Тут-то Мэри и не выдержала. В ней как будто взорвалось что-то, Ремус почувствовал это даже до того, как Макдональд вдруг вырвалась из его рук, как дикая лесная кошка.

— Ей причинили боль? Ей?! А как насчет меня, Люпин?! — крикнула она срывающимся голосом. Ремус опешил, он не ожидал такой реакции. — Как насчет моей боли?! «Ты — мой самый близкий друг, я тебе доверяю!» — передразнила его она, шмыгая носом и снова и снова смаргивая слезы. Косметика, которой она в последнее время пользовалась особенно обильно, размазалась и сделала Мэри похожей на панду. — Ты так без ума от неё, что совсем ничего не замечаешь, да?!

Она еще раз вытерла нос, несолидно хрюкнула и икнула, жалобно глядя на шокированного и даже немного испуганного Ремуса.

— Ремус, я люблю тебя, — прошептала она и беспомощно взмахнула руками.

Ремус спал с лица.

Мэри вытерла щеку трясущейся рукой.

— Люблю, — она поджала губы и из её глаз в маске размазанной туши, выкатились новые слезы. — А ты… ты стоишь здесь и рассказываешь о том, как сильно любишь эту ведьму, хотя даже не догадываешься, как мне тяжело все это слушать! Но это все неважно, правда? Важно только, чтобы её не наказали, хотя она этого заслуживает, как никто другой!

— Мэри, я же не знал… — пробормотал Ремус, и вдруг вспомнил кое-что. — Погоди, а как же Дирк?!

— С Дирком у нас никогда не было ничего серьезного, — низким, грудным голосом отрезала Мэри. — Поэтому мы и расстались, его это злило. А теперь я думаю… зря, — она деланно-безразлично дернула плечом.

— Мэри, прости меня… — в ужасе пробормотал Ремус. — Я правда, я даже… не догадывался… если бы…

— А если бы и догадывался, ничего бы не изменилось, правда? — горько усмехнулась Мэри. — Ты ведь влюблен в Валери Грей, и плевать тебе на всех остальных.

— Прости меня, — беспомощно повторил Ремус, а потом шагнул к ней, но Мэри отшатнулась и выставила ладонь, как знак «Стоп».

— Не надо, Ремус. Я не хочу больше об этом говорить, — Мэри зябко обхватила себя руками и сделала несколько шагов назад. — И, кстати, вы можете жить спокойно. Я никому не скажу, — она окинула Ремуса взглядом, полным боли и презрения отвергнутого человека. — Слишком противно.

С этими словами Мэри развернулась и пошла к замку, а ошеломленный Ремус остался стоять в зарослях шиповника.

Громкую музыку Розмерта услышала еще до того, как подошла к дверям. Солнце уже садилось, в деревне пахло вечером, и мокрая трава щекотала голые лодыжки трактирщицы, пока она пересекала задний двор «Кабаньей головы».

Когда она толкнула дверь, Сириус даже не оглянулся. Он, как обычно, сидел на полу возле своего устрашающего железного зверя, и ковырялся в его железных внутренностях, раскидав их вокруг себя по полу. Из одежды на Сириусе были только магловские джинсы и черная майка, в углу надрывался проигрыватель, груда жестяных банок из-под пива и шипучки вокруг мотоцикла выросла еще на несколько штук.

— Всё еще возишься с этой дурацкой железкой? — бодро поинтересовалась Розмерта, закрывая дверь и делая музыку потише. В вырезе майки на спине Блэка виднелась часть его устрашающей татуировки, и эта часть заблестела от пота, когда Розмерта вошла в сарай. — Не надоело еще?

— А ты все еще не запомнила, как она называется? — Сириус зажмурил один глаз, глубоко засунув руку в чрево железного монстра.

— Хм. Вот еще, — Розмерта поиграла фалдами своей цветастой шали. — Это — твои игрушки. Долго еще планируешь торчать тут?

— А что, какие-то проблемы? — пропыхтел Сириус, выкручивая что-то внутри мотоцикла так, что трещало на весь сарай.

— Пока нет, но я видела парочку мракоборцев, пока шла сюда, — Розмерта, расправила юбку и присела на пустой ящик, который уже по праву можно было называть её персональным креслом. Когда на смену заступал Освальд, она приходила сюда, и часами просиживала на нем юбку, пока Блэк работал. — Они тут ходят и всюду суют свой нос. Если тебя застукают с этой штуковиной…

— Не застукают, — Блэк усмехнулся и вдруг повел носом в её сторону. — Ты, что, принесла поесть?

Розмерта лукаво улыбнулась и достала сверток, который держала под мантией.

— От тебя ничего невозможно скрыть, Блэк.

— Роуз, я тебя обожаю, — честно сказал он.

— Ну еще бы, есть за что, — хмыкнула она и достала из свертка румяное яблоко. — Но вообще-то я бы хотела услышать ответ, долго ты еще собираешься торчать в этом проклятом сарае? — Розмерта вгрызлась в мякоть.

