Сириус хмыкнул.

Ему всегда казалось, что девчонки преувеличивают свои страдания по этому поводу, но когда он один раз имел неосторожность обмолвиться об этом Марлин, выслушал душераздирающую историю, начавшуюся с фразы: «Представь, что кто-то хватает обеими руками какой-нибудь твой орган и медленно, неторопливо рвет его на две части...»

Он дрогнул, вспомнив об этом.

— Слушай, давай я отведу тебя в крыло?

— Нет! — Роксана вдруг испуганно вскинулась.— Не надо об этом, да? Мне не нужны никакие врачи!

Видимо она ещё не забыла свою слепую ночь в крыле пару месяцев назад.

— А что тебе нужно?

Сириус вдруг испугался, что сейчас она попросит его просто поспать с ней этой ночью — девчонкам это нравилось и они никогда не задумывались о том, что пока они сопят в тепле, он сам не спит, мучается, чередуя руки под их плечами и уговаривает своего дружка лежать смирно хотя бы до утра.

— Ничего, — она снова зажмурилась, положила ладонь на свой пах и свернулась вокруг этого места калачиком. — Обычно я просто сплю и всё. И... мне не нравится, когда меня трогают в такие дни, — она попыталась стряхнуть его руку со своей ноги. Блэк фыркнул. Роксана глянула на него так, словно готова была тоже «схватить его обеими руками и порвать на два куска».

— Что, и завтра мне тоже нельзя к тебе прикасаться? — с плохо скрываемым раздражением спросил он.

— И завтра, и послезавтра, и... короче, до среды даже не думай подкатывать ко мне! — сварливо отозвалась она и сердито отвернулась, потирая живот под складками одежды и страдальчески морщась.

— Слушай, Блэк, проваливай, а? — тоскливо предложила она. — Если ты думаешь, что мне хочется меньше, чем тебе, то ты ошибаешься и когда ты сидишь тут... — она засопела. — Мне только хуже.

— Я же говорю, мы можем придумать что-нибудь. Ты можешь оставаться в одежде, — Сириус в мгновение ока навис над ней и Роксану словно током ударило.

— Нет! Блэк... Сириус, ну пожалуйста, уходи! — она уперлась ему в плечи руками, отталкивая. — Ну!

Недовольно вздохнув, Сириус слез с её постели, но уже у самой двери Роксана снова его окликнула. А когда он оглянулся, она вдруг наоборот отвернулась и спрятала лицо в многочисленных подушках.

— Если тебе так хочется трахаться, иди и трахайся! — проворчала она оттуда. — Я уже говорила тебе, мне все равно, если ты делаешь это с другими, я просто не хочу ничего об этом знать. Понял?

На секунду зверек зыркнул на него из своего убежища.

Пару секунд они просто смотрели друг на друга.

И Сириус вдруг почувствовал себя очень странно. Как будто внутрь ему скользнула холодная змейка и потерялась — уже не вытащишь.

Ему стало невероятно жалко её. Неужели она так боится остаться одна, что готова затолкать его в чужую постель? Или дело в чем-то другом?

Видимо эти мысли отразились у него на лице, потому что её броня мрачности и решимости на секунду сползла, показав крайнее отчаяние, а потом Роксана водрузила её на место.

— Я всё понял. У тебя кровь отлила от мозга и ты несешь всякую херню, — заявил он, отступая к двери.

Роксана швырнула в него одну из подушек. Сириус закрылся от неё дверью и снова заглянул в комнату.

— Эй!

В третий раз Роксана вскинула свою лохматую голову.

— Тыквенные пирожки или шоколадные лягушки?

Сначала раздался смешок, а затем деланно-недовольное:

— Ладно. Неси уже этих чертовых жаб, — и она накрылась пледом.

Через полчаса после этого разговора Сириус уже стучался в дверь Розмерты.

Сначала он просто не знал, куда себя деть. Думал, пойти обратно в башню Гриффиндора, но мысли о том, чтобы просто лечь спать были невыносимыми.

Решил побродить по школе, чтобы немного отвлечься, подумал о том, чтобы заглянуть к парочке старых подружек — вдруг обломится? Но когда ноги сами принесли Сириуса к статуе одноглазой ведьмы, он понял, что будет делать.

