Они подъехали к дому Гарика. Во дворе – пусто: в будний день взрослые – на работе, дети – в школе. Только на лавочке у подъезда сидят три старушки. Пётр Иванович остановил «Самару» рядом с новеньким, блестящим джипом «Лексус». До чего же обшарпанно и тускло выглядела служебная машина по сравнению с этим роскошным атрибутом «красивой жизни»!

Пётр Иванович и Сидоров приблизились к подъезду. Ух, как недоверчиво посмотрели на них старушки! Когда Пётр Иванович показал им милицейское удостоверение, их взгляды сделались ещё более недоверчивыми. Они, наверное, смотрят «Постфактум», где показывают жуликов, притворяющихся милиционерами и «оборотней в погонах». Такие передачи только дискредитируют милицию в глазах людей! Гарика они узнали сразу.

- Так, вы ж его забрали, – произнесла одна бабушка (это была его соседка).

Насчёт Додика та же бабушка сказала, что он «иногда заходил к соседу, но жил где-то в другом месте. А на днях приходил, спрашивал про Гарика, а потом ка-ак кинется на меня, когда я сказала, что он в милиции!»

А вот, Светленко никто из них не видел. Бабули только головами покачали.

На первом этаже милиционеры столкнулись с каким-то мужчиной, который выскочил вдруг из одной квартиры и собирался спуститься по лестнице. На нём была модная сейчас куртка «под гонщика», чёрная, с белыми и красными вставками и с логотипами марок машинного масла. Пётр Иванович и ему показал фотороботы Коли, Додика и Гарика.

- Носатого видел, и толстого тоже, – ответил он. – А этого – нет. Я, вот, только что купил квартиру, ремонт делаю, – он кивнул на новую дверь, которую, судя по отбитой штукатурке вокруг проёма, поставили недавно.

Потом он сказал, что опаздывает на работу, и выбежал из подъезда на улицу.

Сидоров разглядывал подъезд.

- Он где-то тут, на первом этаже пропал, – проговорил сержант, остановившись возле дворницкой.

Пётр Иванович постучал в дверь. Похоже, что дворника не было на месте, потому что в дворницкой висела мёртвая тишина.

- Не стучитесь! – это сказала женщина, которая выбралась из лифта. – Дворничиху уволили вчера. Потому что пила, и двор не убирала! Тьфу!

И женщина двинулась вниз по ступенькам, чтобы выйти из подъезда.

Милиционеры ещё побеседовали со старушками на лавочке. От них они узнали, что этот дом построен на фундаменте разрушенного монастыря, и что в подвале такие запутанные катакомбы, что их даже на план пожарной эвакуации их не смогли нанести. А однажды там пропал сантехник. Иногда в подвале пытались селиться бомжи, но и они тоже пропадали спустя некоторое время.

- Сантехника разыскивали? – поинтересовался Серёгин.

- Да, спускались туда, милиция спускалась. Участковый, и ещё там были, следователь, по-моему, – отвечала, опять же, соседка Гарика. Она, видимо, была самая подкованная в том, что происходило в доме. – Так, они походили минут пять, и вылезли. Сказали, что там, этот, лабиринт.

- И всё, больше не искали?

- Плюнули! Пил сантехник. Они и подумали, что сам потом вылезет.

- И что, вылез?

- Не вылез, родимый, пропал!

- А у кого ключи от подвала? – спросил Сидоров

- В ЖЭКе ключи. Только вас туда не пустят. Опечатали подвал. Говорят, засыпать будут пещеры те.

Надо же! В обычной, не новой уже, девятиэтажке и вдруг – пещеры! Да, этот дом выглядел несколько иначе, чем все остальные, имел несколько другую форму. Но, можно же списать это на причуду советского архитектора! Сейчас, вон, какие дома строят – и плавучие, и вертящиеся!.. А слазить – придётся. Как-нибудь выбить ключи, и – слазить. И с участковым тем поболтать...

И тут запел мобильный Петра Ивановича.

- Алё? Ну, привет...

Звонил Казаченко из райотдела.

- Пётр Иванович, – сказал он. – Там, у вас, в обезьяннике происшествие.

- А почему – у меня? – не понял Серёгин.

Когда Казаченко объяснил, почему – у Петра Ивановича подогнулись колени.

- Мама дорогая! – выдохнул он. – Саня, гоним на базу...

====== Глава 34. ЧП за ЧП. ======

Когда Пётр Иванович и Сидоров приехали, вокруг камер предварительного заключения собралась небольшая толпа. Серёгин протолкался вперёд. Гарик Белов лежал посреди камеры с простреленным виском. Крекер и Ведёркин дрожали, забившись под нары.

