который, как любой обыватель, боялся “очевидного-невероятного”... а вдруг и с ним произойдёт нечто подобное? -Выговор получит! – ворчливо отозвалась Звонящая, глядя не на Сенцова, а на модель забора на экране планшета. – Всё, Старлей, не гомони – шумишь! Наушник надень – как мы с тобой общаться будем? Сенцов вспомнил, что да, ему следует засунуть в ухо игрек-наушник – иначе товарищи могут запросто потерять его в этих “диких дебрях”... Опасаясь сгинуть тут от рук фашистов, Сенцов схватил в кулак свой наушник, который свисал на тонком проводке ему на плечо, и поспешно впихнул его в своё ухо. -Ребята, вы лёгких путей не ищите! – внезапно заговорил сенцовский наушник голосом Репейника. – Я тут пробил, что все входы над землёй охраняли так, что расстреливали даже мышей! -И что? – сурово спросила Звонящая. – Ты сам закинул нас в лес – сам и решай, как нам попасть внутрь! -Предлагаю идти по канализации! – сказал Репейник. – Посмотрите на карту, триста метров к северу от вас будет ручей, туда выходят из лагеря канализационные трубы. -Ну, что ж, поиграем в черепашек-ниндзя! – невозмутимо изрекла Звонящая, но Сенцов понял, что она совсем не довольна перспективой лезть под землю. – Все за мной! – приказала она, выскользнула из густых кустов и, пригибаясь среди высоких сорных трав, проворно двинулась куда-то... Сенцов не знал, куда она двинулась. Потому что не видел её игрек-карту – он только смотрел вперёд, по инерции шевеля ногами, чтобы не отстать от остальных, и видел, что там маячит тёмно-синяя полоска леса, прикрытая, словно неким мистическим флёром, неким сероватым туманом. Под ложечкой тут же “включилось” неприятное чувство, которое подсказало Сенцову, что в этом сером тумане его подстерегает смерть... Наверное, это не случайно, ведь вокруг висит зловещая тишина – ни птиц не слышно, ни насекомых, словно бы тут никто не живёт – они все умерли от чего-то очень страшного, с чем не справится и Сенцов... и тоже умрёт. -Старлей! – наушник Сенцова рявкнул ему в ухо, и Константин, испугавшись, едва не споткнулся о камень, который, будто специально подполз под правую ногу. -А... а? – проблеял Сенцов, разобравшись, что на его голову пока что не прыгают монстры, а всего лишь Звонящая решила ему что-то сказать. -Ты карту в игрек-очки загрузил? – осведомилась Звонящая, которая успела отойти от Сенцова так далеко, что Константин уже едва различал впереди её контуры. -Н-нет... – выдавил правду Сенцов, сообразив, что да, надо было подключиться к игрек-планшету Звонящей и скачать себе карту местности – чтобы не потеряться... а Сенцов по-сенцовски этого не сделал. -Так в чём же дело, Старлей?? – загрохотала Звонящая. – Если ты отстанешь – мы искать тебя не будем! -Та, сейчас, сейчас... – промямлил Сенцов, натужно вспоминая, какую кнопочку нужно нажать, чтобы его игрек-очки подключились к беспроводной сети и скачали карту. Из всей команды Сенцов тащился самым последним: тормозили его не только высокие косматые травы, которые наматывались на ноги, не только камни, о которые Сенцов спотыкался, но и страх. Чем больше Константин углублялся в туман, погружался в его холодную липкую сырость – страх становился сильнее и, буквально, выключал ноги, пихая забиться под ближайший куст и сидеть там безвылазно до тризны. -Старлей, ползи быстрее, все уже на месте, кроме тебя! – каркнула в наушник Звонящая, и Константин заставил себя ускорить шаг. Под ногами его хлюпало: началось какое-то мелкое сырое болото, полное противной серой грязюки, которая воняла и налипала на ботинки килограммами. Меся эту грязюку, Сенцов выбился из сил, но не заметил в ней ни одной лягушки, ни птички... Жутко... Вскоре их нелёгкую дорогу перерезала вода – среди грязных берегов протекал какой-то безымянный мутный ручеёк. В ширину ручеёк был метра три – не больше, и холодная вода его, ржаво-коричневого цвета, плескалась на камнях грязно-бурой пеною. Стоя на крутом каменистом берегу, Константин Сенцов старался дышать ртом: носом было невозможно из-за того, что вода нестерпимо воняла неизвестно чем, и от этого запаха запросто можно было потерять сознание. -Нам туда! – негромко пояснила Звонящая, и её палец направился куда-то вниз, под грязный склон. Константин машинально глянул туда и увидел, что прямо в мелкую воду выходят две огромные круглые грязные трубы. -Точно? – осведомился около него Красный, которому тоже не хотелось лезть в эту кошмарную вонь и грязь. -Точно, – твёрдо кивнула Звонящая. – В какую именно трубу – неважно, они соединены в одну. Полезли! Звонящая действовала молниеносно – не успев даже договорить, она ловко спрыгнула с низкого обрывчика и заскользила по грязному склону к воде. Вторым поборол отвращение Бисмарк – с абсолютно “отмороженным” видом он последовал за Звонящей, и спустя пару минут уже хлюпал по воде к трубам. Звонящая уже скрылась в трубе и махала оттуда рукой, призывая остальных. -Чёрт, подери, я же не крыса! – тихо фыркнул Красный перед тем, как спрыгнуть вниз вслед за Бисмарком. – Давай, ползи уже, Старлей! – негромко позвал он Сенцова, когда влез в трубу. Видя, как ловко спускаются другие, Сенцов подумал, что это не так уж и трудно – скользи себе, приседая... Но едва его ноги коснулись размокшего грунта – он поехал с некой нездоровой скоростью, неуклюже махнул руками и сам не заметил, как оказался в вонючей воде, почти что затонул в ней, пуская пузыри. -Кха! Кха! Тьфу