- Милиция, – развеял все сомнения Недобежкин и показал своё красное удостоверение. – Скажите, имя хозяина – Геннадий?

- Нет, – отказался Иван Степанович. – Виктор Прохорович Чуйко наш хозяин.

- Ладно, – кивнул Недобежкин и протянул рабочему фотографию Зайцева. – Вы видели этого человека?

- Неа… – буркнул Иван Степанович, бросая угрюмые взгляды вниз, на сапоги. – Не видал.

- А этого? – Недобежкин подсунул рабочему Интермеццо.

- И этого не видал, – покачал головой рабочий и тут же поинтересовался: – Банда, что ли?

- Банда, – согласился Недобежкин и вынул фотографию Генриха Артеррана, которую он считал «козырной». – Ну, а этого вы видели?

Милицейский начальник ожидал, что рабочий скажет сейчас, что Генрих Артерран и есть Виктор Прохорович Чуйко, однако Иван Степанович разочаровал Недобежкина:

- Не видел.

Да, Недобежкин разочаровался. Кажется, «милиционер Геннадий» успел продать хоромы некоему Виктору некоему Чуйко. Придётся вызвать этого Виктора на беседу.

- Вы можете позвонить хозяину? – осведомился Недобежкин у Ивана Степановича.

- Бригадир может, – ответил тот и собрался идти за бригадиром.

Но милицейский начальник подумал, что хитроумный маляр сейчас скроется за «крепостной стеной», и его не дождёшься потом оттуда никогда. Поэтому он остановил движение Ивана Степановича и потребовал от него:

- Нет, вы, лучше, позвоните бригадиру!

Пётр Иванович наблюдал за всем этим в окно, и ему показалось, что маляр выполняет требование милицейского начальника крайне неохотно. Потом он ещё долго объяснял бригадиру, зачем тот должен покинуть «крепость», а бригадир, кажется, не спешил выходить. Потом Ивану Степановичу, наконец, удалось уломать бригадира, и тот выдвинулся из-за стальной не покрашенной пока что калитки. Выглядел этот бригадир, как типичный строительный бюрократ: пузатенький, усатенький, среднего роста и среднего возраста, чистенько одетый – работой себя не утруждал – и с бурой папкой в руках. К тому же он надвинул оранжевую строительную каску на самый нос – очевидно, чтобы милиция не заметила его лицо.

- Ну? – осведомился бригадир, глядя в землю, на покрашенную траву.

После того, как бригадир не узнал ни одного из предложенных ему преступников, Недобежкин заставил его позвонить Чуйко.

Пока дожидались хозяина – и бригадир, и маляр топтались у ворот и нервно курили. Недобежкин не мог пока разобраться, чего именно боится эта «сладкая парочка» – гнева хозяина и увольнения без зарплаты, или чего-то другого – тёмного и таинственного, о чём они предпочли бы промолчать…

Вскоре подъехала машина Виктора Чуйко – у него оказалась хорошая машина: новенький БМВ. Как Чуйко нервничал, стало заметно до того, как он нажал на тормоз – БМВ вилял из стороны в сторону, то сбавлял скорость, то срывался в «галоп». Чуйко затормозил ещё резче, чем Ершова, и маляру с бригадиром повезло, что пульверизатор был выключен. У ног Ивана Степановича и его начальника собралась горочка окурков.

Чуйко выскочил из салона и свирепо насыпался на пузатенького бригадира:

- Кротов! – он даже схватил бригадира за воротник и пару раз дёрнул. – Что здесь происходит??

- Милиция… – пискнул бригадир, пытаясь спасти свой воротник, зажатый в кулаке Чуйко.

Недобежкин вышел из микроавтобуса и, стараясь обходить залитые краской участки травы, приблизился к новому хозяину терема «милиционера Геннадия».

- Милиция, – сказал он Чуйко, предъявив удостоверение.

Чуйко был на взводе. Он выхватил у Недобежкина удостоверение, прежде чем тот успел назвать свою фамилию, и вперился сначала в лицо милицейского начальника, а потом – в его чёрно-белую фотографию.

- Ага, ага, – Чуйко, наконец, убедился, что документ действительно, принадлежит Недобежкину, и вернул его.

- Грррм, – негромко хмыкнул Недобежкин и положил своё слегка помятое удостоверение в карман.

- В чём дело? – проворчал Чуйко, подняв на Недобежкина удивлённые глаза.

- Когда вы приобрели этот дом? – спросил у него Недобежкин.

