- Я женюсь только на королеве Дейенерис, - убежденно заверил его Эйегон. – Но Мартеллы – мои близкие родственники и верные союзники, и при моем дворе следует забыть о старых распрях. Нельзя снова развязывать войну в Семи Королевствах.

- Как угодно вашей милости, - Лорас опустил глаза. – Однако я уверен, что у вас много забот, а я хотел бы отдохнуть после долгого путешествия.

- Вы правы, - согласился Эйегон. – Завтра мы с вами и с Уотерсом поговорим подробнее. Сир, милорд, - и, коротко кивнув Лорасу и Коннигтону, он удалился.

Некоторое время оба молчали. Наконец сир Лорас сказал:

- Должно быть, он очень похож на него. На Рейегара.

У Коннингтона вдруг сдавило горло, и он лишь кивнул.

- Нужна была исключительная преданность, чтобы разыскать его. И исключительное везение. – Несмотря на изуродованное лицо, взгляд золотисто-каштановых глаз молодого человека был проницателен. – Если я правильно помню уроки истории, к тому времени как Королевская Гавань пала, вы уже были в изгнании, лорд Челстед сожжен заживо, а это значит, что… десницей короля Эйериса был Россарт. Вернуться в город, который вот-вот должен быть захвачен Ланнистерами, - воистину, это великий подвиг.

«История, - подумал Коннингтон. – Вот кто я для него: старик, сошедший с пыльных книжных страниц. Когда Роберт и Рейегар встретились на Трезубце, он еще барахтался в пеленках».

- Я… не руководил спасением принца лично, сир. Я был уже за пределами королевства, служил в отряде Золотых Мечей.

- Тогда понятно, почему они сейчас сражаются за вас. Но разве они не считают всех королей, правивших после Дейерона Доброго, узурпаторами? – Сир Лорас пожал плечами. – Странный выбор для ближайшего друга принца Рейегара.

- Если бы я вернулся в Вестерос, Роберт укоротил бы меня на голову, - резко ответил Коннингтон.

- Он со многими так обошелся, - заметил Лорас. – В те времена было невыгодно сохранять верность Таргариенам, поэтому мой лорд-отец принес присягу Роберту, как только представилась благоприятная возможность. Зато вам было ради кого жить. Уверен, смелый спаситель принца Эйегона передал его из разгромленной детской комнаты прямо в ваши руки.

Коннингтон замялся.

- Нет. Я пять лет провел среди Золотых Мечей.

Лорас приподнял бровь.

- То есть, вы полдесятилетия даже не знали о том, что принц жив? А если знали, то опять же странно, что вы ничего не предприняли.

Следи за словами, чтоб тебя. Сир Лорас явно пытался что-то выведать и начал довольно успешно.

- Нет, я не сразу узнал о том, что Эйегон выжил, - был вынужден признать Коннингтон, – пока не получил послание от В… наших общих друзей. Меня пригласили в Пентос, чтобы я сам увидел принца. Мне дали вполне удовлетворительные ответы на мои вопросы, леди Лемора поручилась за происхождение мальчика, и я согласился вырастить его как собственного сына в надежде возвести на трон, принадлежащий ему по праву.

- Как благородно с вашей стороны, - сказал Лорас. – А кто эта леди Лемора?

Коннингтон снова заколебался.

- Не важно, - сказал Лорас, заметив его смятение. – Я просто хотел сказать, что она, должно быть, выдающаяся женщина. Выходит, эти ваши хитроумные друзья ждали целых пять лет, а потом достали из ниоткуда светловолосого мальчугана и убедили вас, что это Эйегон Таргариен, шестой носитель своего имени, законный сын принца Рейегара и истинный король Вестероса. Впрочем, вам ведь очень хотелось в это поверить, не правда ли?

Коннингтон потянулся за мечом.

- Следите за словами. Вы принесли присягу.

- Уберите вашу сталь, милорд, я сдаюсь. – Лорас отбросил с не тронутой огнем половины лица каштановые локоны. – Да, я принес присягу, и поверьте мне, эту клятву я не нарушу. Ваш паренек может называть себя хоть Флорианом-дураком, если ему так угодно. Мне глубоко наплевать, Таргариен он, Блэкфайр или мужицкое отродье. Меня интересует только то, как он намеревается поступить с врагами королевства.

Эти слова смутили лорда Джона.