ты, чёрт! – вынырнув, Сенцов начал отплёвываться – на вкус водища оказалась отвратительно горькой, жгучей, словно настоящая отрава. Константин судорожно махал руками, но тут же услышал в наушнике голос Красного: -Старлей, ты сбрендил? Заткнись, а то фашисты тебя живьём сожрут! Услыхав его, Сенцов словно бы проснулся: захлопнул свой сумасшедший рот, нащупал под ногами твёрдую почву и заковылял к трубе, где уже скрылись все его товарищи... только он один остался – торчит в воде, измазанный грязью. Выкинув из глупой башки ненужные мысли, Сенцов юркнул в трубу и тут же увидел товарищей – выстроившись гуськом, они тянулись куда-то вперёд, куда вела их карта Звонящей. -О, Старлей причапал, – тут же заметил его Красный, заставив остальных оглянуться и вытаращится на Константина, как тот неуклюже ползёт по пространству трубы, стараясь не поскользнуться и не упасть опять. -Что это с ним? – проворчала Звонящая, увидав покрытого грязищей Сенцова. -Хлюпнулся носом вниз... – тихо хихикнул Красный, спрятав нос в воротник спецкостюма. -Я другого от него не ожидала... – буркнула Звонящая, и сурово предписала Сенцову: -Старлей, ты ладошкой почистись – игрек-комбинезон не пачкается! -Угу, – пробормотал Сенцов ни на кого не глядя и потёр правой рукою левый рукав, не очень-то надеясь на успех. Однако, вопреки всему, камуфляжного цвета ткань, как по волшебству, отдала всю грязь, сделавшись поразительно чистой, словно из стиральной машины. Константин легко избавился от грязи... но на душе лучше не стало: страх душил, насмешки товарищей угнетали... -Воняет тут, как в аду! – пробормотал Красный. – Надо было скафандры захватить! -Научись отключать органы чувств! – посоветовала ему Звонящая, не отрывая глаз от карты. – Дальше будет ещё хуже! Старлей, ты только в обморок не падай! – сказала она Сенцову, который, да, готов уже был грянуть в обморок от страха, гадкой темноты, умопомрачительных “ароматов” и жуткой смерти, которая затаилась там, впереди, в таинственном мраке. Может быть, едва они покинут канализационные сети – они наткнутся на смертоносные дула фашистских автоматов и будут покрыты дырами, сброшены в ров и зарыты там, вместе с сотнями других расстрелянных бедняг, имевших несчастье угодить в Освенцим... -А я и не падаю! – огрызнулся Сенцов – для того, чтобы стряхнуть страх и ужас с самого себя. – Это Красный там трясётся! -Сейчас, глаз подобью! – огрызнулся Красный, и полез бы драку, но тут их прямой широкий путь преградила огромная ржавая решётка, состоящая из толстенных заскорузлых прутьев, привинченная к замшелым кирпичам стены здоровенными болтами. -Придётся выкручивать! – постановила Звонящая, видя за решёткою мглистый коридор, свет в котором создавала пара лампочек, подвешенных к потолку на серых проводах, и суровую тень часового, который прятался за поворотом и что-то там охранял. -А если базукой её? – Бисмарк предложил быстрый выход, но Звонящая отрицательно покачала головой. -Если будем шуметь, – шёпотом сказала она. – Все солдаты будут наши. Там, за поворотом один есть, а может быть, и не один. Будем сковыривать, и тихо. Репейник заставил включить в снаряжение универсальные отвёртки – и, кажется, не зря. Чтобы сбросить с себя позорную славу слизня, Константин первым вынул свою отвёртку и принялся ковырять ближайший к нему болт. -Чего стоите? Вперёд! – подогнала остальных Звонящая и тоже достала отвёртку, набросившись на соседний болт. Похоже, что эта решётка торчит тут давно – болты успели заржаветь, покрыться коркой и застрять в своих гнёздах намертво. Константин ощущал на себе жар и пот – на затылке, на спине, на щеках. Но нужно было вывинчивать, и он изо всех сил старался – но не ради того, чтобы снять решётку любой ценой, а чтобы товарищи не подсмеивались над ним, мол, рохля, вахля, тютя. СКРИП! СКРИП! – противно скрипел толстый болт под его отвёрткой, однако уже начинал тяжело проворачиваться. Из-под болта сыпалась сырая рыжая труха, пачкая Константину перчатки, но Сенцов уже победил – болт сорвался с мёртвой точки и медленно выходил из гнезда, продолжая скрипеть. Наверное, он совсем и не громко скрипел: тень часового в конце булыжного коридора оставалась неподвижной – фашист ничего не слышал и торчал на месте. ХРЯСЬ! – решётка соскользнула с места и всем своим весом легла на руки Сенцова и его товарищей. Она оказалась так тяжела, что Сенцов едва не уронил свой край. Он едва удержал его, понимая, если решётка ударится о булыжный пол – их тут же заметят и пристрелят. -Оттаскиваем! – скомандовал Бисмарк, они вчетвером двинулись влево, а Сенцов, обливаясь потом, боялся, что оступится, упадёт, уронит... Звонящей, кажется, и то, не так тяжело тащить эту массу ржавого железа, как Сенцову. -Ставим! – постановил Бисмарк, и Сенцову пришлось присесть одновременно со всеми и аккуратно опустить решётку на осклизлый пол так, словно бы она была хрустальной. Тень солдата в коридоре так и не шелохнулась: он не услышал, как лазутчики возятся с решёткой, и продолжал неподвижно торчать. -Нужно его убрать! – прошептала Звонящая, приложив палец к губам, призывая товарищей соблюдать тишину. Сенцов затих, поддерживая ржавую решётку, чтобы она не обрушилась и не породила под этими вонючими сводами адский грохот. Притаившись, Константин отлично видел, как Звонящая скользнула к часовому, словно бесшумная тёмная тень. Как она ударила его по голове – Сенцов даже не