Руки Блэка напряглись, и он с силой оторвал от своего мотоцикла какую-то жуткую железную штуковину.

— Думаю, что долго… — пробормотал он, отбрасывая с лица волосы и придирчиво осматривая деталь, предназначения которой Розмерта не знала. — Иначе мой следующий полет закончится очень плохо. Я чуть не разбился, пока сюда летел, хочу понять, почему… Подай палочку.

— Бросил бы ты это дело, — вздохнула Розмерта, подавая палочку. — Вот чем тебе не угодили метлы? Знаешь, если ты накормишь меня еще одной историей про то, как чуть не упал с высоты в двести футов, я приду сюда и подожгу эту груду металла к чертовой матери.

Сириус усмехнулся одной из этих своих улыбочек, от которых школьниц теряли способность связно говорить.

— Тебе смешно? Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к маглам, но их технике я не доверяю. Не доверяю и все тут! И вообще, я устала наблюдать, как ты торчишь здесь часами каждый день, и да, я прекрасно знаю, почему, — торопливо и немного раздраженно добавила она, увидев, как Сириус моментально помрачнел и похолодел лицом. — Я к тому, что тебе ведь не обязательно сидеть именно здесь, — она помедлила. — Ты мог бы заглядывать ко мне…

Сириус ничего не ответил и вообще повернул голову в сторону от Розмерты, разглядывая заклеенную старыми газетными вырезками стену.

— Сириус… — Розмерта протянула к нему руку, но Сириус вдруг резко встал, взял сверток, лежащий у неё на коленях, достал сэндвич, и откусил сразу половину. Прошелся по залитому рубиновым солнцем сараю, а когда сэндвич закончился, снова уселся перед мотоциклом на корточки и вернулся к работе, всем своим видом показывая, что не намерен возвращаться к этой теме.

Розмерта тяжело вздохнула.

А она-то надеялась, что эта неделя вернула его в нормальное состояние.

Она все еще очень хорошо помнила, как пару недель назад Блэк среди ночи ворвался к ней в «Три метлы». Злой, как черт, неуправляемый, как вырвавшееся на волю торнадо, он метался по трактиру, переворачивал стулья, столы, ломал мебель и рычал жуткие проклятия, но при этом был абсолютно трезв. Хвала Мерлину, что Освальда в это время не было в деревне, а то, кто знает, чем бы все это закончилось!

Словом, Блэк явно вознамерился разломать трактир от крыши до фундамента. А когда Розмерте кое-как удалось его остановить и заставить заговорить вместо того, чтобы крушить все, стало еще хуже. Во всяком случае, Розмерта и представить себе не могла, что Блэк, Блэк, всегда такой уверенный и хладнокровный, относящийся ко всему с таким цинизмом, будет сидеть на полу «Трех метел» и рыдать, уткнувшись в её колени. Хотя, это было мало похоже на плач, скорее на стоны раненого животного, к которым то и дело примешивались приглушенные крики «Тварь!», «Шлюха!» и «С-с-сука!» вперемешку с жуткими всхлипами и ударами крепкого кулака по быльцу дивана. Розмерта была жутко напугана. И если бы не бутылка старого бабушкиного настоя на корне перечной мяты, это продлилось бы, наверное, еще очень и очень долго.

Лошадиная доза настоя свалила Блэка почти сразу. Чудо, что он согласился его выпить. Хотя, если говорить начистоту, Розмерта влила его в Блэка почти что силой, а потом оставила спать на многострадальном диване, потому что в одиночку точно не дотащила бы до второго этажа.

На следующее утро Блэк уже вернулся в свое обычное состояние. О ночном происшествии напоминал только помятый вид и молчаливая мрачность. В приступе глубокого раскаяния он помог ей убрать учиненный ночью разгром и восстановить мебель, а после рассказал Розмерте о своих отношениях с этой белобрысой фифой, с которой Розмерта частенько видела его в деревне. Чуяла ведь, что девчонка из чистокровных, а когда фамилию услышала, так все сразу на свои места и встало. Нашел, с кем спутаться, ей— богу! Малфои! О них такие жуткие вещи рассказывают, даже похлеще, чем о его собственной семейке. Нет, спутаться с Малфой, как же это называется? Мог бы сразу в змеиное гнездо влезть, а потом жаловаться, что его покусали за все живые места! В общем, после его рассказа Розмерта вволю побушевала, пройдясь по девчонке и каждому её родственнику, и всем стало легче, а потом Блэк ушел. Розмерта надеялась, что после расставания с этой ведьмой, он будет заглядывать к ней почаще, но нет, Блэк не заглядывал ни к ней, ни к кому-то еще, если не считать занюханный сарайчик на заднем дворе «Кабаньей головы». Там он готов был сидеть сутками, и часами, без отдыха ковырялся в своей железке, предпочитая этому занятию все остальные. Розмерта даже начала думать, что паршивка опоила его Амортенцией, или еще чем погаже, раз у него даже к ней, Розмерте интерес отбило, и решила, что на досуге попробует достать антидот. Так, проверить на всякий случай.