Роксана и сама не поняла, как газета очутилась в её руках. Она смотрела на снимок целую минуту, или две, тупо и безо всякого выражения. Эдвин погибла. Эдвин больше нет.

Случившееся не укладывалось в мыслях, но смутная, невыносимая тяжесть уже навалилась на плечи, а зрение стремительно сужалось до размеров фотографии её матери и Чарльза Селвина на борту прекрасной «Леди». Слова отца о том, что на их семью открыта охота, эхом отзвучали в опустевшем сознании. А потом пришел страх.

Отец. Люциус.

Они следующие.

Снимок вдруг расплылся перед глазами.

– Что с тобой, Малфой?

Голос Хлои донесся до неё словно из глубин океана, где лежал корабль с телами погибших. Роксана опустила газету и подняла растерянные глаза.

На неё смотрел весь класс. Кто-то закрывал ладонью рот, кто-то просто был в шоке. Сириус поднялся со своего места, но подойти не спешил и сверлил Роксану настороженным, горящим взглядом. Но в этот момент Роксану интересовал не он. Словно магнитом её внимание притянуло к парте, где сидели слизеринцы. Мальсибер уже давно наблюдал за ней из-за спин своих друзей, с тем самым выражением, с каким вышеупомянутый Свитшот Аберфорт, наверняка, наблюдал за своими гиппогрифами, когда те ломали лапы или крылья. Держа в вытянутой руке палочку, он смотрел, как гиппогриф бьется на земле в агонии и пытается встать. Одна попытка, другая. Зверь клекочет и смотрит на хозяина затравленными, полными паники глазами. Он пытается встать, но рана слишком велика и безнадежна. А значит, безнадежен и он сам. И тогда – один короткий зеленый всполох. И конец.

В ту секунду Роксана видела неторопливое кипение этой зеленой вспышки в холодных глазах слизеринца. Да-а, ты знаешь, что там произошло, говорил его взгляд. Ты знаешь, почему погиб именно этот лайнер, не так ли? И ты знаешь, к чему это ведет. В глубине души ты знаешь, что тебе нужно сделать, правда?

Роксана сделала глубокий вдох, напустила на лицо самое безразличное безразличие, на какое была способна, расправила плечи, неторопливо сложила газету и небрежно шлепнула на стол.

– Ужасные новости, – прохладно сказала она, взяла банку и пошла к своей парте.

– Тебе не нужно притворяться, Роксана, – Хлоя обернулась на стуле ей вслед. Роксана вздрогнула, словно от щелчка кнута, и остановилась, пытаясь подавить внезапную и тупую ненависть, поднявшуюся в душе, как змея. Она оглянулась.

– Мы все тебе сочувствуем. Правда, – Хлоя выглядела в этот момент на удивление искренней. – Это так ужасно… твоя мать и Чарльз Селвин.

Кто-то из девчонок возмущенно ахнул, но Хлоя не заметила.

– Он ведь младше её почти на двадцать лет. Может быть хоть ты дашь нам какие-нибудь… комментарии? – добавила она, а Патриция Стимпсон, сидящая рядом с Хлоей, хихикнула и прикрыла рот рукой.

В ту секунду всем показалось, будто по классу пронесся ураган, но на самом деле ничего не произошло.

Роксана быстро взглянула на Патрицию, отчего та перестала смеяться и отвернулась, а потом вперила взгляд в Хлою и медленно вернулась к их парте. Глядя слизеринке прямо в глаза и не вполне понимая, что делает, она откинула обложку её дневника противоядий, который лежал тут же на парте и положила ладонь на первую страницу, после чего резко оторвала и бросила в кипящее зелье.

Хлоя, а следом за ней и весь Слизерин разом охуели, но не успел никто сказать что-то или сделать, как Роксана уже со смачным шорохом вырвала вторую страницу, неторопливо скомкала и отправила вслед за первой.

Третью, четвертую, пятую. Важнейший для сдачи ЖАБА конспект страничка за страничкой исчезал в бурлящем зелье, но никто ничего не делал, чтобы её остановить. Все сидели на своих местах, как приклеенные, и в шоке наблюдали за тем, как Роксана Малфой уничтожает шансы Хлои Гринграсс сдать ЖАБА по зельеварению. И как Хлоя беззвучно открывает и закрывает рот, вытаращившись на свой конспект и вцепившись в парту.