заметил. Оглушённый часовой не издал и писка – вывалился в середину коридора тряпичной куклой и затих лицом в потолок. Часовой здесь был один – он охранял некую стальную дверь, ведущую неизвестно куда. Когда же он оказался обезврежен – Звонящая вытянула руку и большим пальцем показала “класс”. Других часовых нигде не было видно: фашисты не спешили особо охранять канализацию, и Звонящая махнула рукой, призывая товарищей дальше следовать по коридору, по пути, который прокладывал для них Репейник. -Ребята, придётся открывать! – сообщила она, кивнув в сторону этой двери, одинокой без своего охранника. Часовой был оглушён – он бессильно лежал в мелкой ржавой воде, а на его поясе висела связка ключей. Звонящая сняла с него эту связку, забрав её себе, а Сенцов невольно содрогнулся: теперь этот солдат, которому на вид нет и двадцати, неминуемо отправится под трибунал и будет казнён – у фашистов жестокие нравы... В связке солдата было ключей десять, но Звонящая не стала подбирать к замку нужный ключ методом “научного тыка” – она просто просканировала ключи с помощью своих игрек-очков, и микрокомпьютер подобрал этот самый ключ на полторы секунды. Звонящая крутила ключ в замке, заставляя последний громко щёлкать, а Сенцов в тайне от всех надеялся, что за этой дверью будет получше, чем в канализации. Ему надоело поскальзываться на склизком налёте, который покрывает здесь весь пол: Константин уже пару раз едва не рухнул носом вниз... -Давай, ползи уже! – внезапно его негромко окликнули, и Константин вздрогнул от неожиданности... -Заснул? – осведомился Красный, установившись прямо у него перед носом. – Не спи – замёрзнешь! Красный хихикал, а Сенцов, словно бы, вывалился из своего пупка – он только что заметил, что Звонящая уже открыла дверь, продвинувшись за неё, Бисмарк тоже продвинулся и исчез в жутковатом мраке, Красный тоже откочевал, стоит на невысоком грязном порожке и машет ему рукой. -Я... иду... – выдавил Сенцов, давясь каким-то нехорошим предчувствием... Кажется, сегодня он будет убит... Сенцов заползал во мглу коридора на ватных ногах... Из-за этой гадкой мглы он почти ничего не видел, потянулся за фонариком, но услышал в своём наушнике приказ Звонящей: -Никаких фонарей! Смотреть в игрек-очки! -Есть... – пробормотал Константин и обнаружил, что его игрек-очки опять отключены... Они ему почему-то мешали – не привык Константин Сенцов к игрек-очкам. -Включай давай, Старлей! – фыркнула в наушнике Звонящая, а Сенцов аж покраснел... Звонящая его насквозь видит, а он ещё называется дознавателем... Включив свои игрек-очки, Константин увидал вокруг себя узкий коридор, стены которого были сложены из грубых сырых камней. На камнях рос неприятный холодный мох, а сверху капала какая-то вода... Больше на склеп похоже... Константин по инерции шагал вслед за своими товарищами, которые были куда храбрее его и шагали быстро и уверенно, пока, наконец, замшелый коридор не оборвался, преграждённый глухою сыроватою стеной. Через свои игрек-очки Константин увидел на этой стене тонкие ступенечки-скобы, которые казали эфемерными, хлипкими. Они уводили наверх, где различалась круглая крышка люка. -Ребята, Барсук в карцере! – сообщил в наушнике голос Репейника. – Я локализовал его антропометрию, сейчас, скину карту, и вы найдёте его! -Отлично! – ответила Репейнику Звонящая. – Мы быстренько его найдём! Старлей, тебе – “дикарей” отвлекать! – сурово распорядилась она Сенцовым, и Константин с ужасом осознал, что его задание – выскочить перед фашистами, выполнить роль приманки и... погибнуть, потому что приманка гибнет всегда... -Базуку отдай – тяжёлая! – потребовал Бисмарк, протянув Константину взамен автомат оглушённого часового. Константин молча протянул Бисмарку тяжёлое оружие – зачем оно тому, кому предстоит умереть? Бисмарк молча забрал базуку, навесил её на своё плечо, а похолодевшие руки Сенцова сомкнулись вокруг автомата. -Давай! – Звонящая отдала суровый приказ, и Константину ничего больше не оставалось, как вцепиться в ступенечки-скобы и взлезать наверх, к страшному люку, который неумолимо приведёт к погибели. Приоткрыв крышку, Сенцов осторожно выглянул и ощутил дурной запах горелого – словно еда какая-то подгорела на плите. Он знал, что это никакая не еда воняет – это в лагерном крематории жгут трупы... В пятках слипся ужас, охватив бедное сердце своими лапами, но Сенцов долго бояться не мог – он подведёт товарищей, провалив операцию. Выглядывая из люка, он увидал вокруг лишь грязную землю – остальное не давала увидеть крышка на голове. Константин аккуратно вылез, бесшумно, как ему показалось, осторожненько задвинул за собою тяжёлую крышку... Он отошёл к какой-то высокой серой стене, которая отбрасывала густую тень. Скрывшись в этой тени, Сенцов позволил себе взглянуть прямо перед собой и увидел печальную, страшную до колик картину – ровные, чёткие ряды одинаковых низких бараков, грязь, копоть, дым, горы чего-то чёрно-коричневого по углам... Сенцов отвернулся и небыстро потянулся вперёд, стараясь дышать ртом, чтобы не вдыхать удушливый, вонючий воздух. Под ноги Константина внезапно врезалась очередь, Сенцов прянул вниз, откатился под защиту стены ближайшего барака. Осторожно выглянув, Константин понял, что его заметили со сторожевой вышки – плечистый солдат в сурово надвинутой каске выпятил автомат, оперев его о стальные перила. Потеряв цель, он крутил своей большой