«Показалось! – решил для себя Сидоров. – Блик от… фона…ри…к…а…». Глаза не исчезли после того, как Сидоров отвёл взгляд в сторону. Чудовище, не мигая, смотрело в самую душу, и его адский взор мигом пробрал до самых костей!

- П… Пётр Иванови-ич, – едва выдавил Сидоров, чувствуя, как его ноги превращаются в холодное желе и подкашиваются сами собой.

На искорёженный ужасом стон Сидорова обернулись все – и Ежонков, и Недобежкин и надоевший своей рыбой дурацкой Хомякович. Горящие Глаза продолжали сверкать дьявольским белым огнём. Кроме того – они приближались, а Сидоров даже видел, как под Глазами вырастают огромнейшие и острые, как бритвы, клыки…

- Чёрт! – пискнул Хомякович и собрался удирать, но Пётр Иванович схватил его за рукав, остановил и предупредил:

- Не беги, потеряешься, – а голос у самого дрожал.

- Руки вверх! – крикнул Недобежкин, выцапав из кобуры пистолет. – Ещё один шаг – и пристрелю!

- Я вас съе-е-ем! – могильным голосом провыл верхнелягушинский чёрт, неумолимо надвигаясь.

Хомякович не выдержал, вырвался из рук Серёгина, разодрав куртку и бросился наутёк неизвестно куда, вглубь пещеры.

- А-а-а-а!!! – раздавался под сводами крик его ужаса. – Меня чёрт заест, зае-ест!!!

Сбежав, Хомякович выронил фонарик. Он откатился и его луч упал на то место, где должен был стоять чудовищный чёрт. Даже Недобежкин застыл, похолодев до кончиков пальцев, когда его взгляду открылось нечеловеческое существо, которое обитало в пещере. Оно было полупрозрачно, и свет фонарика проходил через его невесомое тело и освещал земляную стену. Пётр Иванович тоже достал пистолет, и рука у него тряслась, от чего мушка ходила ходуном. В страхе Недобежкин выпалил в монстра, но все его пули пролетели сквозь него и унеслись в пещерную даль.

- Бежим! – Серёгин дёрнул Недобежкина за рукав. – Его нельзя застрелить!

Все четверо рванули прочь, туда, где был вожделенный выход под «господнее» солнце, что рассеивает адскую нежить. Чудовище гналось за ними и выло, выло…

На бегу Ежонков споткнулся и упал, расквасив себе нос о камень. Спустя секунду он почувствовал, как ледяная рука монстра коснулась его шеи. Верхнелягушинский чёрт схватил Ежонкова за воротник куртки и рывком поднял на ноги, стукнув затылком о стенку пещеры. Земля со стенки осыпалась на голову Ежонкову, и тут же бедняга увидел возле своего лица чудовищные глаза и почувствовал ледяное дыхание.

- Я же сказал, что я тебя съем, – змеёй прошипело чудище.

Ежонков заверещал, зажмурившись, отбиваясь от адского исчадья обеими руками. Его кулаки натыкались на непреодолимую твёрдую преграду. Нет, это не человеческое тело, это…

- Ежонков! – это Недобежкин обернулся на крик товарища и увидел, что он в плену у чудища.

- Надо спасти его! – решил Пётр Иванович и рванул назад, на помощь Ежонкову

- Нет, пожалуйста, не надо! – вопил Сидоров и дёргал за куртку Недобежкина, который тоже собрался спасать Ежонкова. – Бежи-им!

На бегу Серёгин выстрелил, хотя и знал, что не застрелит, так хоть выиграет секунду для Ежонкова. Чудище на миг обернулось, а потом швырнуло пленного Ежонкова на Петра Ивановича, сшибив его с ног и опрокинув на сырой земляной пол. Фонарик Серёгина отлетел в сторону и разбился, монстр расхохотался и снова завыл:

- Я – чёр-р-рт, и вас съе-ем!!

- Вставайте! – это подоспел Недобежкин, схватил Серёгина под мышки.

Насилу они поднялись и поспешили прочь из чёртовой пещеры, увлекая за собой застопорившегося в ужасе Сидорова. Едва «ловцы чертей» выцарапались из подземелья наружу, пронеслись бегом по высоким сорнякам и забились в «Газель». Впервые в жизни испугавшийся Недобежкин сейчас думал лишь о том, как бы побыстрее уехать. Дрожащей рукой повернул он ключ зажигания и «Газель», взревев мотором, рванула прочь.

====== Глава 21. Коварство Верхних Лягуш. ======

Из-под моста через озеро Лазурное вылез кургузенький толстячок и, отбежав подальше, запрятался за огромный раскидистый дуб. В пухленьких руках он держал пилу. Заметив, что к мосту на полном скаку, как кавалерийский конь, приближается «Газель» Недобежкина, он потёр ладонью о ладонь и жёлчно хохотнул. «Газель», выписывая мелкие зигзаги, влетела на мост. И тут же раздался громкий треск. Подпиленный коварным толстячком, мост сломался под тяжестью микроавтобуса и обрушился в вонючую болотную воду озера Лазурное. Озеро было мелкое. «Газель», присыпанная остатками моста, погрузилась лишь по окна. Мутная вода вместе с мелкой рыбой хлынула в салон и отрезвила обмерший от испуга «экипаж» поплывшей «Газели». Недобежкин вмиг распахнул глаза и принялся тормошить сидевшего рядом с ним Серёгина. Пётр Иванович тоже пришёл в себя и ногой вытолкнул дверцу.

- Выплываем! – скомандовал он и вылез, волоча за собой Ежонкова, рыдавшего над разбитым носом.

