Себастиан издал какой-то непонятный писк, на который обернулись все оставшиеся парни в гримерной, и кинулся с объятиями на Блейна.

— Сегодня мы точно устроим что-то особенное, — прошептал Себастиан, чтобы никто, кроме Блейна, его не услышал. — Все, что угодно, я чувствую такое вдохновение, — произнес он голосом, похожим на мурлыканье кота.

— Знаешь, я долго думал, чтобы тебе побыть… — со счастливой и немного бестолковой улыбкой начал Блейн, но в гримерную неожиданно вошел довольно представительного вида мужчина с букетом сиреневых ирисов.

— Простите, кто из вас мистер Смайт? — деловым тоном спросил он, и как только Себастиан вышел вперед, протянул ему букет. — Это вам.

— А кто его прислал? — спросил Себастиан, тупо уставившись на букет. Было только два человека во всем мире, которые знали, какие его любимые цветы. А так как мама вряд ли стала бы передавать букет через посредника, у Себастиана оставался только один вариант. Но ему нужно было знать наверняка.

— Мой клиент просил не выдавать его личность, но внутри лежит записка, — незнакомец указал на букет. — И, если вы пожелаете, сэр, он будет ждать вас сегодня в Болей. Я отвезу вас, если вы согласны.

Вытащив слегка подрагивающими руками записку, Себастиан пробежался по ней глазами, а затем, быстро натянув пальто и захватив букет, направился следом за незнакомцем.

— Ты куда, Баст? — недоуменно спросил Блейн, погнавшийся за ним. — Я думал, у нас на сегодня планы, — в его голосе слышалось непонимание вперемешку с горечью.

— Я… Я, наверное, не смогу сегодня, — растерянно ответил Себастиан. — Давай, поговорим завтра, хорошо? Я приеду сразу утром, обещаю, — он сделал пару шагов вперед, чтобы поцеловать Блейна на прощание, но резко одернул себя и ушел прочь.

На улице уже падал снег, когда Себастиан вышел из театра, поэтому обрадовался, что машина незнакомца припаркована совсем рядом. Забравшись в нее, он откинулся на сиденье и уставился на букет и записку, которую все еще держал в руке.

— С вами все в порядке, сэр? — спросил мужчина, наблюдая за Себастианом в зеркало заднего вида. — Вы все еще хотите ехать?

— Да, хочу, конечно, — пробормотал Себастиан, кивая, но не поднимая взгляда.

До сих пор осознание того, что произошло, не укладывалось в его голове. Себастиан не думал, что когда-нибудь еще увидит его. А тем более, что он помнит о его любимых цветах. Они не виделись уже очень много лет, но не было и дня, чтобы Себастиан хотя бы мимолетом не вспомнил о нем. А теперь он ждал его в ресторане, он был на премьере, он… Себастиан снова опустил взгляд на записку, и горькая, но в то же время счастливая улыбка озарила его лицо.

«Первосходно. Х. К.»

========== Глава 5 ==========

Руки слегка тряслись. Себастиан отложил букет и записку в сторону, потому что не мог поверить в происходящее от волнения. Одни лишь воспоминания крутились в его голове бурным вихрем из красок. Себастиан даже перестал обращать внимание на проносящиеся мимо улицы и здания, которые так раньше любил разглядывать во время поездок. Но сейчас это было совершенно не важно. Он, борясь с нервами, только сильнее натягивал рукава свитера до самых пальцев, как всегда делал в таких ситуациях.

Они с Хантером познакомились, когда Себастиану не было еще и пяти. Хантер был постарше, поэтому вначале всегда старался вести себя взрослее. Как, наверное, забавно это выглядело со стороны, ведь, по сути, они были еще такими маленькими. Тогда все казалось совсем по-другому, и в пять Хантер был просто невероятным зазнайкой. Каким, в принципе, оставался до их последней встречи.

Себастиана всегда удивляло, почему родители Хантера, которые жили в Колорадо, отправляли сына каждое лето не в самый южный штат? Да, пожить на ферме иногда полезно, Себастиан в этом не сомневался. И все же находил все это немного странным. Наверное, они бы Хантера и на Аляску отправили, живи его дядя, к которому его ссылали, там.