головою, зорко оглядывая окрестности и поворачивал автомат, в надежде снова поймать Сенцова на мушку. Константин понял, что выполнить директиву безопасных пробросов ему не удастся – солдат не отвяжется, и, если он вздумает выбраться из-за стены – тут же пристрелит. Сенцов пошёл на крайность – поднял своё оружие и пустил по солдату короткую очередь. Его выстрелы оказались точны: убитый солдат взвизгнул от боли, грузно перевалился через перила, выронив автомат, и грохнулся в грязь. Сенцов испытал, было облегчение, решил выбраться из укрытия, но тут же понял, что слишком рано. На вышке оказался не один солдат, а целых три. Взбудораженные убийством товарища, двое оставшихся солдат выкатили здоровенный чёрный пулемёт, и едва не срезали Сенцова такой суровой очередью, которой можно было бы перестрелять небольшой отряд. -Ай! – перепугался Константин, пальнул в ответ наугад и пустился наутёк. Он слишком далеко отошёл от барака, и ни за что не успел бы запрятаться обратно, за его стену – нужно было добежать до следующего и укрыться там. Главное – не упасть. Позади продолжал гвоздить пулемёт, и пули свистели над ухом, рождая в Сенцове животный страх. То, что в него пока не попали – всего лишь жуткое везение новичка, и следующая секунда окажется смертельной... -Ахтунг!! – орал на вышке второй солдат, пока первый стрелял в Сенцова. – Партизан! Ахтунг! Его крики были услышаны – прямо перед носом Сенцова вырос ещё один солдат, собрался выстрелить, однако Константину удалось его опередить. Пристрелив фашиста, Сенцов вообще, помчался наобум, расшвыривая берцами грязюку, силой воли стараясь унять дрожь в руках и ногах. Да, у него отлично выходит роль приманки: “дикари” слетаются на него со всех сторон, словно на бочку мёда... Вон, они, выпрыгивают из-за заборов и бараков, выхватывая на бегу оружие и тут же стреляя... -Та, чёрт с вами! – Константин выжал из своих ног последнюю скорость, отстреливаясь на ходу. Он, кажется, в кого-то попадал – за его спиною раздавались крики, кто-то падал, но у Сенцова не было времени оглядываться и смотреть. Сенцов молил бога, чтобы ему не попался по дороге тупик, однако, в чужом времени бог его не услышал. Пробежав пару сотен метров, вконец запыхавшись, Константин, буквально, налетел на огромную груду мёртвых тел. В ужасе отшатнувшись, Сенцов едва подавил тошноту – исхудавшие, почти скелеты, избитые, покрытые коростой мёртвые люди были свалены в груду, словно дрова. На адском солнце они начинали разлагаться, распространяя такой жуткий запах, от которого мутился разум и в болезненных судорогах корчился желудок. Застряв около них, Константин потерял драгоценное время и оказался окружён. -Хальт, хендэ хох! – раздался за спиною злобный скрипучий голос. Оглянувшись назад, Константин увидел, что серые фашисты подступают к нему полукругом, поднимают автоматы, готовые стрелять... Страх и ужас вдруг придали фантастические силы. Сенцов даже не заметил, как совершил титанический прыжок, перемахнул через погибельную груду, но, приземляясь, поскользнулся и растянулся на мягкой грязи носом вниз. Мгновенно вскочив, Сенцов подхватил оружие и снова побежал, однако от погони отделаться не смог – “дикари” вскочили на уши и пёрли изо всех щелей, поливая Константина градом пуль. Сенцов мельтешил, прыгая в разные стороны, пули врубались в миллиметрах от его мягкого тела, одна едва не зацепила руку. Константин потерял автомат, завернул за некий угол и вновь побежал, куда глядели глаза. Пули свистели ему вдогонку, а он всё бежал и бежал, пока не наткнулся на глухую серую стену, заляпанную жуткими тёмно-коричневыми пятнами. Сенцов едва успел застопорить ход – а то бы с размаху врубился в эту стену головой и раскроил себе череп... -Чёрт! – тихо чертыхнулся Сенцов, развернул корпус и прижался к стене спиной, оглядывая окрестности. Он пока что оторвался, однако отовсюду были слышны выкрики: за Сенцовым гнались, и Сенцов скоро будет настигнут. Топот шагов приближался... Константином овладела паника, он принялся ощупывать стенку в поисках лаза. Но лаза не было, руки скользили по кирпичам, пачкаясь в то бурое, чем они были перемазаны. Глянув на свои пальцы, Сенцов понял, что кирпичи перемазаны кровью, и его едва не стошнило. Удержавшись на ногах, Константин обернулся назад, на нарастающий гвалт и понял, что погоня настигла его... Солдаты скакали со всех сторон, солдаты махали оружием, Сенцову показалось, что всё, его изрешетят, и он покойник. -Шисн! Лё-ос! Лё-ос! – каркали их неприятные голоса, кто-то успел пальнуть, и очередь раскалённых пуль врезалась в землю у ног Сенцова. Тут же Константин заметил под стеной какую-то яму, нырнул в неё и затаился на её склизком дне. Солдаты топали прямо над ним, гомонили, и из их гомона Сенцов понимал, что они разыскивают его, но не находят... Сенцов открыл один глаз и увидел их над собой – человек семь двигались у самой стены, грозя автоматами, а один почему-то глазеет вниз... Заметил! Сенцов застыл – даже не дышал – и видел, как солдат наклоняет свою голову в каске и заглядывает... Сенцов начал задом-задом отодвигаться подальше – бесшумно отползал туда в глубину ямы, где скопились тёмные холодные сырые тени. Неприятная густая жижа промочила Сенцову ноги, но Константин терпел и отползал всё дальше и дальше. Отползал до тех пор, пока промокшие ноги не потеряли опору и не повисли в зыбкой пустоте. Испугавшись, Сенцов