Неожиданное сообщение сбило с толку Курта. Он отстранился от Блейна и посмотрел на висевший над дверью динамик. Что еще за ближайшая планета? Разве они летели не на определенную? Почему должны останавливаться на какой-то странной и неизвестной?

По лицу Блейна было заметно, что его терзают те же вопросы. Он, нахмурившись, взглянул на Курта, а затем подбежал к иллюминатору. Вдалеке виднелся голубовато-белый шар, на который, видимо, они и летели. Планета выглядело подозрительно холодной и негостеприимной, возникал вопрос: «А что же вообще на ней понадобилось?»

Все хорошее настроение улетучилось вмиг. На смену ему пришло легкое чувство страха и паники. Когда корабль начал снижаться, он крепко ухватился за руку сидящего рядом Блейна и плотно сжал губы. Еще больше, чем взлета, он боялся посадки. Потому что сотни раз видел в фильмах горящий корабль и теперь представлял на его месте их. С другой стороны, если на планете есть вода или снег, они вполне могут остудиться, мрачно пошутил про себя Курт.

Но все прошло на удивление гладко. Когда Курт открыл глаза, он обнаружил за иллюминатором белую пустыню из тонн снега. Где-то он покрывал лишь малые участки, обнажая черную и безжизненную землю, а в иных местах достигал практически человеческих высот. Но самое главное — ничего, кроме гор и снега, на планете не было.

— Это совсем как Хот, — нервно усмехаясь, заметил Блейн. Курт молча и медленно кивнул. Планета повстанцев из нашумевшей саги Лукаса действительно походила на это место. Но там была хоть какая-то жизнь. Эта же планета выглядела абсолютно мертвой.

— Что они хотят найти здесь? — прошептал Курт, заметив светло-зеленые маленькие точки скафандров солдат, вышедших из корабля. Они пошатывались и с трудом передвигались после длительного полета, а идти через такие сугробы было сложно. Постепенно они разбредались и пропадали из виду. Курт чувствовал неприятное волнение и подозрение, наблюдая за ними. Здесь явно было что-то не так.

Неожиданно он заметил еще одну фигуру. Довольно ловко прыгая по сугробам, она словно выискивала кого-то среди военных. Курт тут же застонал и прижал руки к губам. Безумство его друга перешло все границы. Осталось надеяться лишь на понимание лейтенанта Кларингтона, коим, как заметил Курт, тот практически не обладал. А это предвещало большие неприятности.

Он бы мог попросту взорваться от беспокойства, если бы чуткий Андерсон не сидел рядом. Он обнял Курта за плечи и прижался к нему со спины всем телом. Курт тут же почувствовал некоторую защищенность и спокойствие, когда ощутил стук сердца Блейна. Он закрыл глаза, позволяя теплу Блейна обволакивать его, заставлять возвращаться в норму.

Мягкие прикосновения губ, ласковые тихие слова — все это способствовало потере ориентации во времени. Но рядом с Блейном Курту не нужно было наблюдать за ним. Он не заметил, как положил голову ему на колени и слушал какой-то веселый рассказ. Блейн гладил Курта по волосам, а его голос просачивался глубоко под кожу, задевая какие-то особые струны внутри Курта.

Он тихо посмеивался, когда Блейн переходил к особенно забавным местам из рассказов о своей карьере актера. Все же, вероятно, ему тоже стоило в свое время заняться этим. Но он выбрал путь Бродвея, а не Голливуд.

Внезапно какой-то шум нарушил покой Курта, и он вздрогнул.

— Подожди, — прошептал он и перехватил руку Блейна. Оба парня замерли. В коридоре слышались крики, приближающиеся с каждой секундой.

— Я предупреждал тебя, — кричал Хантер. — Говорил, чтобы ты держался подальше, но ты постоянно лезешь, куда не просят. Я не твой личный телохранитель, я не собираюсь и дальше бегать за тобой и вытаскивать из неприятностей. Знаешь, — его голос стал спокойнее, — впервые в жизни я жалею, что спас кого-то. Правда, Смайт, лучше бы та балка размозжила тебе голову. У всех сразу бы стало меньше проблем, — за дверью на мгновение повисла тишина, а затем Кларингтон произнес: — Не знаю, что ты там вбил себе в башку, но советую выкинуть весь этот бред. Потому что я больше знать тебя не хочу. Надеюсь, ты достаточно взрослый мальчик, чтобы позаботиться о себе. Я же умываю руки, — послышался звук хлопков. — Счастливо не сдохнуть.