Проход между школой и «Сладким королевством» промерз насквозь. Чтобы немного согреться, Сириус пробежал по нему собакой, но когда он выбрался из кондитерской на воздух, ему показалось, что его как кутенка за шкирку окунули в чан с ледяной водой — такой мороз сковал деревушку под вечер. Так что когда он стучался в заднюю дверь «Трех метел», думал уже не столько о прелестях Розмерты, сколько о её горячем гроге или медовухе.

— А тебя не накажут за то, что ты гуляешь в такое позднее время? — игриво спросила Розмерта, повисая на дверном косяке и глядя на замерзшего до костей Сириуса.

— А т-тебя? — спросил Сириус, содрогаясь под порывами ледяного ветра.

Розмерта горько вздохнула она и за воротник втянула его в теплое помещение.

— Пойдем.

— Что, опять поругался со своей подружкой? — спросила Розмерта, завороженно глядя, как двигается кадык на шее Сириуса, по мере того, как Блэк пьет, все дальше откидывая лохматую голову.

Они сидели в её комнате. В её чудесной, восхитительной, теплой комнате, пропахшей яблоками и деревянной стружкой.

Всегда такой лохматый и темный, Сириус каким-то образом ухитрялся очень органично смотреться на фоне пухлого белого покрывала с рюшами и скопища бархатных подушечек.

Выдув до дна кружку горячей медовухи, он уронил руку с пустой кружкой на колено и блаженно вздохнул, облизав губы.

— Слушай, Роуз, — он попытался сосредоточить на ней взгляд, но зрачки его пьяно плыли. — А у тебя есть это... — он икнул. — Зелье?

— Какое? — она ласково погладила его по щеке. — Бодроперцовое?

— Не-ет... — Сириум озадаченно нахмурился, глядя в третье измерение, сжал ладонь Розмерты обеими руками и поцеловал. — Ну это зелье.

Розмерта непонимающе моргнула.

— Ну для этих ваших... дел.

Розмерта понимающе рассмеялась.

— Всё с тобой понятно, Блэк, — она вытащила из ящика туалетного столика какой-то флакончик. — Я могла бы и сама догадаться. Она тебя вытурила. И ты не придумал ничего лучше, чем прибежать ко мне.

— Да ладно тебе, — Сириус обеими руками поймал флакон. — Ты же знаешь, что я тебя... — он икнул. — ...люблю.

Розмерта взялась за расческу и, глядя в зеркало туалетного столика, проследила за тем, как Сириус потянулся к сброшенной куртке. Почему-то когда он не просто сунул зелье в нагрудный карман, но и защелкнул на нем кнопку, Розмерту особенно больно кольнула ревность.

А когда Сириус повернулся к ней, привычным жестом откинув с лица волосы, и на Роуз как-то совершенно по-детски взглянули льдисто-серые глаза, она поняла, что всё это была не шутка. И что у неё действительно нет и никогда не будет сил выставить его за дверь. Что бы он ни натворил.

Как будто уже тогда она знала, что в ближайшие пятнадцать лет всегда будет оставлять своё окно открытым.

На следующее утро, десятого декабря выпал снег.

Сириус уже привык, что в День его рождения всегда выпадает столько снега, словно где-то кто-то неправильно накладывает погодные чары и снегопад никак не может остановиться.

Вот и сегодня. Когда он разлепил глаза и поднялся из теплых объятий Розмерты, увидел, что окно залепило хлопьями белого света — такого яркого, что смотреть больно.

Поцеловав напоследок теплое, круглое плечо, Сириус торопливо оделся, накинул заботливо приготовленную Розмертой теплую мантию и распахнул окно — вниз упал целый сугроб и, кажется, контузил какую-то кошку.

Вдохнув полной грудью, Сириус ещё разок оглянулся на спящую девушку и вылез на пожарную лестницу. Спускаясь вниз, он несколько раз чуть не грохнулся и у него даже появилась мысль, уж не поливает ли Освальд водой эту несчастную лестницу?

На главной улице его встретил Джек Фрост, обхватил за плечи и в его приятной компании Сириус направился к выходу из деревни, но не успел сделать и десяти шагов, как одно из спящих окон распахнулось.

— Доброе утро, Сириус! — звонко молвила Джолин Флюм, дочка владельцев «Сладкого королевства» и личный враг Розмерты. Эти двое начали соперничать с того дня, как у пятилетней Роуз появилось платье в цветочек, а у Джолин — лаковые туфельки.