Будущие молодожены удивленно взглянули на нее.
- Прямо сейчас?
- Разумеется, прямо сейчас, - резко ответила Королева Шипов. – А вы что думали, сперва мы закажем семьдесят семь блюд и золотую арфу? На этой свадьбе никто не будет играть «Рейнов из Кастамере», благодарю покорно. А ты, Уиллас, постарайся не подавиться сладким пудингом, иначе все испортишь. И с сыром будь поосторожнее, не то я рассержусь. Ну что? Будете пялиться на меня, как пара дурачков, или пойдете уже?
Санса и Уиллас выбрали последнее. Уиллас, все еще не в силах придти в себя, поспешно отправился в свои покои. Он облачился в зеленый бархатный камзол и плащ с золотыми застежками, расчесал густые каштановые кудри и встал перед зеркалом. Следовало признать, выглядел он неплохо - высокий и стройный, а если убрать костыль, то с виду вовсе и не калека. Вполне подходящий жених. И достаточно красивый, если ей нужна красота, - хотя в этом он сомневался. Все происходящее казалось ему сном. Уиллас надеялся, что в разгар брачной церемонии его не поразит молния, и решил не прикасаться к вину. Даже здесь, в Хайгардене, зная, что на самом деле случилось с Джоффри, не стоит искушать судьбу.
Еще раз изумленно взглянув на незнакомца в зеркале, он вышел из покоев навстречу грядущему.
Фамильная септа Тиреллов вся была украшена лепными розами. Вокруг позолоченных и богато отделанных драгоценными камнями статуй Семерых стояли бесчисленные канделябры с тонкими белыми свечами; плавящийся воск выливался в искусно сделанные желобки в виде диковинных тварей. Уиллас осторожно двигался вперед, нетвердо ступая без привычного костыля и стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в ноге. Его бабушка, несколько его юных кузин и прочие свидетели, кого удалось найти за столь короткое время, стояли впереди, а между алтарями Отца и Матери стоял септон, который выглядел не менее удивленным, чем сам Уиллас. Не было ни музыки, ни благовоний, даже света было мало; половина свечей упорно отказывались гореть. В маленькой септе было полутемно, холодно и тихо – самое подходящее место для тайной свадьбы. Снег скребся в окна. Уиллас слышал гулкий стук собственного сердца. Он вдруг испугался, что Санса убежала, скрылась в снежной буре, из которой появилась. Ему подумалось, что это какая-то безумная жестокая шутка. А может, это сон, порождение зимней ночи. Этого просто не может быть…
По рядам немногочисленных гостей пробежал шепот, и Уиллас поднял глаза.
В септу вошла леди Санса, сопровождаемая жуткого вида дикарем, который возглавлял ее свиту, и несколькими своими людьми. На ней было одно из платьев Маргери и простая белая накидка без изящных орнаментов и гербов, которыми обычно украшают девичий плащ. В ее распущенные волосы были вплетены белые лилии из оранжереи. Леди Санса взошла на помост. Ее лицо было серьезным и целеустремленным. Она встала рядом с Уилласом, не вымолвив ни слова. Уиллас тоже молчал, но его сердце дрогнуло при виде ее красоты. Он предложил ей руку, и она приняла ее.
Они оба повернулись к септону, и церемония началась. Семь благословений, семь гимнов и семь обетов, - впрочем в более сокращенном варианте, чем обычно (Уиллас был рад этому, потому что сомневался, что его нога выдержит такое испытание). Когда септон слишком углублялся в чтение молитв, леди Оленна прерывала его нетерпеливым кашлем. В септе было почти темно, лишь мерцание свечей разгоняло мрак. Наконец настало время обменяться плащами. Уиллас снял свой зеленый плащ, столь богато отделанный золотом, что его трудно было удержать в руках, и осторожно расстегнул застежку белой накидки леди Сансы. Девичий плащ соскользнул с ее плеч и упал на холодные мраморные плиты. Уиллас укрыл свою суженую зеленым плащом и, взглянув в ее лицо, не смог сдержать дрожь. Не важно, каково ее имя, какова судьба, кто ее муж, - она всегда останется одной из Старков.
