— А я вот тожа не пойму, — влез, вдруг проснувшись, Ним, мужик пьющий, по прозвищу Прогоркин. — А чего глайморы-то худого деяли? Ну сидели себе в Обители…
Я, хоть осердился на перебивку, но ответил:
— А это, мил человек, просто. Вот Олаба назад две тени паровую машину с ярмарки привез, видели?
— Ну, привез, — согласился спорщик. Остальные, кто меня в ту белоскань «Зеленом Дроке» вроде как и не слушали, тоже уши навострили.
— Так вот, други мои, держали купол колдовской над нашими землями фейери проклятые, злокозненные, чтобы, значится, все по-старому велось, а народ темен был. Да им служил.
— А я вроде как не служил бабам этим — и ничего, прожил же! — Хохотнул, аж штаны пеной с браги намочив, толстый Зурбанэ. — И батя мой тоже не…
— А никто из вас… из нас этого и не ведал, во сне пребывая, только вот жизни от каждого нашего убытку — им прибавлялось, и сохранялись веками, гадины, аки пиявки, нашими силами да годами питаясь. Никто у нас в краях боле пятидесяти коло не жил, верно? Другие королевства уже и книги печатать научились, а не изручно писать.
— Как это?— отвалил челюсть Аран Сидуй. — Да и на что те-то книжи нужны?! Я и так умею овес от мякины различить, парня с девкой, небось, не попутаю.
— Да так вот, станок такой имеется, и других много, чтобы воду, например, из недер качать. Ты скажи, есть у нас в Воксхолле школы для ребятни, или, может, из вас кто читать могёт? — Я уж, право слово, на бестолковых гневиться начал и вспылил:
— Не буду далее говорить!
— Ну, чаво ты…— Дед Махурс на мужичье трубкой махнул. — Сказывай, не ломайси!
Так вот, по прибытии отряда, мирэ Фаркат Сэйр-Бон Ольхормерский принял эфетов уже в восстановленном тронном зале. А когда радость от встречи перенеслась в пиршественную хоромину, своему другу лону Гайярскому сказал, будто между прочим:
— Просьба у меня есть. Отдохни немного и с парой рыцарей съезди в пустошь Уросс, тут недалече.
Гийом кубок недопитый от губ отнял:
— Что там за дело?
— Не дело, так, дельце — встреть на полпути (это тень одна и того меньше) лойда тамошнего, Веннепа, с семейством. Присягу едет принимать, клятву вассальную мне давеча скороходом-гонцом прислал.
Гийом Аркай помрачнел:
— А так сам не доедет?
— Доставить с почетом надо дочь его Гиту Стафану Уорсскую. — Фаркат сидел, закинув тощую ногу на подлокотник кресла. — Сделаешь?
— А она тебе на что? — спросил хрипло сэйр Гайяр, едва сдерживая гнев.
— Хочу свадьбу сыграть, — беспечно ответил Бон.
Зул Аркай и зай... дети http://www.pichome.ru/xWA
(1) Гребовать — брезговать, испытывать гадливость (простореч.)
(2) Реальм или рилм — от англ. realm — область, сфера, королевство.
(3) Сапа — подкоп, яма для закладки опасного вещества, например, пороха.
========== Ты царь - живи один! ==========
— Ну, вот что с тобой делать, мирэ мой? — Хедике неуверенно сглотнул и почти ласково погладил влажные волосы склонившегося над тазом Фарката. — Ты же понимать должен, что рознь сеешь решением своим, или по малолетству не смекаешь?
— А, значит, и ты заметил? — Тот хмельно захихикал, но тут же снова схватился за скрутившее болью чрево.
— Да сэйр Гайяр позеленел аж, злой, аки дикий вепрь, со двора ускакал — люба ему девица.
— Почем сам-то о том знаешь, Мирза наболтала, или, может, еще за свою неслучившуюся женитьбу обидно? — поинтересовался Бон, пить совсем не умевший и к крепкому, окромя эля, не привыкший, отчего и страдал в ночи от последствий бурной пирушки в честь объединения со старыми друзьями и войском.
— Да я ж и не успел лойдову дочку ни разу увидать, что мне жалеть-то — прошлая жизнь… — Мерейю отошел, чтобы принести королю чистое исподнее.
— Ну и не твоя забота! — Фаркат поднял руки, позволяя тому сменить пропитанную потом камизу.
