— То есть ты все еще с ним общаешься? — холодно заметил он. Себастиан раздраженно цокнул языком.

— О, ну да, извини, что так вышло, — протянул он. — Но ты же знаешь, что он мне не интересен. Он же… — он замолчал, потому что мимо как раз проходил Хантер. Кинув им быстрое «Привет», он быстро прошел мимо, даже не удостоив вниманием Смайта, хотя они стояли в нескольких сантиметрах друг от друга. Курт кивнул в ответ на приветствие и, как только Кларингтон скрылся, был прижат к стене.

— Что за фигня? — Смайт посмотрел на него с подозрением. — Вы что, сдружились?

— Пока я не общался с вами обоими, да, что-то такое было, — улыбнулся Курт, видя нескрываемое бешенство на лице друга. Себастиан тут же отпустил его и напустил на лицо выражение полной отстраненности.

— Он что-нибудь говорил обо мне? — как бы невзначай поинтересовался он.

— О, да, он сказал, как сильно он влюблен в тебя и мечтает прожить с тобой всю жизнь, — засмеялся Курт. Он вовремя отскочил, потому что Смайт попытался его ударить. — На самом деле, боюсь, ему все равно.

— Да как ему может быть все равно?! — воскликнул Себастиан, но тут же замолчал, потому что все присутствующие посмотрели на него. — Как ему может быть все равно, после всего, что я сделал? — зашептал он на ухо Курту. Тот пожал плечами. Ему не хотелось рассказывать о своих догадках, он все еще злился на Смайта. Поэтому Курт решил заставить его помучиться.

Себастиан возмущался еще несколько минут, но Курт старательно его игнорировал, после чего разгневанный Смайт убрался в неизвестном направлении. Курт же остался стоять на том же месте возле двери. Ему неожиданно перехотелось заниматься и показываться на глаза Блейну, хотя, скорее всего, тот его уже видел из-за криков Смайта.

Развернувшись, он, гордо задрав нос, направился к себе, когда его неожиданно окликнул знакомый голос. Курт резко обернулся и наткнулся на самодовольное лицо Андерсона.

— Чем обязан? — холодно поинтересовался Курт и скрестил руки на груди. Трудно было сохранять спокойствие: Блейн не потрудился одеться.

— Я-то уж думал, что ты пришел мириться. А ты так быстро убежал, — сказал Блейн и подошел ближе.

— Да, но, вероятно, это мне уже не нужно, — протянул Курт. — Твой дружок тебя сдал. Знаешь, — он принялся мерить шагами коридор, — я ненавижу, когда меня держат за дурака. А ты, видимо, просто тащишься от этого, — он подошел вплотную к Андерсону. — Так вот знай, не работает твой план. Я теперь тебе слова не скажу, раз ты считаешь себя таким умником, который…

Курт не успел закончить, потому что его бесцеремонно заткнули поцелуем. Скорее всего, так нужно было сделать с самого начала, но кто будет размениваться на милости, когда можно хорошенько поругаться? Вот только именно этого им обоим и не хватало. Настоящих нежных чувств. Чувств, которые помогали все расставить на свои места.

— Да, я умник. Потому что дурак не смог бы вернуть тебя, — прошептал Блейн, прижавшись ко лбу Курта своим.

— Откуда столько уверенности, Андерсон? — усмехнулся Курт. Он уже и сам чувствовал, что проиграл, но все же надежда умирает последней.

— Если бы все было иначе, остался бы ты здесь? — Блейн чмокнул Курта в нос. Тот улыбнулся.

— А ты не думал, что ты просто хорошо целуешься? — произнес он и чуть отстранился. Лицо Андерсона тут же вытянулось. — Этим проблему не решишь, — Курт развернулся и быстро пошел прочь. Он чувствовал на себе пристальный и недоуменный взгляд Блейна. Он не был уверен, что делает все правильно, но иначе просто не мог.

***

И снова все повторялось. Они так и не сдвинулись с мертвой точки. Курт уже начал думать, что им вовсе не суждено быть вместе, если они не могут даже спокойно поговорить и обсудить проблему. Просто решить, что делать дальше. Казалось бы, что это так просто, но можно было найти множество причин, чтобы не совершать этого. Хотя бы потому, что Курт не хотел делать первый шаг.