едва не взвизгнул, но заставил себя промолчать и замер: мало ли, какой глубины та дыра, в которую он угодил? Солдаты сгрудились у сенцовской ямки, и их недобрые колючие глаза так буравили невидимого в темноте Константина. Сенцов машинально подался назад, и вдруг не удержался на склизкой грязюке, поехал по ней животом, вывалился в сырую мглу и обрушился на что-то холодное и мягкое. Константин забарахтался, пытаясь хоть как-то опереться на это руками и поднять, хотя бы, голову, но руки скользили по неким неприятным склизким буграм, проваливались, натыкаясь на что-то твёрдое и даже острое. -Чёрт... – негромко мямлил Сенцов, стараясь не разевать рот. Здесь полно какой-то гадкой вонючей дряни, и Сенцов не хотел бы, чтобы она попала ему в рот. Солдаты скопились над головою Константина – их уже стало семь или восемь. Один из них перезаряжал автомат, другой – вытащил из кармана фонарик и включил его, направив в дыру, чтобы выявить в ней съёжившегося Сенцова. Луч скользнул вперёд, вдаль от него, и Константин с ужасом увидел в его свете искалеченную, посиневшую голову убитого незнакомца, с жутким разинутым окровавленным ртом, с мутными вываливающимися глазами. Титаническим усилием подавляя мучительный приступ тошноты, который мгновенно перевернул желудок вверх дном, Сенцов скукожился ещё сильнее и замер. Под Сенцовым и вокруг него находились бесчисленные трупы расстрелянных, отравленных и ещё бог весть как казнённых бедняг. Наверное, Константин попал в местный “отстойник” – такой же был под “бункером Х” у Теплицкого, только этот в десятки раз больше... Солдат не переставал водить фонариком из стороны в сторону, освещая то один жуткий труп, то другой. Сенцов скрючился в нелепой позе, стараясь придать себе “трупный” вид, закрыл глаза и замер, притворившись мёртвым. Луч фонаря пару раз скользнул по сенцовскому лицу. Сквозь опущенные веки Константин прекрасно видел его злой свет. Но, кажется, фашист не распознал в Сенцове живого человека, убрал фонарь и убрался сам, уведя товарищей. Константин понял, что над ним никого нет: стихли каркающие немецкие голоса и удалились топочущие шаги их тяжёлых сапог. Надо как-то выбираться отсюда – он пока ещё живой, и становиться таким, как те граждане, которые его сейчас окружают, вовсе не спешит. Оглядевшись, Сенцов оценил обстановку. Ничего хорошего: вокруг – горы трупов, а та дырка, через которую он упал в эту клоаку, зияет слишком высоко, чтобы дотянуться до неё... И другого выхода, тут, кажется, нет... Неужели придётся позорно признаться в том, что срезался на первом же задании, и звать на помощь? Хотя, для новичка это не так уж и позорно... *** Звонящая, Красный и Бисмарк стояли у толстой, бронированной двери камеры, за которой, по информации Репейника, и томился нужный им доктор Барсук. Дверь несла на себе замок, который фашисты считали надёжным, но Бисмарк справился с этим замком минуты за две – на поверку замочек примитивный, паршивенький, что агенту ОПа с ним возиться? -Залетаем, братья! – сообщил он, сдвинув дверь, и широким шагом вступил во мрачный тесный карцер, в углу которого на тряпке для собак скукожился человек. -О, а вот и наш клиент! – обрадовался Красный – наверное, немножко громко, потому что человек в углу, который и был толстеньким учёным, испугался. -Не убивайте меня... – тоненьким мышиным голосочком захныкал доктор Барсук, уткнувшись носом прямо в сырой каменный пол. – Я обыкновенный учёный... Я ничего не делал! Барсук так верещал, что под потолком бесновалось эхо, разносясь далеко по коридору. Его услышали обитатели других карцеров, заскреблись, застучали в стенки... -Барсук! – Звонящая попыталась одёрнуть его, но у неё не вышло, и Барсук продолжал бесновато верещать. К стуку и скрежету других заключённых прибавились ещё и громкие топочущие шаги, а так же – свирепое немецкое карканье, и Звонящая поняла: дикие крики Барсука подняли на уши всю охрану, и фашисты скачут, чтобы посмотреть, не бегут ли узники? -Ну, что, придётся их отвлекать! – определил Бисмарк и дёрнул Красного за рукав. – Идём, увалень, постреляем! – хохотнул он, вскинув свою игрек-базуку. -Та йду я! – без особого энтузиазма фыркнул Красный и тоже поднял игрек-базуку. – Куда уж без меня! -Не казните меня, пожалуйста! – доктор Барсук был невменяем: верещал и верещал, пока Звонящая не задвинула ему затрещину. -Барсук! – Звонящая разозлилась на безвольное нытьё и на необходимость терять время, которого и так нет. – Давай, подрывайся! – она схватила доктора за шиворот драного тулупа и силою оторвала от пола. -Не-ет! – зашёлся Барсук невменяемым плачем, а его глазки оказались заплаканными, как у какого-то эмо-боя. -Ты убегаешь! – зашипела Звонящая. – Я тут, чтобы тебя освободить! А чтобы ты отрезвел, я тебе скажу: Отдел Предотвращений! -Ой-й... – Барсук снова захныкал, но наконец-то пришёл в себя и срывающимся голосом осведомился: -Вы из нормохроноса, да? Из настоящего? -Ага! – согласилась Звонящая и, не теряя зря времени, схватила доктора Барсука за локоть и потащила прочь из карцера, наверх, где из мизерного окошка лился тусклый свет. Барсук ныл и спотыкался о крутые ступеньки, пару раз навернулся носом вниз, но Звонящая не отпускала его, а всё тащила и тащила – по ступенькам, по серому мрачному коридору с низким довлеющим потолком. Где-то раздавалась стрельба и ухали взрывы: Красный и Бисмарк боролись с фашистами. Звонящая за