— Да, сир. — Хедике помог своему господину справиться с завязками и петлями. Бон был еще пьян и хмур:
— У меня дело другое для тебя есть. Особое, слушай…
Когда заутрело и рыцарские песни, потеряв задор, стали звучать менее дружно да связно, в трапезную замка спустился принаряженный, но все еще бледный Фаркат Бон:
— Подвинься, архонт, — он толкнул в бок развалившегося на лавке Брая Тинери, — дай королю зад пристроить.
— Уже прибыли? — Тот поднял голову со скрещенных на столе рук и, потянувшись, приложил к виску серебряный кубок. — Что, сразу брачный пир затеваешь? Не к добру… Ты молодой, мог бы с женитьбой и обождать, а соратника такого потерять рискуешь. Хоть понимаешь это?
Ольхормер в ответ вздохнул — голова болела не только у бывалого воина:
— Не ори! И, верь мне, так надо. Я еще тут ворона Гайярова без спросу взял. — Бон страдальчески скривился, пытаясь улыбнуться. — Послал.
— Зачем? То есть куда? — Брай нахмурился. — И так война на пороге. Не пойдут вольные фьефы под твою руку, мирэ. А заморские бароны уж точно…
— Еще как пойдут. Все мира хотят! Ну а на любое, даже доброе правление, сам знаешь, всегда найдутся двое недовольных и пять несогласных. Я науку царствовать с малолетства от первого лица учил; да еще и глайморы … помогли; было время поумнеть, — сказал спокойно молодой король. — А что до тебя касаемо, будешь мне служить?
— Куда я денусь, меня Килла со свету сживет, коли тебя не сберегу.
— Вот и обождем, когда она с Имнейкой и Иржиком прибудет. Выехали уже, небось. Будут через шесть коло, а то и раньше, если поторопятся. — Бон поглядел на все еще буянящего Лангина. — Похмелиться, как посоветуешь?
— Так ты Дарнейле, что ли, ворона слал? — Лицо Брая было просветлело, но — как быват в ненастье, вдруг яркий луч в разрыве облаков блеснет — чело его тут же снова потемнело. — Знаю, что ты обидчика ее у себя пригрел! Как им встреча та будет-то, не ведаешь? Благо, в Захруте меня не случилось — положил бы молодчика одним ударом меча! — Он зло рубанул душный воздух рукой. — Эх ты, Бон! Хитер! Кабы не слово — не было бы меня рядом с тобой боле, лукавый мирэ!
— Не горячись, друг! — Фаркат придержал командора за рукав. Тот уже с лавки сорваться снаряжался, разозлился очень за честь попранную, местью не уваженную, за Гийома и за любезную свою. Да еще и хмель его зело ярил.
— Полно, не други мы с тобой с сего раза!
— Отбыл Хедике на восходе с миссией важной, и надолго — народ мастеровой и ремесленников, новых поселенцев в Ольхормер приглашать. Править страной и управлять истинно — дело разное. Государству народ нужен — земли, что дарую без налогов и оброков, заселять. Торговлю вести. Не видать ему суженую твою, даже если на расстояние шага подойдут — не узнают друг друга… Я ворожбу крепкую положил. И не тот человек уже Мерейю стал… Она простила, и ты забудь! Счастья твоего не было бы, коли беда ране не стряслась. Ну, веришь мне?
Красный от гнева геризого не успел ему ответить — в этот момент высокие двери пиршественной залы со стуком отворились, и в ставший нестерпимо ярким проем чеканным шагом вошел Лон Астар Гайярский, как пламенем зло метя за собою пол алым плащом:
— Мой король, по твоему приказанию привез я лойда Виннепа с дочерьми и супругой. Могу считать службу оконченной?
Бражники, кто не спал, приветствовали капитана нестройными возгласами.
— Останься здесь! — приказал Фаркат, не глядя на своего второго обиженного друга. И вышел, высоко подбородок задрав, в сопредельный покой, где ожидало перепуганное семейство лойда Уорсса. А губы, побледневшие до синевы (и уж не от браги!), у самого-то дрожали…
— Господа! — ласково ответил на поклоны подданных король. — Двор мой прошу считать вашим домом. Вам, сэйро Веннеп, службу пора принимать, а мне с дочкой вашей милой дозвольте тут с глазу на глаз побеседовать. — А как отослал мановением монаршей длани пребывающего в аду между страхом и высокими надеждами отца, сразу девицу за локоток хапнул и в балконную нишу поволок.