Септон поднял свой кристалл и объявил Уилласа из дома Тиреллов и Сансу из дома Старков одной плотью, одним сердцем, одной душой, и да будет проклят тот, кто станет между ними. Она уже слышала эти слова раньше, а ей едва минуло пятнадцать. Уиллас мельком взглянул на свою невесту, тщетно пытаясь прочесть по ее лицу ее мысли. Она отлично выучилась владеть собой. Должно быть, все это для нее лишь очередной фарс. Бабушка всегда говорила ему, что самые успешные браки основаны на взаимном уважении и непременном отсутствии романтических чувств, но Уиллас понимал, что у него так не получится. Винтерфелл был ему безразличен; он никогда не питал интереса к игре престолов. А для Сансы Старк, напротив, все это очень важно.
- Этим поцелуем я клянусь тебе в любви, - безукоризненно четко произнесла леди Санса, повернувшись к нему, - и признаю тебя моим лордом и мужем.
- Этим поцелуем я клянусь тебе в любви, - эхом отозвался Уиллас, - и признаю тебя моей леди и женой.
Он склонился к ней, и их холодные губы встретились. Это был краткий поцелуй, однако довольно приятный. По крайней мере, леди Санса не отшатнулась от него и не убежала из септы, крича от ужаса. На этом церемония завершилась, они стали мужем и женой – впрочем, Уиллас понимал, что брак еще нужно закрепить. Ему казалось, что все это – какое-то балаганное представление, и вот-вот из-за сцены появится кукловод и положит конец спектаклю. Что мы делаем? Зачем все это?
Они вышли из септы. Свадебный кортеж был невелик – ни менестрелей с музыкой и песнями, ни девушек, разбрасывающих цветы, - всего лишь дюжина человек, пробирающихся через занесенный снегом двор в малый чертог. Повара, к их чести, умудрились накрыть стол, вполне подобающий случаю; пусть было всего три перемены блюд, зато гостям подали баранину с луком, запеченную в тесте, лебедя, припущенного в сливках, печеную айву, засахаренные яблоки и груши, жареных чибисов с изюмом и сливовым соусом, а также миног с перцем, корицей и чесноком. Санса ела мало, словно воробышек. Уиллас бросал на нее косые взгляды, не зная, когда стоит предложить ей церемониальную чашу, которую муж и жена должны выпить вместе. По крайней мере, со своей больной ногой он избавлен от танцев, однако Уилласу пришло в голову, что его молодая супруга, возможно, была бы не прочь потанцевать.
Словно прочитав его мысли, Санса повернулась к нему.
- Ваш брат Гарлан был очень галантен со мной на моей первой свадьбе, - любезно произнесла она, - именно тогда, когда я в этом очень нуждалась. И, разумеется, всем известна доблесть сира Лораса. Если все мужчины из дома Тиреллов таковы, тогда, воистину, я могу считать себя совершенно счастливой.
- Э-э… благодарю, миледи. – Уиллас принял протянутую руку и поцеловал ее. – Меня многие считают занудой, но, даю вам слово, я не Джоффри и не Бес. Я… я надеюсь, что мы с вами сможем обрести толику счастья.
Глаза Сансы сверкнули, однако ее лицо осталось невозмутимым. Она внимательно наблюдала за тем, как Маслобой взобрался на стол и затянул какую-то непристойную песню, но Уиллас чувствовал ее страх. Сначала ее против воли выдали замуж на одной свадьбе, ее брат и леди-мать погибли на другой, потом ей пришлось бежать с третьей, опасаясь за свою жизнь, - неудивительно, что она не видит в браке никакой радости. По крайней мере, мы обойдемся без отрубания голов. Во всяком случае, Уиллас надеялся на это.
Наконец пир подошел к концу, и гости, подогретые льющимися в изобилии вином, медовухой и глинтвейном, обратили внимание на главное событие. Уиллас разрешил обращаться с собой как их душе угодно, однако приказал, чтобы Сансу без излишних беспокойств препроводили в брачные покои; нет нужды делать обряд еще более неприятным. И только удостоверившись, что его супруга удалилась, он позволил гостям отпускать сальные шутки в свой адрес и иными способами проявлять свое веселье. Наконец его втащили в комнату в чем мать родила, но не успел он добраться до огромной кровати, занавешенной пологом, как его бабушка схватила его за запястье.
- Сорви ее цветок и засей ее как следует, - прошептала она. – Дважды или трижды, если понадобится. Не допусти такого промаха, как Ланнистер.