них не волновалась: они обязательно победят. Главное, чтобы не перестреляли лишних людей и не изменили ход нормохроноса, а так – пускай развлекаются, тем более, что доктор Барсук тянется за ней на буксире. -Хальт! – внезапно раздалось сзади, породив неприятное эхо. -Ы-ы-ы... – захныкал Барсук, поняв, что их засёк часовой. – Я – труп! -Сюда! – Звонящая не растерялась, юркнула за первый угол и вытащила автомат. – Тихо! Солдат мгновенно схватил свой “шмайссер”, юркнул за другой угол, и тут же выстрелил очередью. -Чёрт! – пискнул около Звонящей Барсук, втянув в жирненькие плечи свою голову. – Он убьёт... Стреляй, чего сидишь? Звонящая сжимала в руках автомат, но не стреляла в немца, помня “директиву безопасных пробросов”. Пока противник один – его можно обмануть: притвориться убитой и нанести внезапный удар, который сокрушит его на продолжительное время, но не убьёт. -А-а-аа!! – истошно заверещала Звонящая и пихнула перепуганного криком доктора Барсука. Барсук потерял равновесие и шумно бухнулся на холодный бетонный пол. -За что? – заныл он. – Че?.. -Цыц! – отрубила Звонящая и провела большим пальцем по шее. – А то – кирдык! Барсук испугался кирдыка и затих, а солдат решил, что противник повержен, закинул автомат за спину и небыстрой походкой победителя потянулся, чтобы посмотреть на трофей. Едва он завернул за угол, Звонящая выскочила из засады, стукнув солдата по каске прикладом автомата. Солдат отлетел назад, и Звонящая оглушила его точным ударом кулака в лоб. -Готово! – обрадовалась она. – Пойдёмте, Барсук! -Застрели его! – плакал Барсук, барахтаясь на полу. – Он убьёт нас! -Нельзя, я изменю историю! – отказалась Звонящая, помогла Барсуку встать и снова потащила его по коридору, к выходу. – Это же ваши собственные теории, неужели вы их забыли? -Мне на них плева-ать! – заплакал Барсук, едва поспевая за быстроногой Звонящей. – Они хотели казнить меня! Почему я должен их жале-еть?? Впереди брезжил свет, и Звонящая понимала, что это – спасительная дверь. Сейчас, они выберутся из карцеров, и впереди останется только забор... Звонящая пробежала ещё метра два и вдруг заклинилась на месте. Барсук налетел на неё сзади, но Звонящая устояла и удержала его от шумного падения. -Тише! – шикнула она, когда доктор, ударившись носом, заныл. – Смотрите! – палец Звонящей уткнулся вдаль, и глаза Барсука различили тёмные тени, что длинною вереницей скользили в этом расплывчатом свете и исчезали в нём. -Прячьтесь! – Звонящая прильнула к холодной стенке и заставила Барсука сделать то же самое. Лопатки доктора стукнулись о шершавый влажный камень, за шиворот потекла противная холодная вода. -Ммм... – сморщился Барсук, но промолчал, различив среди движущихся теней несколько вооружённых. -Ведут на казнь... – прошептала над ухом Звонящая, и Барсук едва не хлопнулся в обморок прямо тут, на бетонный пол. Да, там полно солдат, и вдвоём через такую “стену” не пробиться – это однозначно. Если они попробуют сунуться к ним – солдаты изрешетят обоих! -Барсук, видите, там, над полом окошко? – Звонящая снова затормошила, и доктор Барсук даже вздрогнул. -Н-нн-м... – промямлил он, начиная от всего происходящего впадать в тяжёлую апатию. -Да не спите же! – Звонящая залепила Барсуку несильный подзатыльник, отрезвив его, и доктор Барсук воззрился туда, куда она показывала. Да, над полом, в стороне от двери имеется полукруглое окошко, сквозь чумазое, пожелтевшее стекло которого пробивается эфемерный свет. Это даже не окошко – это отдушина, через которую с подземных этажей, где газовые камеры, выходят наружу ядовитые газы... -Слушайте, – залепетал доктор Барсук, визуально оценив размеры лазейки. – Вы хотите, чтобы я вылез через него? -Именно! – кивнула Звонящая. – Я отвлеку их, а вы тем временем выскользнете, поняли? -Я т... туда не пролез-зу... – заволновался доктор Барсук, понимая, что ему никогда не удастся выскользнуть так, чтобы не схлопотать хорошую пулю вслед... – Оно узкое! -Постарайтесь, другого пути нет! – отрубила Звонящая. – Или вы лезете туда, или вас зароют! Вопросы есть? -А? – пикнул Барсук, чьё сердце обрушилось в пятки и там засело. -Вопросов нет! Вперёд! – скомандовала Звонящая и крепко пихнула Барсука в спину. Вылетев на середину проклятого коридора, Барсук больно стукнулся коленкою об пол и увидел, как эта безумная Звонящая сделала гигантский шаг вперёд и подняла автомат... Доктор же Барсук малодушно застопорился, вжавшись в холодный и влажный угол. Силы и желание жить почему-то покинули его в этот ответственный момент, и всё тело превратилось в беспомощный студень, коленки подкосились, заставляя Барсука оседать... Внезапно оглушительными очередями затрещал автомат, разнося по пустым бетонным коридорам зловещее эхо. Грохот стрельбы отрезвил, сбросил ступор, и ноги сами понесли Барсука прочь. Он прыгнул наугад, вперёд и сам не заметил, как оказался у нужного окошка. Быстро оглянувшись по сторонам и поняв, что его не замечают, доктор Барсук обеими руками схватился за липкую ручку, покрытую непонятной грязюкой, и потянул на себя... Окно не открылось – рамы прочно застряли, приклеились друг к другу и не желали отдираться, как бы Барсук ни старался. -Чёрт! – Барсук заплакал от бессилия, и тут около его мизинца в пол с лязгом врубилась пуля. -А! – воскликнул Барсук, и страх придал ему сил. Он стащил с правой ноги разбитый лагерный башмак и с размаху зарядил им в