Немцы внимательно слушали разошедшегося священника, даже не делая попытки его прервать.
- … Они дереву молятся! Дубу! Обычной деревяшке! Говорят, он являет им истинные чудеса! Прости Господи, какой бред! Только истинный Бог может являть чудеса … - в избытке чувств он не раз и не два хватался за свою бороду, отчего ее роскошные космы растрепались и стали напоминать метелку. - Они даже хуже большевиков! Тьфу! - его выпученные глаза с неким вызовом смотрели на полковника, мол, вот как я грозен. - Как же так?! Разве может божественная благодать исходить от дерева?! Никогда! Они же совсем меня не слушают! Меня, пастыря господня!
Вдруг откуда-то со стороны раздался скрипучий каркающий звук, который заставил вздрогнуть всех сидящих за столом. Это был смех — громкий, прерывающийся и в тоже время захлебывающийся. Смеялся человек, стоявший у стены, а точнее висевший на на веревке, обмотанной вокруг его туловища. Его слезящиеся блестящие глаза, четко выделявшиеся на багровом распухшем лице, неотрывно смотрели на священника.
- Ха-ха-ха! Благодать... Ха-ха-ха! - на несколько секунд его смех захлебнулся и он начал отхаркивать кровь и слюну. - Тьфу! Какая к лешему благодать?! Откуда ей взяться в этих пропитанных кровью и ненавистью каменных коробках? Где ты там видел Бога?! А? Ха-ха-ха! - кроваво-синее тело, прикрытое рваным тряпьем, еще недавно бывшим вполне себе приличным костюмом. - Ха-ха-ха! Бог... Да и как ты вообще мог его увидеть?! Жирная сволочь, жрущая с рук врага и подбирающая за ним дерьмо! Что ты там мог найти?! Пастырь..., - в последнее слово, которое он еле слышно прошептал изгрызенными в кровь губами, было вложено столько презрения и ненависти, что проняло даже немцев.
Изящный столик, на котором продолжали стоять остатки закусок и недобитое вино в бокалах, с жалобным скрипом опрокинулся. Вне себя от переполнявшей его злобы отец Александр буквально взлетел со стула.
- Заткни свой поганый рот, жидовская подстилка! - полные белые руку, выглянувшие из задравших рукавов рясы, взметнулись в вышину и с яростью там затряслись. - Как только твой рот посмел изрыгать такие речи?! - его внушительная фигура стремительно двинулась к избитому человеку.
Дернувшийся было ему на встречу солдат, незаметно стоявший все это время у стены, остановился. Полковник сделал ему знак, оставаться на месте. «Как все это неожиданно получилось, - думал глава СД, мысленно аплодируя свой изобретательности. - За те два часа он не произнес ни слова, как и все остальные... А ведь тут не мальчики сидят. Они прекрасно знают свое дело и умеют разговорить лучше всякого падре, - он неотрывно наблюдал за священником, рьяно жестикулирующим и выливающим на висевшего человека целый поток брани. - А надо было лишь привести еще одного фанатика.. Ха-ха-ха.. Думаю, сегодня мы узнаем много нового и интересного».
- Замолкни, дьявольская тварь! - отец Александр с развевающимися длинными волосами, задравшейся роскошной седой бородой и выпученными красными глазами, казался средневековым священником, который в лучших традициях инквизиции приступил к изгнанию дьявола. - Ты отринул истинного Бога и гореть за это тебе в аду! - его руки вытянули вперед массивный позолоченный крест с фигурными вставками из цветного стекла.
- Оттащите его, - быстро приказал полковник, увидев, как святой отец попытался ударить висевшего тяжелым крестом. - Он мне нужен живым! Черт! Быстрее! - пока солдат среагировал, священник успел сильно приложит задержанного. - Держите его! - разъяренный святой отец не обращал внимания на копошившегося рядом тщедушного солдата, который ничего не мог противопоставить его мощным телесам. - Отставить! Отставить! - надрывал горло полковник.
Наконец, с помощью прибежавшей сверху пары часовых разбушевавшегося священника удалось оттащить.
- Не надо нас так огорчать, отец Александр! - жестко произнес глава СД, кончиками пальцев держа тяжелый крест, покрытый багровыми пятнами. - Я не потерплю никакого самоуправства! Вам ясно?! Порядок и дисциплина прежде всего!
- Не сдержался, господин полковник, - тяжело дыша, пробормотал священник. - Не сдержался, услышав поганые его речи... Господа Бога хулил своими мерзкими словесами...