Вслед за Серёгиным вылез Недобежкин, а последним выпростался Сидоров. Правда, плыть не пришлось – пришлось шагать по пояс в холодной и грязной воде. Денёк сегодня выдался погожий и тёплый, да и всё лето стояла жара, а вот вода в этой окаянной луже оставалась холоднющей, будто бы на дворе декабрь. Выбравшись из озера на сушу, «искатели приключений» просто улеглись на берегу, чтобы отдохнуть и прийти в себя. Итог первой вылазки на Чёртов курган был печален: Хомяковича потеряли, машина утонула. Действительно, гиблое место…

Убедившись в том, что машина милиционеров бесповоротно застряла, пухленький злодей с пилой покинул укрытие и колобком покатился в сторону Верхних Лягуш. Мост подпилил не кто иной, как председатель Верхнелягушинского сельсовета Константин Никанорович Семиручко. На полпути к деревне он встретил тракториста Гойденко.

- Ну что, порядок? – осведомился тракторист.

- Полнейший! – растянул сытую улыбочку Семиручко, и они оба удалились в Верхние Лягуши.

Отлежавшись и отдышавшись, Серёгин приподнялся на локте и огляделся, оценивая размеры произошедшего с ними бедствия. «Газель» торчит посередине озера, полуутопленная в его воде, засыпанная обломками моста. На крыше «Газели» покоится сухой мопед Ежонкова. Можно снять… Хотя, как на мопеде вчетвером поедешь? А хотя…

- Василий Николаевич, – сказал Серёгин Недобежкину. – Можно попытаться снять мопед, и пускай кто-нибудь из нас съездит в Лягуши и приведёт хотя бы трактор, чтобы выволочь «Газель».

Недобежкину идея понравилась.

- Поднимаемся, – скомандовал он. – Будем снимать мопед.

Опять лезть в воду не захотел один только Ежонков. Его пожалели за сломанный нос и оставили на берегу. На дне озера лежал слой скользкого ила, поэтому передвигаться по дну оказалось нелегко. Насилу милиционеры добрались до «Газели», как смогли разбросали в стороны гнилые доски моста и обнаружили целёхонький мопед. Недобежкин встал с одной стороны микроавтобуса и принялся подталкивать мопед на Серёгина и Сидорова, которые установились с другой стороны. Мопед был тяжёл, а сейчас казалось, что он тянет тонны на три, не меньше. Они уже почти сняли его, когда Сидоров, неудачно наступив под водой на гладкий камень, поскользнулся и разжал руки. Пётр Иванович в одиночку не удержал машину, и мопед бултыхнулся, подняв тучи грязных брызг и разогнав в стороны зелёную ряску.

- Чёрт! – в один голос ругнулись Серёгин и Недобежкин, поняв, что искупавшийся мопед уже для езды не годится.

- Сидоров! Рр! – Недобежкин сжал кулаки. – Неуклюжий, как курица!

- Простите… – пискнул Сидоров.

- Я тебя не прощу, а уволю! – рассвирепел Недобежкин. – Последнюю машину угробил… На карачках теперь выползать осталось!! Чёрт! – начальник до такой степени разошёлся, что начал загребать руками шматы болотной грязи и швыряться ими в Сидорова.

Сидоров убегал по пояс в воде до тех пор, пока не поскользнулся и не искупался с головой.

====== Глава 22. Коля работает. ======

Тёмной ночью, когда тоненький серпик луны забился в серые рваные тучи, «король воров» Николай Светленко взломал хитрый замок и проник на склад Харитонова. Оглядевшись в свете фонарика, вор поправил правую перчатку и принялся за работу – разыскивать папку, которую потребовал от него Генрих Артерран. Перед Колей высились штабеля картонных ящиков, заполненных печеньем, вафлями, конфетами… Николай осматривал ящик за ящиком, но ни в одном из них не нашёл нужную не ему, а Генриху Артеррану, папку. Коля долго возился – не меньше трёх часов, пока «проинспектировал» все ящики, а потом – перешёл на старинный побитый жучками сервант, что прятался в углу просторного склада, притаившись за нагромождением ящиков. Коля вскрыл сервант быстро – замочки на дверях оказались пустяковые. В серванте покоилось вот что: стопка писчей бумаги, две ручки, четыре кружки, чёрный чай, рулончик скотча, пачка салфеток, липучка для мух и два таракана. Разглядев обнаруженные «сокровища» Николай чертыхнулся про себя и начал деловито обшаривать у серванта нижние ящики. Там Коля тоже ничего интересного не нашёл – только несколько комплектов рабочей робы – каждый размером с хороший парашют – и какой-то плоский прямоугольный свёрток из мешковины… Стоп! Свёрток из мешковины! Кажется, это он! Николай рывком выдернул свёрток из ящика и распутал бечёвку, которой он был перевязан. Под грубой серой мешковиной сверкнула тёмно-синяя кожа папки. Нашёл! Коля схватил свёрток, забросил его в чёрный полиэтиленовый пакет и собрался делать ноги, а то и так уже засиделся здесь… Но тут «короля воров» осенила идея. Просто так пойти и сдаться милиции он не мог – не пускала чужая воля, которая заставляла его мычать и бодаться на допросах. А что, если оставить на этом складе следы, чтобы милиция сама его нашла и арестовала? Возможно они там, в милиции, найдут способ избавить Колю от наваждения, и тогда Коля всё расскажет им про Генриха Артеррана. Коля посчитал, что этот план – блестящий, и надо немедленно воплотить его в жизнь. Николай выполнил разворот на сто восемьдесят градусов и отправился громить склад без перчаток.