проклятое грязное стекло. С глухим звоном стекло раскололось на острые куски, высыпалось наружу и открыло Барсуку заветный проход. Не помня себя, учёный выкинул башмак и полез наверх, цепляясь так, словно бы срывался с вершины скалы... Страх и ужас придали невероятную силу, доктор Барсук подтянулся на своих слабеньких рыхлых ручках и в один момент вылетел из душного подвала Позади него, в бараке, из которого он только что выбрался, с рёвом вспыхнул страшный пожар. Поддавшись истерической панике, Барсук пустился наутёк, рванул со спринтерской скоростью напролом через изрытые ямами, захламлённые какой-то чёрной дрянью дворики за бараками, перелез через кучу вонючего тряпья, нашвырянную прямо на грязную землю, и упёрся в монолитный бетонный забор, увенчанный сверху толстым мотком колючей проволоки. Доктор Барсук в ужасе отшатнулся, увидав на проволоке кровавые ошмётки чьего-то тела, над которыми роились мухи. Он попятился, опустив глаза в землю, споткнулся обо что-то и тут же увидел, что под его разутую правую ногу попался пробитый и закопченный человеческий череп. -Ой... господи... – застонал Барсук, прыгнул назад и стукнулся лопатками о стену. Доктор Барсук прижался к этой стене, в истерике царапая пальцы о шершавый камень. Его глаза панически бегали, осматривая то небольшое пространство между забором и крематорием, где он сейчас находился один, и где его сейчас поймают... Доктор Барсук обеими запачканными руками зажимал себе рот, чтобы не кричать от животного ужаса, который обуял его в этот сатанинский момент... Всё, его уже никто не спасёт, Звонящая, скорее всего, погибла в неравной схватке – куда ей одной справиться с этими жуткими полчищами??? Они разорвали бедняжку на части и сожрали без соли и масла... Нет, они тут все не люди, они людоеды, демоны, они жаждут только крови и свежего сырого мяса... Они скоро настигнут и Барсука, и тоже – разорвут и отправят к себе в алчные желудки... -Барсук! – внезапно на плечо опустилась тяжёлая рука, и доктор Барсук чуть не умер от страха на месте: ему почудилось, что его схватил жуткий чёрный чёрт и вот-вот отгрызёт голову своими страшными клыками... -Барсук, мы еле нашли вас! – прогрохотал “чёрт”, Барсук приготовился к смерти... Каков же он, его страшный палач? -Я не говорила вам убегать так далеко! – нет, это не палач, это – спаситель! Это – Звонящая, и на плече Барсука – её рука, затянутая в чёрную перчатку. -Ура! – в сумасшедшем телячьем восторге выдохнул Барсук, срываясь на нестерпимый фальцет. -Заткнитесь! – тут же рассердилась Звонящая и встряхнула доктора Барсука за воротник. – Мы пробрасываемся в нормохронос! -Уже? Ура! – доктор Барсук от страха и ужаса немного спятил, закричал от радости, сделал шальной шажок назад, и столкнулся с кем-то... -Ай! – Барсук вскрикнул, испугавшись, а Звонящая тут же отбросила его в сторону, схватив за плечо и наставила пистолет прямо в лоб тому, кто топтался за спиною учёного. Она бы пристрелила незнакомца, окажись он фашистом, однако дуло её игрек-пистолета упиралось в неумный лоб чумазого Сенцова. -Фу-у, Старлей! – сморщилась Звонящая, опустила пистолет и закрыла рукою рот и нос. – Ты где ползал? -Я... не хочу это вспоминать... – выдавил Сенцов, стараясь не нюхать свою одежду и руки. -Ясно, что не в розах! – пробормотали за спиною Сенцова, он рывком обернулся и увидел Красного, а около Красного – и Бисмарка. -Меня чуть инфаркт не хватил! – буркнул Сенцов, решив, что его догнали фашисты. -Ааа, кто вы?! – воскликнул доктор Барсук, увидав их – одного здоровенного, плечистого и страшного, и второго – обычного, но... тоже очень страшного. -Свои... – буркнула Звонящая, не забывая тащить Барсука за собой. – Или вы думали, что я вытаскиваю вас в гордом одиночестве?? -А... – промямлил доктор Барсук, чувствуя во всём теле свинцовую слабость – от нервов и непривычно быстрого бега. -Бежим! – внезапно сорвалась Звонящая, Сенцов невольно оглянулся и с ужасом, понял, что пока они тут рассусоливали с трусливым доктором – их окружили фашисты. -Туда! – Красный нашёл узкую лазейку между заляпанной кровью стеной и забором и тут же юркнул в неё, скрывшись в погибельной неизвестности... Сенцову бы тоже юркнуть за ним, тем более, что была его очередь, и сзади напирала Звонящая... Но Константина пригвоздил душераздирающий страх, и он встал как вкопанный, заставив Звонящую врезаться в свою спину. -Та ползи ты, слизняк!! – грозно взрычала Звонящая и вцепилась в сенцовский воротник, сурово протаскивая за собой. Другой рукой она протаскивала погрязшего в панике учёного, который барахтался дурацкой медузой, тормозил движение и злил Звонящую ещё больше. Константин оказался в какой-то мгле, где воняло удушливым дымом... Потеряв равновесие, он неуклюже качнулся в сторону и наткнулся на что-то небольшое, что валялось под ногами. Константин едва не упал, наклонился вперёд и понял, что под его ногами валяется серая немецкая каска. Сенцов решил, что она пригодится ему, как защита и спешно нахлобучил её на свою запачканную ударенную голову. Последним в лазейку протиснулся Бисмарк, поминутно оборачиваясь и отстреливался от погони из гранатомёта. Константин слышал, как грохотали за спиною страшные взрывы, поливая дождём из мелких осколков кирпича и песка – хорошо, что он нашёл для себя каску, а то бы его голова обязательно получила дыру. Константин, задыхаясь от дыма, скакал вперёд, за силуэтами