- Ха-ха-ха..., - затхлое, пропахшее тяжелым запахом крови, помещение вновь прорезал скрипучий смех. - А как же милосердие, святой отец? По вере твоей, а? - сверкающие влагой глаза по-прежнему с вызовом глядели на священника; казалось для этого человека вообще ни существовало остальных. - Что, не крепко ты в своей вере?
Державшие священника солдаты чуть не отлетели в сторону, когда мгновенно впавший в бешенство святой отец попытался добраться до своего врага.
- Я... Я... тебя..., - его горло с хрипением выбрасывало пропитанные ненавистью слова.
- Ха-ха-ха, - вновь рассмеялся тот, наблюдая пытавшегося вырваться священника. - Слаб ты духом! - его голос стал серьезным. - Поэтому и в вере своей ты слаб. Нет в тебе крепости, а оттого нет и кротости... Гнева, ненависти и зависти в тебе много. Прет это из тебя, оттого ты и слаб..., - он с трудом встал на ноги, отчего веревка на груди ослабла. - Совсем ты слаб! - его правая рука вынырнула из лохмотьев, в которые превратилась его одежда, и потянулась вверх. - Сейчас ты увидишь, как мы крепки в нашей вере...
Никто не ожидал того, что произошло дальше. В принципе и помешать этому никто бы и не смог. Солдаты крепко держали святого отца, который от этого толком-то и пошевелиться не мог. Лейтенант, племянник главы СД, вообще стоял ближе в выходу из подвала, откуда было слишком далеко. Единственный из всех, кто бы смог хоть что-то предпринять, это полковник, но он смотрел на все происходящее больше из анатомического интереса и поэтому даже не дернулся, когда произошло это.
- А ты можешь принести своему богу такую жертву?! - время словно замедлилось. - Сможешь, святой отец?! - голос захрипел, когда кроваво-грязные пальцы, поправив длинную прядь волос на лице, впились в правый глаз. - Что молчишь, святой отец? - из-под копошившихся пальцев брызнула, словно при вскрытии нарыва, кровь и сукровица. - Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! - его голова задралась назад, а рука поднялась вверх. - Ха-ха-ха! Отец, услышь меня?! Отец! Это тебе... - в его пальцах был небольшой склизкий комок плоти. - Отец, ты меня слышишь?!
С еле слышным звуком, который в тишине прозвучал подобно выстрелу из орудия, кровавый комок шлепнулся на грязный пол.
- Боже мой! - вырвалось у лейтенанта, который с зеленным лицом никак не мог отвести глаз от пола. - Боже мой!
«Фанатик, - понял полковник, едва пальцы начали с хрустом вырвать глаз. - Они все фанатики... Чертовы асассины! Значит, этот тоже будет молчать... Получается замкнутый круг. Берем одного, а он молчит. Потом второго, тоже самое. Такого не может быть! - его взгляд вновь остановился на фанатике, который с вызовом смотрел на них. - Такого больше не разговоришь. Значит, придется идти другим путем».
93
Лес. Массивные стволы деревьев, вздымались высоко вверх и там накрывали окружающее пространство плотным зеленым зонтиком. Люди шли по пояс в траве, время от времени раздвигая плотные кусты орешника. Под ногами пружинил мощный слой изумрудно-зеленого мха.
- Товарищ лейтенант, куда это нас ведут? - негромко спросил Егоров в спину впереди шагающего. - Если бы шлепнуть хотели, тот там бы к дереву и поставили... Думаете нет?
- Отставить панику, боец, - прошипел не оборачиваясь лейтенант. - Сейчас наша задача — смотреть и запоминать. Ясно?
- А ну умолкните, москальские души! - рявкнул им один из охранников — пожилой дядька в странной, вышитой каким-то непонятным узором, рубахе. - Здеся вам не город! - свои слова для лучшего запоминания он дополнил хорошим толчком по спине. - Здеся Лес!
Едва не упав от удара, Андрей сразу же замолк.
Через некоторое время вокруг что-то неуловимо начало меняться. Высокая трава начала сменяться жестким кустарником, торчавшие во все стороны ветки которого все время норовили зацепиться за одежду. Плотное покрывало мха, так облегчавшее дорогу, превратилось в хлюпающую под ногами почву. В добавок чаще стали встречаться завалы из упавших деревьев. Последнее особенно заинтересовало Андрея, в свое время увлекавшего историей оборонительных сооружений.