– Ты… ты что делаешь, идиотка?! – хрипло выкрикнула она, когда смогла совладать с собой, и вскочила на ноги, но сделала это слишком резко, и её котел с грохотом соскочил с подставки, выплеснув на парту зелье. Патриция завизжала и тоже вскочила, все тут же очнулись, начался жуткий переполох и вопли.

И надо же было, чтобы именно в этот момент Слизнорт вернулся в класс.

– Что здесь происходит?! – вскричал он, увидев, что все побросали свои места и носятся по классу, как взбесившиеся кролики, пытаясь спастись от ожившей парты. – Это еще что такое?!

– Малфой опрокинула моё зелье, профессор! – завопила Хлоя, прежде, чем это успел сделать кто-либо другой. Её юбка пропиталась зельем и теперь хлопала складками, как крыльями, явно пытаясь взлететь. Хлоя прижимала её к ногам, Мальсибер поддерживал её под локоть, остальные слизеринки суетливо кудахтали вокруг. Снова класс разделился на два лагеря, оба кричали друг на друга и ругались.

– Специально! И уничтожила мой дневник противоядий! Вот! – Хлоя встряхнула остатками толстой тетради. – Мы просто сидели и разговаривали, а она набросилась на нас ни с того, ни с сего!

Роксана, выглядывающая из-за спины Сириуса, от такой наглости просто ошалела и выхватила палочку. Все снова переполошились, но Сириус поймал её и удержал. Прошипел «Не дури!» и исчез в толпе.

– Мисс Малфой! – не то шокировано, не то удрученно ахнул Слизнорт, осмотрев дневник надутой Хлои. – Мисс Малфой, да как же вы могли?! Во имя Мерлина, что на вас нашло?!

Роксана бросила взгляд на слизеринок. Ненависть в ней бурлила похлеще, чем зелье в котле, но ей вовсе не улыбалось обсуждать с учителем свои семейные дела, тем более при всех. Все уже итак услышали много лишнего. А жаловаться она не привыкла – за такое в Дурмстранге свои же наказывали очень жестоко. Поэтому она просто прикусила язык и отвернулась.

Слизнорт расценил этот жест по-своему.

– Мерлинова борода, это… это просто неслыханно! – визгливо возмутился он и взмахнул палочкой, возвращая парте её изначальный вид. – Я не потерплю выпадов агрессии в своем классе, мисс! – дребезжащим голосом добавил он и шлепнул дневником Хлои по ближайшему столу. – Нет! Вы… это просто какое-то дикое поведение, я решительно не понимаю, что с вами происходит в последнее время! Мисс Малфой, вы хотя бы слушаете меня?

Роксана бросила на него короткий взгляд и тут же испытала огромное желание опустить голову и сжаться в виноватый комочек. Учительской Укоризной можно пытать узников в Азкабане, ей-богу. Она плотно скрестила на груди руки, осознав вдруг, что стоит на абсолютно пустом пятачке -толпа отодвинулась назад, оставив её со Слизнортом один на один. Никто не решался рассказать об истинной причине потасовки. Видно, боялись мести слизеринцев.

Как мило.

– Мы уже имели с вами крайне неприятную беседу, причем совершенно недавно! – бушевал тем временем профессор зельеварения. – Домашние задания вы не делаете, на занятиях работаете хуже некуда, я мог бы простить вам это и списать все на нервы перед экзаменами, но это… вы ведь уже не первый раз безо всякой причины нападаете на мисс Гринграсс! И не желаете ничего объяснять! Я… вы просто не оставляете мне выбора, я вынужден буду поговорить с профессором Дамблдором. Мне не нужна эта нелепая вражда на факультете, мисс! А пока вы остаетесь после уроков, пойдете в библиотеку и поможете мадам Пинс подклеить порванные…

– Сэр! – Сириус вдруг снова оказался у Роксаны за спиной, и она чуть не разрыдалась от облегчения. В руках у Сириуса был свежий, все еще перетянутый почтовой резинкой номер «Пророка», а рядом маячила хмурая Лили. Очевидно, газета прибыла именно из её сумки. – Вот. Прочтите. Прочтите вот это! – он раскрыл газету на нужной странице и протянул учителю. Роксана крепко схватила Блэка за руку и впилась в неё всеми ногтями, так, что ему, наверное, стало больно.

Слизнорт бросил на Сириуса неодобрительный взгляд и пошире развернул «Пророк», еще неодобрительнее взглянув на страницу.

– Хмпф. Что тут? «Трагическая гибель в море»? И что же…