Не зная, зачем он это делает, альфа слез с кровати и подполз к противоположной стене, возле которой она раньше стояла, когда тот еще был совсем юн. Инстинктивно став нюхать воздух, водил носом по обоям, порыкивая от напряжения. Рука сама потянулась к изнывающему члену. Глаза закрыты, так как все равно не видят желаемого. Вторая ладонь с отросшими когтями уже во всю драла бумажное покрытие. Слух немного обострился, и альфа услышал тихое болезненное постанывание по ту сторону преграды. Зарычал громче, но его вряд ли кто-то услышал – папа был на ночной, а стены достаточно толстые для того чтобы его почуяли люди, не пробудившие зверя.

Мысленно парень уже догадался, что происходит. Но от этого ни на каплю не стало легче.

Вскрик удовольствия из-за стены, и едва Глеб услышал его - излился в собственный кулак. Зло ударив грязной ладонью по стене, альфа болезненно закричал сквозь злые слезы.

Глебу на прошлой неделе исполнилось двадцать лет - возраст поиска у пробужденных предков, если вспомнить историю. Только какой смысл искать то что давно найдено.

Остается бежать. Ведь отнимать чужое он не намерен. Омега выбрал не его, стоит достойно принять свое поражение.

Не то чтобы он не пытался поначалу. Сколько раз порывался Глеб поговорить с Мишей, но видя его, мужчину словно перемыкает. Хочется нежно прикоснуться, прижать к себе. На слова, у него, бывшего бойца боев без правил с тремя титулами и владельца холдинга «GromAuto» по производству и сервисному обслуживанию автомобилей разных классов, нет слов… Зная о несчастной жизни в браке Миши через своего папу, которому тот не редко изливал по-соседски душу, он не собирается влезать в чужой монастырь. Михаил не пятилетний мальчик, сам может принимать решения.

Альфа знал о том, что омега видел его записку, присланную сдуру перед первым боем, но реакции не было, а значит и напрашиваться нечего. Всего ничего прошло, переболит, перегорит.

***

Глеб сам прекрасно понимал какой идиот, но бой с собой раз за разом проигрывал который год подряд. В такие моменты он остро ощущал себя не альфой, а тряпкой, и возвращался в старый тренажёрный зал, где нередко встречал отца, чтобы выпустить пар в очередном поединке на ринге с противником и вербально с предком.

Их отношения сдвинулись с мертвой точки, когда первое дело Глеба прогорело и парень пытался не отчаиваться. Отец выдал ему средства в рассрочку, на которой настоял сам парень, так как старик просто хотел дать денег, и пошло-поехало. Привлекая своих друзей и создавая общее прибыльное дело, постепенно обрастал нужными знакомствами, создавая себе репутацию. Большинство ребят, которым он давал шанс, отсеялись. Остались лишь такие как он сам – стойкие и жаждущие лучшего будущего. Гришка, Толян и Леха с еще несколькими ребятами, поднялись с самых низов мастерских, закончив обучение по новой специальности, и уже обитали с ним в главном офисе. Эти парни ездили на своих дорогих машинах, жили в своих домах и квартирах, имея семьи.

Виданский не раз пытался поговорить с сыном по поводу его папы, как бы тот отреагировал на отношения родителей. Но альфа только зло рычал. Не то чтобы он был слишком против, но пока его отец трахает всех подряд… Участи запасного аэродрома, который все время верно ждет дома, папе альфа не желал. Потому всегда пресекал эти разговоры на корню.

***

Михаил отвел сына в школу и, вернувшись домой, застал уже привычную картину. После увольнения Артур стал сильно пить. Хорошо хоть не пытался поднять руку на омегу.

- Какой сегодня повод? День рождения первого таракана? – бросил грубо омега, поставив пакет с продуктами на разделочный стол. Из-под хлебницы выбежал только что упомянутый прусак. Скудный набор минимальных продуктов омега стал выкладывать из пакета, но иного на их средства не купишь. После того как родители разбились на машине, Миша продал дачу, но его муж большинство денег проиграл в карты, а оставшиеся были благоразумно положены в банк и тратились преимущественно на ребенка. Беременный, после школы он только успел закончить курсы секретаря и помощника управляющего, как уже подрос животик, и Кирилл стал пинаться так сильно, что ни о какой работе не могло быть и речи. Беременность у омеги была очень тяжелой, и врачи сказали, что маловероятно случится повторная. Течки шли кое-как, а настроение постоянно на нуле.

