- Пока в пункт «Б» не заходи. Спрячься во дворе. Как дам команду – выбегай и хватай объект. Только осторожно – он может быть вооружён. Как слышно?

Зайцев уже «записал» тракториста в ряды настоящих преступников и придумал ему оружие.

Объегоркин ответил, что слышно хорошо и залёг в высокую, разросшуюся сурепку.

Зайцев спрятался в прихожей за комодом и видел, как Гойденко осторожно, даже с опаской приоткрыл дверь. Сначала просунул в щель только голову и огляделся. Убедившись, что прихожая пуста, тракторист зашёл внутрь. Увидев громоздившиеся в углу чемоданы, жадина аж в ладоши захлопал от радости. По выражению лица тракториста участковый понял, что приезжих пугал не он, а кто-то из его сообщников, а Гойденко только пришёл забирать свою долю. Поэтому – с мешком. Тракторист подошёл к чемоданам и открыл верхний из них.

- Вовка, давай! – скомандовал Зайцев, выпрыгивая из-за комода.

Услышав команду, Объегоркин вскочил с сырой земли и во весь опор понёсся к дому. Одним махом запрыгнув на крыльцо, Вовка вбежал в прихожую. Увидев перебирающего чужую одежду тракториста, он налетел на него и повалил на пол. Завязалась небольшая борьба. Гойденко вырывался, пытался лягнуть противника. Но Вовка был самбист и не выпускал преступника. Тут же подоспел Зайцев с наручниками, и тракторист был схвачен и закован. Поднявшись с пола, румяный и растрёпанный Объегоркин, обыскал Гойденко. Никакого оружия у него не оказалось – только сигареты и спички. Тракторист непонимающе моргал свинячьими глазками и что-то бормотал. Не слушая бормотания задержанного, Зайцев сказал:

- Ну что, Гойденко, попался?

- Что такое? – возмущался арестованный тракторист. – Почему это вы на меня налетели, побили... Вы что меня повязали, менты позорные? – Гойденко попытался встать, но оковы не пустили.

- Попрошу не грубить, а то врежу, – вежливо предупредил Вовка.

Тракторист ругнулся, но потом замолчал. Зайцев и Объегоркин отвели задержанного в ОПОП. Допросили. Тракторист не пожелал колоться. И назвал версию Зайцева бредом.

- Да нашёл я эти чемоданы! – орал Гойденко. – Не пугаю я никого и не ворую! И сообщников у меня никаких нету! Я за кирпичами пришёл – у меня снова лиса курятник испортила!

Так и не добились от Гойденко признания.

- Ничего, потом расколется, – сказал Зайцев и Объегоркин отвёл тракториста в КПЗ.

Итак, главарь банды был схвачен. Скоро он выдаст сообщников и можно считать, что милиция победила чёрта.

====== Глава 6. Поп. ======

А лягушинские старушки решили по-своему от чёрта избавиться. И для этой цели пригласили в Верхние Лягуши из Красного попа – отца Иллариона. Поп был колоритный, как в книжках. Толстый, бородатый, в длинной рясе. На шее попа висел большой позолоченный крест. Отец Илларион ходил, помахивая кадилом и окуривая ладаном всё вокруг. А приехал он не один, а с четырьмя помощниками – мальчишками лет тринадцати, тоже обряженными в рясы и с глазами пятидесятилетних дядюшек. Трое были обыкновенные, а четвёртый – рыжий и конопатый с оттопыренными ушами. Вся пятёрка сначала обошла вокруг чёртового дома крёстным ходом, напевая молитвы и расставив на углах иконы святых угодников. К крёстному ходу присоединились все лягушинские старушки и плотник Гаврила Семёныч. Они тоже пели молитвы и несли каждый по свечке. Прежде чем переступить порог, отец Илларион и его помощники долго крестились, говорили особые молитвы и поставили ладанницу на притолоку. Кроме того, отец Илларион нёс икону Божьей Матери, что бы установить её в доме после завершения всех обрядов. Все старушки и плотник остались на улице и ждали, что будет. Первым зашёл поп с иконой, хорошенько окуривая ладаном из кадила всех чертей и бесов. За ним гуськом шли трое обыкновенных мальчишек, а замыкал – рыжий. Лягушинцы на улице прислушивались к тому, что происходит в доме. Сначала было слышно только басовитое, монотонное пение отца Иллариона и писклявые подпевки мальчишек. Но потом какой-то жуткий, леденящий кровь голос прорычал:

- Не выгоните вы меня песенками, аминь, сейчас всех вас посъедаю-ю-ю!!! – и на органе была исполнена какая-то загробная мелодия.