- С Ланнистерами? Заверяю вас, принц…

- С ними тоже, - сказал Лорас, - но не только. – Он помолчал, а потом продолжил: - Как раз перед тем, как я покинул Драконий Камень вместе с лордом Аураном, я получил ворона от моего брата Гарлана. У него есть… некоторые новости.

- Что за новости?

- Довольно любопытные. Как вам известно, он руководит обороной побережья от железнорожденных. Эти сукины дети Грейджои убивают и трахают все, что движется, но моего брата беспокоит не это. Он пишет о странных вещах, которые происходят на севере, вдоль Каменного берега и в других местах, которые опустошают ручные чудовища Вороньего Глаза. Но если верить слухам, речь идет об опустошении иного рода.

По спине Коннингтона пробежал холодок.

- Бабьи бредни.

- Неужто? Гарлан был бы очень рад, если это так. – Лорас дернул ртом. – А еще он видел… вещи, которые нельзя объяснить присутствием вражеских кораблей. Смутные тени. Блуждающие огни. Он слышал голоса. И страшные крики.

- С теми, кто участвовал в битвах, такое случается.

- Думаете, он рехнулся? – Лорас зло рассмеялся. – Конечно, сам я этого не видел, но Гарлан считает…

- Что считает?

На этот раз Лорас немного подумал, прежде чем ответить:

- Гарлан считает, что, как бы невероятно это ни звучало, Эурон Вороний Глаз продал душу Иным.

И снова Коннингтон почувствовал холодное прикосновение к затылку.

- Даже если Иные существуют, они – не наша забота. Стена простояла восемь тысяч лет и простоит еще несколько тысячелетий. Кроме того, они в любом случае не зайдут так далеко на юг. Иные – порождение холода и снега, им здесь не выжить.

- Может, вы и правы, но, если верить Гарлану, Иным и не нужно идти на юг. Вороний Глаз делает всю работу за них. Именно поэтому, милорд, сейчас нам как никогда нужен Таргариен. Но три дракона, о которых ходит столько слухов…

- Они в Миэрине, - неохотно ответил Коннингтон. – Это еще одна задумка наших друзей.

- Но если Эйегон – законный наследник, то непонятно, почему они не отдали драконов ему.

Вспомнив резкий разговор принца с Варисом на эту же тему, Коннингтон ответил не сразу.

- Она придет, - наконец произнес он с гораздо большей уверенностью, чем чувствовал. – Она должна. А когда она придет, у нас и так множество врагов, которых…

- Следует сжечь заживо? – продолжил за него Лорас. – Ей нужно будет действовать осторожно. Но опять же, мне все равно. Если вы оставите Станниса мне, пусть поджаривает всех остальных, я не возражаю.

- Лорд Станнис не вернется с севера.

- Видимо, вы плохо его знаете, - сказал Лорас, криво улыбнувшись. – Что ж, милорд, больше не буду вас беспокоить. Прошу меня извинить.

С этими словами он удалился.

Коннингтон остался один. В просторном чертоге начало темнеть. Уже настала пора ужина, но лорд Джон не был голоден, к тому же Эйегон будет развлекать дорниек, а это зрелище определенно не прибавит аппетита. Сир Лорас, конечно, ушел, чтобы посетить могилу Ренли, и Коннингтон надеялся, что его никто не потревожит. Если бы у Роберта хватило совести хотя бы похоронить Рейегара… но этот сукин сын сжег его и развеял пепел по ветру, а потом захватил его трон и его королевство. Ничего, осталось недолго.

Наконец, не найдя для себя другого занятия, Коннингтон поднялся по лестнице наверх и вернулся в свои покои – Штормовой Предел был столь велик, что лорд Джон только недавно запомнил, как добраться до своей комнаты. В любом случае, скоро им предстоит покинуть замок, и он был этому рад. Несмотря на то, что крепость впервые за свою тысячелетнюю историю покорилась врагу, она все равно оставалась родовым гнездом Баратеонов; Коннингтон смог спокойно спать в своей постели только после того, как сжег все черно-золотые покрывала. И все равно, колокола звонили еще более оглушительно, чем раньше.

Он закрыл дверь и развел огонь в камине. Снег еще не добрался так далеко на юг, но с каждым днем воздух становился все холоднее. Еще одна причина поскорее выступить на Королевскую Гавань, пока погода позволяет. Время неумолимо работает против них.