- Вот, пожалуйста, – сказал Казаченко, показав на Гарика.

Сидоров тоже пропихался. Сержант зашёл в камеру и выволок Крекера за шиворот.

- Ты видел, кто это сделал? – сержант встряхнул преступника.

Крекер просипел что-то, кажется: «Пусти, больно», а Ведёркин из-под нар пискнул:

- Мент.

- Мент? – уточнил Сидоров. – Какой мент? А ну, рассказывай, быстро!

Сержант отпустил Крекера. Тот попятился подальше от него. Ведёркин наполовину выполз из укрытия, стоял на четвереньках.

- Молодой какой-то, – пролепетал он. – Он просто открыл окошко и стрельнул в Гарика из пистолета с глушителем. Я заметил его лицо, потому что сидел напротив двери... Мы спрятались, чтобы он в нас не попал.

- А я – не заметил, – протянул Крекер, поправляя смятый Сидоровым воротник.

То, что Гарик убит, первым заметил молоденький новичок, который принёс им в камеру еду. От неожиданности он уронил тарелки на пол (осколки до сих пор валялись) и побежал прочь, поднимая шум. Этого новичка быстро разыскали и привели. Он был обалдевший, его руки тряслись.

- Он? – коротко спросил Серёгин.

Новичок лихорадочно мотал головой: «Не я, не я!».

Ведёркин полностью вылез из-под нар, и подошёл к Петру Ивановичу.

- Нет, – прошептал Стёпа. – Вы мне показывали фотографию, то есть, портрет того, Коли, или Кости... Вот, он на него похож...

Светленко! Он где-то достал милицейскую форму, и... Верно в «Постфактуме» про «оборотней» показывают!

- Так, где ты говорил, Светленко живёт? – осведомился Пётр Иванович у Сидорова.

- Да, за шахтой там, этой, «Двенадцать – Восемнадцать», далеко.

- Вперёд, Санька, погнали туда! – Пётр Иванович выскочил в коридор и помчался на улицу.

Минуту спустя милиционеры ехали в служебной «Самаре» в «конспиративный дом» Николая Светленко. Чтобы сократить путь, Пётр Иванович иногда срезал через дворы. На мосту через железнодорожные пути, около «Мотеля», снова образовалась большая пробка. Мост опять асфальтировали. Они каждый год его асфальтируют! Пётр Иванович объехал эту пробку задворками. Один раз даже проехался по тротуару, но этого никто не видел, кроме Сидорова. Когда они подъезжали к небольшому частному сектору, расположившемуся вокруг шахты, навстречу «Самаре» проехала пожарная машина. Она ехала не быстро: уже что-то где-то потушили, и возвращались назад, в часть. Что и где потушили, милиционеры поняли, когда Сидоров довёл Петра Ивановича до логова Николая. А от логова остались одни головешки. Вокруг пожарища собрались соседи.

- Погиб Парамон Феоктистович, – всплакнула одна женщина, вытерев платочком слёзы.

Пётр Иванович узнал от соседей, что дом «Парамона Феоктистовича» загорелся сегодня днём. Пожарные говорили, что взорвался газовый котёл. Тело хозяина нашли в руинах дома обгоревшим да неузнаваемости. Что же это получается? Сам Николай Светленко просто так взял, и погиб от взрыва какого-то котла дурацкого?! Нет уж! Просто он, наверное, вычислил слежку Сидорова, и сам дом спалил, чтобы скрыться. А насчёт тела – он специально подложил кого-то, как Жоффрей де Пейрак. Может быть, бомжа, а может быть, какого-то пьющего соседа! Сидоров осматривал остатки гаража, который сгорел вместе с домом. Горелые доски, хлам какой-то... Стоп! Он же был внутри железный, сержант сам видел... Машины, кстати, тоже не было.

- Обвёл он нас с тобой, – заключил Пётр Иванович.

====== Глава 35. Тайна Крекера. ======

Карпец никак не желал колоться. Он упрямо бормотал о том, что не брал из архива дело Светленко, о том, что и в глаза не видел денег, и о том, что уж точно не продавал никому никаких дел. И вообще, выглядел он как-то странно, как зачарованный какой-то, что ли... Матрёшкин не смог от него добиться ни слова. Пётр Иванович тоже приезжал, посмотрел на старшего лейтенанта. Карпец был совсем унылый, под глазами – синяки от недосыпа.