- Вы обдумали? - Сталин внимательно смотрел на военачальника. - И что вы скажете на этот раз?

  - Товарищ Сталин, со всей ответственностью заявляю, что предлагаемый мною план полностью соответствует складывающейся на сегодняшний момент оперативной ситуации, - Рокосовский излучал уверенность и полную убежденность в своих словах. - Мощный удар по двум направлениям будет для противника полной неожиданностью.

  - А как же болота? - спросил Конев, ставший после катастрофического начала войны сверхосторожным. - Вы хотите бросить в прорыв две танковые армии. Если я не ошибаюсь белорусские болота издавна славились своей коварностью... Товарищ Сталин, может получиться, что мы просто утопим технику.

  Сталин вопросительно посмотрел на помрачневшего докладчика.

  - Была проведена предварительная разведка, - генерал-лейтенант обратился к карте. - Согласно ей, на всех направлениях, где планируется использовать тяжелую технику, имеется возможность проложить гати. Форсирование наиболее опасных мест и строительство гатей будет вестись практически одновременно. Танки на себе повезут бревна. Это позволит не потерять темпа и внезапности...».

  Вдруг, он открыл глаза. В голове он еще прокручивал раз за разом прошлые события, вновь проговаривая аргумент за аргументов. Сотни цифр, географических названий, особенности местности — все это всплывало волнами, конструируя картину будущего наступления...

  - Вот, черт! - внезапно, за стеной чертыхнулся его зам. - Все-таки напрямик ехали! - с улицы послышался требовательный гудок автомобиля. - Константин Константинович, командарм уже здесь!

  Рокосовский вскочил с кресла и подошел к зеркалу. Китель на нем был немного мятый. Он едва успел его поправить, как дверь в его кабинет открылась и вошел Жуков.

  - Здорово, генерал-лейтенант! - «чертовски крепкое рукопожатие» - в очередной раз про себя отметил Рокосовский. - Как тут у тебе? Подготовка идет по плану? - было видно, что Жуков чем-то обеспокоен, хотя старался это скрыть. - Что с противником?

  - Пока все идет по плану, Георгий Константинович, - зная нелюбовь Жукова к долгим вступлениям, Рокосовский сразу же подошел к столу, на котором лежала карта будущего района действий. - На наиболее вероятных направлениях ударов Красной Армии немцы создали мощный оборонительный рубеж. Разветвленная сеть траншей полного профиля, пять или шесть рядов колючей проволоки, многочисленные огневые точки. Все это грамотно вписано в прилегающую местность...

  Указка нарисовала извилистую линию, соединяющую несколько крупных населенных пунктов, превращенных в мощные опорные пункты.

  - Со стороны населенных пунктов, которые намечены в качестве первоочередных целей для передовых штурмовых групп, активности противника практически не отмечено. Как мы и считали, данное направление немецкое командование считает мало уязвимым...

  Достав из папки свою карту, Жуков сделал на ней какие-то пометки.

  - На сегодняшний день мы практически закончили концентрация сил. Штурмовые подразделения выдвинуты на позиции, - продолжал генерал-лейтенант. - Выдвигается на рубеж артиллерия.

  - Артиллерия? - переспросил Жуков. - Подожди-ка, Константин... Если немцы там не ждут, то не нужно и артподготовки.

  - Георгий Константинович?! - план Рокосовского предусматривал обязательное нанесение артиллерийского удара сначала по немецкому передовому краю, а потом и по тылу.

  - Отставить артподготовку! - резко рубанул Жуков. - Пустишь штрафников, потом штурмбаты, за ними в прорыв двинуться танки — вот и все! - Рокосовский закаменел от такого дополнения к уже утвержденному плану. - Товарищ Рокосовский, не время и не место разводить институтские сопли! Мы так и не выяснили, где у них третья мангруппа. Это почти сто новейших танков! А если они здесь подкарауливают?! Понимаешь? - в этот момент, невысокий и массивный Жуков казался существенно больше Рокосовского. - Своей артподготовкой ты им просто маякнешь: мол сюда, гости дорогие, сюда идите! И когда твои из болота начнут вылазить, они их в два раза перещелкают!