Все бы ничего, если бы он не думал об Андерсоне каждую свободную минуту. Каждую мучительную минуту, которую он не мог провести в его объятиях. Но ведь это дело принципа. Блейн был виноват, а значит, он и должен был прийти мириться первым. Вероятно, Андерсон был того же мнения относительно Курта, таким образом превращая ситуацию в замкнутый круг.

И это слегка убивало Курта. Просто потому что невероятно тяжело было находиться рядом с Блейном и не послать подальше свою принципиальность. А просто делать так, как подсказывало сердце.

— Я так больше не могу, — простонал Курт и уронил голову на стол. Она упала на руки, больно ударив по костям.

Он не забыл свою недавно обретенную традицию: каждый вечер проводить в пустой столовой. Но если раньше он приходил сюда просто, чтобы не видеть Блейна, то теперь он пытался сбежать от самого себя. Вот только все было бесполезно.

— А я не могу поверить, что ты не нашел никого лучше для выслушивания твоих проблем, — немного резко отозвался Хантер. Он тоже не утратил привычки проводить вечера в одиночестве, хотя это и началось еще до появления в этих вечерах Курта. Правда, последние пару дней это больше походило на сеансы психотерапии. — Вы же оба знаете, что любите друг друга. Так будьте вместе, это же просто! — воскликнул он, совершенно уставший от повторений одного и того же. — И успокойся уже, в конце концов.

— Ты лицемер, — пробубнил Курт в руку. Затем поднял голову и исподлобья посмотрел на Кларингтона. — Говоришь, что это просто, а сам так не делаешь.

— Мы решаем твои проблемы, — резко сказал Хантер и скрестил руки на груди. — Со своими я и сам смогу разобраться, спасибо.

— Давай так, — Курт выпрямился. — Я поговорю с Блейном, если ты поговоришь с Себастианом.

Он пожалел о сказанном в момент, когда последнее слово сорвалось с его губ. Хантер не просто уничтожил его взглядом, он стер его со страниц истории. Курт вжался в спинку стула. Заметив это, Кларингтон тут же словно поправил сам себя и уставился в пол.

— Я совершенно не понимаю, о чем ты, — он вскинул руку, дабы опередить слова Курта, — и боюсь, не пойму. Мне казалось, мы уже разобрались с тем, что это только его дело. А мне, — он подался вперед, — да, нужно найти Куинн. Еще увидимся.

Он быстро удалился под усталый взгляд Курта. Курт давно не видел такого сильного отрицания своей сущности. Зато теперь его проблема предстала перед ним просто легким недопониманием.

***

— Слушай, Блейн…

— Нет, подожди. Мне нужно тебе сказать кое-что.

— Нет, вначале я.

— Вместе?

— Идет.

— Прости меня, — произнесли одновременно оба парня и, резко выдохнув, уставились друг на друга.

— Давно нужно было это сказать, — с усмешкой сказал Блейн. Он отвел взгляд, но снова повернулся к Курту, когда тот взял его за руку.

— Нет, это я дурак, мне не нужно было… — Курт нервно засмеялся. — Не стоило сомневаться в тебе.

Он видел неимоверную радость в глазах Блейна, они просто светились ею. Курт прижал счастливого и, казалось, готового расплакаться Андерсона к себе и тут же услышал тихое «Люблю тебя» прямо на ухо. Ему потребовалось тридцать шесть часов, чтобы окончательно созреть. Поэтому он был абсолютно уверен в своих словах, когда отвечал: «И я тебя тоже».

Курт знал, что они были самыми счастливыми в этот момент. И никого больше не существовало. Потому что никто больше был не нужен. Ни один человек в мире. Только они двое.

Мягкий, долгий, пропитанный невероятной любовью поцелуй казался бесконечным. Он просто растворил их в себе, превращая в две слившиеся души, образовавшие единое целое. И ничто не смело нарушить идиллию вновь начавшихся и, вероятно, навсегда сложившихся отношений.

«Срочное сообщение экипажу и пассажирам корабля „Мэйфлауэр“. Говорит капитан. Наш корабль вынужден совершить экстренную посадку на ближайшей планете через пару часов. Не стоит волноваться, вся операция находится под контролем. Мы надеемся на ваше понимание и просим каюты по прибытии не покидать. Спасибо за внимание».