- Нормально все, Красный. Нормально, - несколько раз словно убеждая повторил летчик. - Перекинули нас на новые машины. Недалеко тут базируемся, - он куда-то неопределенно кивнул головой. - А вчера, слух прошел, что ты в Москве будешь, - он с хитрым выражением лицо подмигнул ему. - Ну, я и махнул, - крутанул он ладонью, показывая как ему пришлось изворачиваться, чтобы попасть на аэродром в нужное время. - Думаю, командира проведаю, а то болтают … мол партизанит он где-то по кабинетам. К штурвалу и дорогу забыл...

  Прилетевший гость, ничуть не обидевшись на эту тираду, громко рассмеялся.

  - Да, да, Мельник. Ты прав, ха-ха-ха, партизанил …. ха-ха-ха по кабинетам, - он снова хлопнул того по плечу. - Партизанил... да уж пришлось, - еле слышно добавил он.

  Тем временем основная группа встречающих сблизилась с ними. Один из военных ловким движением легонько отодвинул Мельникова чуть в сторон.

  - Товарищ полковник, Вам приказано передать, что встреча переноситься на завтра, - заметив, что его узнали, сразу же начал сотрудник госбезопасности.

  - Ясно..., - растерянно пробормотал Василий Сталин, совсем не ожидавший, что после переданному ему категоричного приглашения его будут мариновать целый вечер и ночь; более того от удивления он даже не обратил внимание на то, как к нему обратились. - А сейчас, значит отдыхать, - его взгляд остановился однополчанине, который почему-то с довольным видом подмигивал ему. - Эх, Мельник, оси сорвешь! - намекая на дикое подмигивание, засмеялся он.

  - Не сорву, - принял тот эстафету. - Я их спиртиком протираю...

  Как оказалось, на этом странности встречи не закончились. К удивлению Сталина, всю их компанию — а это все восемь человек, включая не желавших отпускать его одного сотрудников госбезопасности, рассадили в нескольких автомобилях, а потом почти час везли до какого-то заснеженного села, где их уже ждала жаркая баня и богатое застолье. Все, что происходило после, он уже помнил смутно...

  Следующее утро Василий Иосифович Сталин встретил в пути, где он и с успехом досыпал свою пилотскую норму.

  - Товарищ полковник, товарищ полковник, - сквозь крепкий сон он почувствовал, что кто-то его настойчиво тормошил. - Василий Иосифович, пора. Мы уже подъезжаем. Товарищ полковник!

  - Да все, хватит, - недовольно буркнул он, открывая глаза и видя мелькавшие за окном стены Кремля. - Проснулся уже... Да и не полковник я... пока еще, - добавил он, повернувшись к сопровождающему. - Подполковник, надо бы знать это, товарищ капитан, - в некотором раздражении произнес он, потирая небольшое покраснение на руке, которого раньше не было.

  Сидевший рядом с ним капитан, не раз виденный им в охране отца, широко улыбнулся.

  - Так, полковника Вам дали, Василий Иосифович, - Василий удивленно молчал. - Сообщить Вам не успели. Поздравляю!

  - Не успели, - выдохнул новоиспеченный полковник. - Ну, вы блин даете!

  Вот с таким выражением лица, на котором застыло радостное удивление, Василий и открыл дверь в кабинет отца.

  - Здравия желаю, товарищ Сталин, - громко произнес он, четко вышагивая от двери.

  - Здравствуй..., - на мгновение запнулся Верховный, так как привычное «Васька» застряло у него в горле. - Василий, - рукопожатие у сына оказалось на редкость жестким. - Садись.

  Как каждый из них до этого представлял совместную встречу уже было не важно. Едва один из них переступил порог кабинета, для обоих сразу же стало ясно, что по-прежнему между ними уже ничего не будет.

  - Вот ты какой стал, - негромко пробормотал Отец, в упор рассматривая Сына. - Совсем не похож ты на … Ваську, - прищур глаз его еще более усилился. - На старого Ваську. Другим стал, совсем другим... Мне кажется с нашей последней встречи прошло не каких-то пару месяцев, а два или даже три десятка лет.

  Он говорил, словно размышлял, время от времени замолкая, начиная подбирать слова.