  Они резко замолчал и отвернулся к окну.

  - Ладно, Костя, что мы в самом деле? - Георгий Константинович также резко отвернулся от окна и подошел к столу. - Поговорить с тобой хотел совсем о другом, - на лице Рокосовского было черным по белому написано удивление. - Давай, чайку что-ли.. Морозец, чай-то в самый раз.

  Через несколько минут они уже сидели за столом, на котором стоял, пышущий паром самовар, несколько банок тушенки, пара кусков сахара и краюха хлеба.

  - Поговорить с тобой хотел, Костя, - еще раз повтори он, словно в задумчивости. - Ты ничего не замечаешь? - вдруг прямо в лоб он задал странный вопрос, а см в этот момент внимательно смотрел прямо ему в глаза. - Ну, происходит... Ничего?

  Алюминиевая кружка, обмотанная платком, чуть не выпала у генерал-лейтенанта из рук. Рокосовский преувеличенно спокойно поставил чай на стол и сложил руки в замок, чтобы непослушные пальцы не выбивали тревожную дробь (эта ненавидимая им привычка появилась у него после ареста и до сих пор преследовала его).

  - Нет..., - тихо проговорил Рокосовский, чувствуя, что за этим вопросом стоит что-то очень важное. - А что происходит? - осторожно спросил он и сразу же пожалел о вырвавшемся у него вопросе.

  Жуков тоже положил кружку, над которой поднимался ароматный парок, на стол.

  - Что, что... Много чего, - пробормотал он, опустив глаза на свои толстые узловатые пальцы. - Не уж то не понимаешь?! - прищурившись, Жуков несколько секунд рассматривал своего собеседника. - Счастливый..., - со вздохом прошептал он и вновь поднял глаза на Рокосовского. - Странные дела творятся, Костя, очень странные!

  Командующий откинулся на спинку стула.

  - Понимаешь, случилась эта проклятая война. Вот, она! Вонючим сапогом нам под дых как ударила! - он словно говорил сам с собой, словно продолжал какой-то давний спор со своим «Я». - И мы покатились вместе со своими фуражками, танкетками, тушенкой к … Москве! - он на несколько секунд замолчал, а потом так же резко продолжил. - Ну это все было понятно! Костя, все это понятно! Потому что хреново мы готовились! Не умели воевать, вот и дали нам пинка!

  Рокосовский не знал куда деться. По своему опыту он прекрасно знал, что подобные разговоры, начинаясь с вполне обычных тем, могли закончится таким, за что очень быстро «намажут лоб зеленкой».

  - Это-то мне понятно, - продолжал Жуков. - Раз ты сильный но не подготовленный, то можешь легко получить по зубам. Но потом, … Костя, почему... потом всё стало каким-то другим, - командующий то ли не мог назвать чье-то имя, то ли просто не мог подобрать какое-то название. - Каждый день я вижу, что вокруг меня..., вокруг нас всех происходят какие-то события, которые почему-то никто больше не видит или не хочет видеть?!

  Кажется впервые за все время его монолога, Рокосовский, действительно, заинтересовался.

  - Какие события? - почти прошептал он, снижая голос по атмосфере разговора. - Что происходит?

  - Я точно не знаю как это объяснить, - он уставился глазами в одну точу, будто именно там и содержались ответы на все его вопросы. - Мы слишком быстро оправились от поражений... Такого просто не может быть! Они же почти до Москвы дошли..., выбили авиацию, большую часть танков. Два миллиона бойцов в плену, примерно девятьсот тысяч убито, почти вся кадровая армия легла... Тогда под Москвой, в какой-то момент я подумал все! Немец сомнет нас. И тут, через какие-то полгода словно лавина прошла, - Жуков сделал паузу. - Ты разве не заметил, Костя? Что-то изменилось и довольно резко. В армию пошла тяжелая техника — танки, реактивные минометы, арторудия. Из-за Урала непрерывно идут эшелоны с амуницией. Да, еще пару месяцев назад две дивизии под Тулой в лапти пришлось обуть, а тут тысячи пар сапог...

  - А как же новые заводы? - Рокосовский не сдержался. - Чуть не пол страны перекинули в Сибирь и на Урал.