- Две недели назад… – пробормотал Чуйко, и в его беспокойных серых глазах отразился страх того, что дом отчуждён, под арестом, в залоге, с долгами…

- Хорошо, – кивнул Недобежкин, сделав вид, что не заметил испуга Чуйко. – Скажите, пожалуйста, у кого из этих людей вы его приобрели? – с этими словами милицейский начальник выложил несколько фотографий прямо на капот БМВ Чуйко. Чуйко по этому поводу никак не возмутился: кажется, заинтересованность милиции его новым и дорогим домом повергла его в шок. Он послушно начал разглядывать предложенные лица, среди которых были следующие субъекты: Зайцев, Кашалот, Интермеццо, Генрих Артерран, Тони Блэр, Джастин Тимберлейк, Вениамин Рыжов – он же Рыжий, Тиль Линдеман и Карпец.

- Ну, – протянул Чуйко, у которого столь богатый выбор вызвал замешательство. – Вот эти – точно, нет, – он сгрёб в отдельную стопочку Тони Блэра, Джастина Тимберлейка и Зайцева.

«Зайцева отмёл», – отметил про себя Пётр Иванович.

- Вот он! – вдруг воскликнул Чуйко и неожиданно схватил – кого бы вы думали??? Вениамина Рыжова! Вениамина Рыжова, который считался мёртвым и похороненным уже почти что, четыре года!

- Вы уверены? – осведомился Недобежкин.

- Ну, да! – настоял Чуйко. – Вот он, Калугин!

Так, теперь Рыжов сделался Калугиным… Очень интересно…

- Он, что, аферист, да? – пискнул Чуйко, страшась, что выбросил большущие деньги на вольный ветер. – Смылся с моими деньгами, а дом принадлежит кому-то другому???

- Нет-нет, – пробормотал Недобежкин. – А можно осмотреть дом?

Услыхав сие заявление, Чуйко побелел и даже икнул. У него подкосились ноги и он едва не упал. Пётр Иванович озадачился таким поведением хозяина. Оказалось, что когда рабочие впервые спустились в подвал – они обнаружили там, в полу какую-то яму. Тогда Чуйко не придал этой яме никакого особого значения, а решил просто засыпать её и зацементировать. Он уже и забыл про неё благополучно, однако когда ямой заинтересовалась милиция – на голову Чуйко упало пугающее озарение. А вдруг это не просто так себе яма, а кто-то когда-то кого-то прикончил, и в этой яме запрятал??? Чуйко аж вспотел холодным потом, когда понял, в какую кашу он только что вляпался. Пока шли с милиционерами к дому – Чуйко едва переставлял ноги и полз даже медленнее, чем бригадир Кротов. Много как милиционеров приехало – целых пять человек, и следователь среди них тоже есть. Страшно – коленки Чуйко меленько дрожали, из-за чего он часто оступался на ровном месте.

Недобежкин хотел оставить Ежонкова охранять Ершову, но тот запротестовал:

- Под гипнозом она никуда отсюда не денется! Сидеть будет, как кукла до тех пор, пока я не скажу: «Отомри»!

- Ладно… – буркнул Недобежкин и сделал только то, что замкнул машину на ключ.

Подвал в этом доме был устроен по американскому типу: не неудобный люк в полу, а специальная широкая дверь в одном из нежилых помещений, которое Чуйко называл «мастерская». Отперев эту дверь, взволнованный хозяин поднял дрожащую руку, щёлкнул выключателем и явил из мрака удобную деревянную лестницу с перилами, которая вела вниз. Сидоров, спускаясь, подумывал о «правиле Сидорова», однако в подвале Чуйко было так светло и пусто, что не спряталась бы и мышка, не то, что Горящие Глаза! Пол был ровненько зацементирован, и всякие следы дьявольской ямы тщательно скрыты.

- Скорее всего, у него в подвале – каверна! – догадался Ежонков. – Как в комендатуре у Девятки. Говорите, две недели назад домик-то купили? – обратился он к Чуйко.

- Да… Да… – робко подтвердил Чуйко. – Я хотел тут спортзал устроить…

- А что здесь было до того, как ваши рабочие выскоблили подвал? – поинтересовался Пётр Иванович.

- А, ничего! – всхлипнул Чуйко. – Голые стены и дыра!

- Ага, – заключил Ежонков. – А вы никогда не слышали из подвала какие-нибудь звуки: голоса там, шум, гул?

Чуйко задумался, а вот бригадир Кротов почему-то попятился и предпринял попытку тихонечко, бочком убежать наверх. Внимательный Смирнянский заметил необычное поведение Кротова и заступил ему дорогу.