Шаги гулом отражались от стен, а Курт и Блейн смотрели друг на друга с ужасом. Оба знали, как сильно может довести Себастиан, но ни у одного никогда бы не хватило ума сказать ему такое.

Через несколько секунд они услышали еще один голос рядом с дверью:

— Если хоть один из вас появится у меня, я буду знать, что вы слышали, и придушу вошедшего.

Когда в коридоре повисла абсолютная тишина, Курт поднялся. Блейн обеспокоенно посмотрел на него.

— Ты куда? — шепотом спросил он.

— К Себастиану, — пожал плечами Курт и схватился за ручку двери.

— Он же сказал не заходить, — запротестовал Андерсон, но Курт только махнул в его сторону рукой и выбрался в коридор.

Он коротко постучал в дверь каюты Смайта и, не дожидаясь разрешения, вошел. Себастиан, не снимая скафандра, сидел на своей койке и смотрел в стену. Даже не поворачиваясь, он сказал:

— Я же предупреждал, Хаммел.

— Я не понял, к чему были те угрозы, вот и решил выяснить, — улыбаясь, произнес Курт. При виде обозленного лица друга, улыбка тут же пропала. — Если я могу что-то…

— Пошел вон, — прошипел Смайт. Курт нахмурился, но не сдвинулся с места.

— Бас, я правда…

— Убирайся! — крикнул Себастиан и кинул в него ботинком. Курт вовремя успел скрыться за дверью.

Он мог не знать всего, но кое в чем был уверен точно. Когда Курт возвращался к себе, в его голове все еще отчетливо слышался звук разбитого сердца.

========== Глава двенадцатая, в которой Хантер делает признание ==========

Следующие дни были наполнены противоречиями. Курт злился на Хантера за то, что он совершил. Конечно, он не отрицал, что Кларингтон был прав, но все же слишком жесток. Курт злился на него за то, что он сделал с Себастианом.

Смайт больше не пытался шутить, иронизировать и вообще веселиться. Все его слова были наполнены ядом, который он изливал на присутствующих, независимо от того, сделали они ему что-то или нет. И большую их часть, конечно же, приходилось выслушивать Курту.

Теперь он не мог отказать другу в помощи, да и не собирался. Он прекрасно понимал, какой это удар для Себастиана, и именно поэтому старался привести его в норму. Но, к сожалению, пока безрезультатно, потому что было непонятно, на кого именно злится Смайт: на Хантера, себя или же на всех сразу.

Была лишь одна отдушина во всем этом кошмаре: Блейн. Только он не разочаровывал, не ныл, не ругался и не выводил Курта из себя впервые за все время. Он просто был… Блейном. Таким же, как и раньше. Любящим, немного рассеянным, но невероятно милым и успокаивающим.

— Это уже невозможно, — пожаловался Курт в один вечер, когда в очередной раз лежал на коленях Блейна. — Теперь он срывается и на меня, хотя я даже ничего не сделал, — он замолчал, поймав неодобрительный взгляд Андерсона. — Ладно, я сказал, что Хантер прав в каком-то смысле. Но он просто меня достал! — воскликнул Курт, пытаясь оправдаться. Блейн, грустно улыбнувшись, покачал головой.

— Ну а если бы ты был на его месте? — он наклонился и чмокнул Курта в нос.

— Наверное, я бы ненавидел весь мир, — Курт вздохнул. — Но не так же яростно, — снова возмутился он, за что получил очередной поцелуй в губы.

Надо сказать, что заново начавшиеся отношения с Блейном заставляли Курта чувствовать себя виноватым перед Смайтом. Все произошло слишком не вовремя, как ему казалось. Особенно, когда по утрам он старательно пытался скрыть очередные засосы, оставленные накануне Блейном, но Себастиан все равно их видел и молча испепелял взглядом обоих своих друзей. И это в лучшем случае. Однажды он просто кинул вилку и ушел, оставив недоеденный завтрак.

В тот же момент Курт посмотрел на Хантера. Он наблюдал за истерикой Смайта и, когда Себастиан выскочил из столовой, вздохнул и уставился в стол, словно что-то обдумывая. Куинн, которая, вероятно, и являла собой его «девушку», погладила его по руке и что-то сказала. Кларингтон только покачал головой и вскоре ушел сам, оставив девушку в одиночестве.