товарищей, которые уже далеко убежали. Над его ухом жутко просвистела убийственная пуля, врезалась в стенку, отбив осколки кирпича Сенцову в лицо. -Ой... – Константин вынужден был заныть, спрятав глаза в локоть... -Та, шевелись! – это Бисмарк на него налетел, пихая. – Брат, ты что, хочешь нас угробить?? -Та, нет... – прохныкал Сенцов, потирая оцарапанную щеку. – Просто... -Сложно! – огрызнулся Бисмарк и в который раз надавил на курок гранатомёта... клац! – ответил гранатомёт, потому что в нём кончились снаряды. -Чёрт... – пробухтел Бисмарк, отшвырнул гранатомёт и схватил с плеча немецкий “шмайссер”, который нашёл здесь же, в лагере, и приберёг на “чёрный день”. – Старлей, помогай, что ли? – громыхнул он и впихнул в глупые сенцовские руки второй “шмайссер”, заставив вступить в войну. Пальцы Константина сомкнулись вокруг стального дула, но в следующий миг ему пришлось “включиться”: фашист возник прямо перед носом, наставив “люггер”, каркая что-то на немецком языке. -Поучай, гадина! – прошипел Сенцов, вскинул “шмайссер” и пальнул очередью прямо в его липкую рожу. -О-оой... – фашист захлебнулся криком и умер, повалившись Сенцову под ноги, а Константин, на бегу перепрыгнув через тело, пристрелил другого фашиста, который скакал на помощь первому. -Молодец, брат! – до Сенцова долетел довольный голос Бисмарка, Константин обернулся и увидел, как последний в клубах дыма из расшвырянного костра отстреливается разом от целого отряда. Немцы окружили Бисмарка и нападают со всех сторон, а он вертится, как мельница, поливая их шквальным огнём. Вокруг Бисмарка уже выросла небольшая груда тел, но тут у него закончились патроны. Клац! Клац! – заклацал его автомат, и Сенцов понял, что товарищ в опасной ловушке. Страх так и лез, чтобы сковать Сенцова, заставить бояться и торчать, как пень, но Константин нашёл в себе силы и побежал на выручку, стреляя на бегу, как настоящий солдат на поле боя. Пристрелив того фашиста, который нацелился убить Бисмарка, Сенцов прицелился в другого... клац! – его автомат тоже досадно опустел, а перед Сенцова стеною высились свирепые фашисты, злобно скаля свои серые зубы. -Хальт! – взревел один из них, а второй, офицер, протолкался вперёд и пискляво заверещал, перекрыв все звуки: -Шисн! Фафлюхтен швайнен!! Сенцов испугался смерти, но этот страх толкнул его вперёд, заставил прыгнуть... Константин даже не заметил, как врубил приклад пустого автомата офицеру в лицо... и тут же напоролся на целый частокол из автоматов, которые разом остановили его, взяв на десяток прицелов. ВЖЖ! БА-БАХХХ!! – откуда-то спереди раздался страшный вой, и тут же прилетела ракета, врубившись в грязную землю недалеко от Сенцова. Взрыв поднял столбы земли и огня, раскидал фашистов и сбил с ног Константина, который, упав, закрыл голову руками. Решившись взглянуть, Константин увидел огромные клубы дыма, языки пламени и Звонящую, которая вернулась за ними с игрек-рекетомётом и пустила вторую ракету, разбив следующий отряд, который рвался на подмогу первому. -Бисмарк, базуку держи! – Звонящая швырнула ракетомёт Бисмарку, и тот поймал его, сейчас же нацелил в серое скопление фашистов и снова пустил ракету. ВЖЖ! БА-БАХХХ!!! ВЖЖ! БА-БАХХ!! – он стрелял и стрелял, наполняя всё вокруг адским грохотом, а Звонящая подбежала к лежащему носом в грязь Сенцову, схватила его за руку и рванула вверх, заставляя Константина подскочить на ноги. -Бежим, сурок! – рявкнула она и побежала, увлекая Сенцова за собою в дым. Проклятые фашисты не отставали даже несмотря на ракетомёт – они подняли всю лагерную охрану – сирена всё ещё выла, сзывая всех, кто имел тут право носить оружие. Они сбегались тараканами, выскакивая из щелей, и Бисмарк поминутно давил на курок, заставляя игрек-базуку выплёвывать ракеты и разить, взрывать всех, забыв про “директиву безопасных пробросов”, которую Репейник вколачивал в мозги едва ли не два часа. -Направо, там выход! – раздался сквозь шум и гром голос Красного. – Мне Репейник карту скинул! -Направо! – приказала Звонящая, и ноги Сенцова машинально понесли его направо... Однако карта Репейника имела ошибку, и они попали в тупик. Выхода не было – прямо перед носом выросла монолитная непроходимая стена, высотою метра четыре. Отовсюду сбежались солдаты, вскинули оружие. -Шисн! – каркнул один, залязгали затворы. -Спасите!!! – истерически заверещал доктор Барсук. Сенцов выставил вперёд руки, чтобы не удариться о стену головой, сейчас же обернулся, прижавшись к стене лопатками... Лицо чувствовало сырой ветерок. Около Сенцова отдувался Красный, целился из “шмайссера” Бисмарк и разрывался в рыданиях доктор Барсук. Звонящая тыкала пальцами трансхрон, но, кажется, он не работал... Солдаты были повсюду, и все они целились – кто в сердце, кто в голову... Ещё мгновение, и песенка спета! Спина Сенцова ощутила могильный холод... Стрекотнул автомат – раз, второй... И тут – невероятно – Константин Сенцов различил полёт пули... Пули замедляли движение, замирали прямо на лету, одна зависла у сенцовского носа... Серые стены вокруг словно бы поплыли, деформируясь, скручиваясь, рассыпаясь на части, звуки стали тягучими, словно из поломанного магнитофона... -Проброс! – взорвалось где-то у уха, а потом – навалилась страшная тяжесть, что-то сорвало ноги с земли и с силой швырнуло в темноту... Нарушители исчезли внезапно, будто испарились, пули с искрами и скрежетом поцарапали стену...