Затем в доме воцарилась гробовая тишина, а минуту спустя, раздался ужасный рёв, сменившийся воплями, топотом и звоном разбитого стекла. И тут же поп и его помощники, наступая на рясы и крича на разные голоса, как ошпаренные выскочили из злополучного дома и разбежались в разные стороны. Но икону всё-таки оставили. Вслед за ними убежали и все лягушинцы. Дьявольский хохот в последний раз огласил мрачный особняк, и всё смолкло.

Всё это видели и слышали участковый Зайцев и его помощник Вовка Объегоркин. И они поняли, что нет в Лягушах никакой банды. Началась уборка озимых. Все пьянчужки заняты на работе в поле. И никто не филонит. Гойденко – в камере. А чёрт появился опять. В тот же день Зайцев выпустил Гойденко – ещё и извиниться перед ним пришлось. А Гойденко, довольный такой, ехидненько так похихикивает!..

А на следующий день икону нашли висящей на ручке двери. Причём к лику Богородицы кто-то водостойким фломастером пририсовал лихие гусарские усы. И под этим всем красовалась приписка: «В чужое жылище соваться низя. Чёрт».

====== Глава 7. Чёрт победил милицию. ======

В верхнелягушинский ОПОП пришёл тракторист Гойденко. Постучал в кабинет участкового Зайцева.

- Войдите! – послышалось изнутри.

Тракторист зашёл. Самого Зайцева в кабинете не было. Там сидел только его помощник, белобрысый Вовка.

- Здравствуйте! – поздоровался Вовка.

- Привет... – буркнул в ответ Гойденко. – Скажи, а Сергей Петрович скоро будет?

- Не знаю, – пожал плечами Вовка. – Садитесь, подождите пока.

- Ладно... – тракторист сел на малиновый пыльный диванчик, подняв облако пыли.

- А-а-апчхи!! – чихнул Гойденко и мрачно сказал:

- Чего пылищу развели?

- Извините, не в ресторане, – ответил Вовка.

Тракторист насупился: мелюзга всякая, а уже дерзит! Только он хотел обратить на это внимание Вовки, как дверь открылась, и вошёл Зайцев.

- Здрасьте, Сергей Петрович! Вот, к вам посетитель пришёл, как будто давно не виделись! – хихикнул Объегоркин.

Тракторист злобно зыркнул на нахального мальчишку, но промолчал.

Не успел участковый и рта открыть, как Гойденко птичкой спорхнул с диванчика, опять подняв пыль, и подбежал к нему.

- Сергей Петрович, с вами хочет поговорить один замечательный человек! – тихо затараторил тракторист на ухо Зайцеву.

- Какой ещё человек? – фыркнул участковый, недоверчиво косясь на Гойденко.

- На месте увидите! – пропел тракторист. – Приходите завтра в дом Гопникова в 7 утра!

- В дом Гопникова? – поддельно удивился Зайцев. – Так он же заброшен... – а сам подумал: “Ага! Павел Кузьмич сам решил сдать своих дружков! Ну и прищучу же я их!”

- Ну и что? – Гойденко старался говорить сахарным, зазывающим голоском. – Приходите, Сергей Петрович! Если вы не придёте, то очень обидите этого замечательного человека!

- Это что – свидетели Иеговы? – насмешливо спросил Объегоркин. – Вступили в секту, Павел Кузьмич?

Тракторист смерил Вовку презрительным взглядом и хотел сказать: «Не твоего ума дело, сопля зелёная!». Но раздумал, не желая снова бросить на себя подозрение в том, что он связан с «чёртом» и ворует чужие вещи. А ограничился только такими словами:

- Там у них – выставка какая-то...

«Ах, выставка! – подумал Зайцев, делая вид, что крайне заинтересован. – Уж я предоставлю им павильончик! «Кутузка» под названием!»

Сказав ещё что-то, Гойденко удалился. Участковый специально его отпустил, что бы завтра накрыть всю шайку. Пускай этот вахлак думает, что его уже ни в чём не подозревают!

- А Гойденко не такой уж и дурак, – сказал Вовка. – Но, хитрый. Прикидывается, а сам – ух!

- Вот я и хочу разузнать, какой там «ух», – сказал Зайцев. – Не думай, что я просто так клюнул. Меня, вон, Соболев опять в Красное вызывает. Хочет снова нагоняй устроить. А я узнаю всё про Гойденковскую банду и вместо оправданий попрошу Соболева дать мне подкрепление.