***

Спя по ночам рядом с альфой, который его ни капли больше не привлекал и постоянно вонял перегаром, перебивающим его собственный запах, омега вспоминал записку, которую ему тогда зло бросил Мирослав. Сосед попросил по-простому обращаться к нему после первого раза, как Миша с сыном сбежали от злого и пьяного отца семейства и прятались у него.

Омега вспоминал тот день в душевой школы, свою первую течку и как его чуть не изнасиловали старшеклассники. Он до мельчайших деталей сохранил в памяти Глеба, его выражения лица и тело.

«Ох, уже тогда оно у него было совершенным».

Синяки, кровавые пятна и царапины не сильно портили впечатление. Но только сейчас, будучи измученным своей умершей любовью, которая кажется и любовью никогда не была, омега понимал, что говорил тот взгляд в душевой. Глеб скорей всего уже тогда испытывал чувства к нему, а он, идиот, не осознавал. Был слеп, глуп и туп. А почему был? В ту минуту он ведь хотел Глеба, но побоялся, что альфа только воспользуется им. Чего избегал, на то и напоролся. Его пользуют, долгие годы пользуют и унижают.

Стоило уже тогда, прочитав записку, бежать к альфе и молить в ногах о снисхождении. Но страх сковал Мишу. Да и кому понадобится беременный от другого омега?! Каким бы когда-то любимым он не был.

Вспоминая по ночам Глеба, омега вносил корректировки в свои фантазии после каждой встречи с соседом, который, его, казалось, стал избегать, и те стали нещадно редки. Но имели такое свойство, как еженедельный укол морфия. Но он не смел, просто не смел навязывать себя этому благородному мужчине.

Мирослав столько рассказывал о своем сыне. Омега знал все, что происходило в жизни Глеба, но не понимал, зачем его посвящают в такие подробности с заискивающей улыбкой на лице. Но он не умел читать между строк и просто раз за разом слушал очередной случай из жизни Глеба Громова, глядя, как маленький Кирюша играет в гостиной соседей. Он пытался представить, что было бы, если бы его сын был похож не на Артура, а на Глеба. Мирослав Громов часто сетовал на отсутствие внуков, когда Миша пытался извиняться за их навязчивость, и все зазывал в гости.

Однажды Глеб улетел в какую-то командировку. Уже после того, как съехал из родительского дома и омега стал его видеть еще реже. Его папа простудился и слег с температурой. Тогда Миша с сыном почти переехали на неделю к Громову вместе с сыном, а Благомирский-старший был в очередном запое. Миша выхаживал соседа как родного папу, но, когда тот почти выздоровел, вернулся Глеб и все, что услышал от него омега, это сухие слова благодарности. А на что он надеялся? Что Глеб предложит ему бросить мужа и жить с ним? Позовет замуж и усыновит сына? Странно, что он вообще терпел его присутствие в родительском доме, а не выкинул за шкирку. Но шокировало Михаила иное. Кирюше альфа явно понравился, и сын постоянно пытался находиться рядом с ним. Конечно, домашний пример для подражания маленькому альфе явно не подходил, что уж говорить о Громове в его костюме словно только с иголочки и, не смотря на полное отсутствие эмоций, тёплому взгляду.

Смотря как взрослый, состоятельный мужчина стал на колени на пыльный пол в своих идеальных брюках, рядом с постелью родителя, который спал, омега почувствовал себя той самой пылью под его ногами. Альфа нежно поцеловал папе руку, трепетно поглаживая кончиками пальцев лицо спящего… Миша задохнулся слезами и выбежал в уборную. Закрыв лицо толстым полотенцем, чтобы заглушить рыдания, проклинал сам себя.

Какое же он ничтожество. Как он мог променять эти величественные чувства на ту мерзость, что ждала его дома?

***