  - А ты постарел, отец, - вдруг глухо произнес Сын, также пристально рассматривавшего его. - Я раньше не замечал этого или может просто не хотел замечать ...

  Тот нахохлившись сидел напротив него. Трубка лежала на столе, рядом с крупными кургузыми пальцами руки. Седая голова была чуть наклонена вперед.

  -... Все нормально, Отец, - произнес Сын, накрывая его руку своей. - Все будет нормально, - его голос неожиданно встал хриплым.

  Отец пристально посмотрел на него, потом на свою накрытую руку.

  - Ты точно изменился, сын, - глухим голосом проговорил Сталин. - … Не знаю к лучшему это или нет, но того Васьки как будто и нет больше..., - он замолчал на несколько секунд. - Мы заигрались, Василий, - жестко произнес он. - Мы все! Я, Лаврентий, Он — все мы! Мне казалось, что мы приняли все необходимые меры чтобы обеспечить абсолютную секретность, - он с горечью в голосе продолжил. - Придется признать, что мы сильно просчитались, думая, что нам удастся и дальше скрывать наши новые возможности.

  Василия все это время молчал, продолжая внимательно следить за Отцом. Пусть сейчас между ними не звучали конкретные имена, он все равно все прекрасно понимал.

  Тяжело вздохнув, Сталин поднялся с места и медленно подошел к окну, которое было плотно зашторено.

  - !!!!!!!!!! - в сердцах он выругался по-грузински. - Я понимал, что вечно скрывать это не удастся, но не ожидал, что они решаться так быстро..., - он развернулся и подошел с Сыну. - Ты ведь слышал, что после покушения Рузвельт скончался в больнице не приходя в сознание, - Сын машинально кивнул в ответ. - Мы ведь с ним почти договорились..., - негромко проговорил Сталин, посмотрев мимо Сына. Все было уже решено. !!!!!!!!!! - снова не сдержался он. - Через дипломатическое ведомство мы передали ему лекарство... Я был уверен, что после всего этого у нас будет достаточно времени, чтобы окончательно встать на ноги, - дойдя до стены кабинета, он резко развернулся. - Из всех эти …, - это было сказано с такой выраженной брезгливостью, что хотелось пойти и тщательно помыть руки. - Только с ним можно было нормально общаться, не ожидая удара в спину.

  Остановившись возле стола, он снова посмотрел на сына, продолжавшего молчать.

  - Сомнений уже нет, они решились. В Лондоне уже почти полгода сидит Гесс и дышит в ухо Черчилю, который спит и видит как нас уничтожить, - Сталин сел за стол и с силой провел ладонью по волосам. - Теперь к ним добавилась эта свинья! - он с чувством хлопнул по столу. - По сведениям разведки все начнется не ранее мая, когда начнут просыхать дороги..., - скривился он. - Сталин вновь встал и быстро подошел к карте. - Смотри! Балканы..., - ладонь описала небольшой полукруг. - Здесь сидит почти 17 немецких, итальянских и румынских дивизий, и которых 2 танковые и 1 моторизованная. Далее, почти 300 тысяч англо-американских десантников. Рядов Африка, где ждет Роммель со своим экспедиционным корпусом. В марте британский флот начнет переброску его танков в Европу..., - ладонь переместилась в центр Европы, которая со стороны востока была буквально истыкана крупными красными стрелками. - С запада нависают фон Бок с почти двух миллионной группировкой; с северо-запада Манштейн, недавно получивший маршальский жезл, с почти пятьюстами новейших тяжелых танков «Тигр» и «Пантера», - следующий тычок пришелся на Балтику, потом в сторону Архангельска. - Еще остается Балтийское море, которое мы с трудом прикрывали от немецких крейсеров-рейдеров. А что случиться, если туда войдет полноценная флотилия трех держав? Пятьдесят, сто, двести кораблей?

  Вопрос повис в воздухе. Чтобы на него ответить не надо быть сто пядей во лбу... Совместный анлго-американо-немецкий флот, попытающийся войти на Балтику, не сможет остановить никакой береговой форт, ни какое минирование фарватеров. Десяток другой тральщиков в течение нескольких часов, в лучшем случае дней очистит проход, достаточный для прохождения всего флота, а сотня корабельных орудий главного калибра не оставят никакого шанса для фортов, защищающих колыбель революции.