И тем не менее Себастиан был рад, что дядя Хантера жил не на Аляске. И не в любом другом штате, а в Висконсине. Через дом от его собственного. Может, это судьба, а может, просто удачное стечение обстоятельств, которое заключалось в случайном выборе именно этого дома. В любом случае, встреча с Хантером была самой лучшей и самой грустной вещью, которая происходила в его жизни.

Именно тогда Себастиан полюбил лето. И ждал окончания учебного года больше, чем Рождества или дня рождения. Потому что, в отличие от этих дней, летом к нему приезжал Хантер. И не было и дня, который они бы не провели вместе.

В основном они занимались тем, что сидели в поле или на берегу реки, и Хантер рассказывал какие-то истории. Он любил сочинять, чем приводил Себастиана в неописуемый восторг. Каждый день с ним был настоящим приключением. Он даже для простого жука, который проплывал на листке мимо них по воде, мог придумать невероятную жизненную историю.

У Себастиана же была другая привычка, которая потом переросла в мечту его жизни. Он выбирал истории Хантера, который нравились ему больше всего, и разыгрывал из них небольшие сценки. И всегда они получались так хорошо, что Хантер радостно хлопал в ладоши, смеялся и говорил «Первосходно». Маленьким, Хантер часто не мог правильно произносить слова, а потом это стало своего рода их тайным кодом. И Себастиан не сомневался, что получит свое «Первосходно». Так же, как получил его в этот ноябрьский вечер.

Машина уже почти приехала. Себастиан выглянул в окно, когда автомобиль затормозил на светофоре, и судорожно выдохнул. Он ведь не видел Хантера уже двенадцать лет. Все эти годы прошли в раздумьях, как могла бы сложиться их жизнь, если бы Хантер не уехал. Если бы его не отдали в ту злосчастную военную академию в Колорадо.

И хотя Хантер написал, что его родители просто решили, что так будет лучше для него, Себастиан знал истинную причину. Родители Хантера не хотели, чтобы их сын стал геем.

Тем летом, которое было для них последним, Себастиан понял, что питает к Хантеру отнюдь не дружеские чувства. Он пытался расставить все по местам, осознать, что с ним происходит. И когда увидел на пороге своего дома Хантера, который с поезда сразу же прибежал к нему, понял, что он любит его. Да, наверное, детской и наивной любовью, а какая еще она может быть в тринадцать? И все же, для Себастиана она была самая настоящая.

Он долго не мог признаться Хантеру, долго не мог сказать, что чувствует. Потому что боялся, что тот его отвергнет. Но еще больше, что не поймет. Хантер никогда не заговаривал о своих чувствах к кому-либо, ни к мальчикам, ни к девочкам. И хотя он относился к Себастиану довольно тепло, тот все равно не думал, что Хантер чувствует то же, что и он, даже в половину.

И не был уверен во время их первого, немного неловкого поцелуя, когда Хантер повалил его в поле, а Себастиан, лежа под ним и глядя на его раскрасневшееся от бега и смеха лицо, которое было так близко, не выдержал и смазано поцеловал его губы. Он думал, что Хантер оттолкнет его, испугается, уйдет, и Себастиан никогда больше его не увидит. И приготовился к этому. Но Хантер не оттолкнул. И даже не отстранился. Сначала, конечно, он растерялся, но через секунду принялся отвечать, мягко целуя нижнюю губу Себастиана. Наверное, в тот момент Себастиан был самым счастливым на всей земле. Как и каждый раз, когда губы Хантера касались его собственных.

Теперь их прогулки стали менее дружественными, чем были до этого. Если раньше они сбегали, но их можно было найти при желании, то теперь они прятались хорошо, чтобы никто их, даже случайно, не обнаружил. У Себастиана кружилась голова каждый раз, когда Хантер был так близко, что между ними не прошла бы и ладонь. Когда он крепко держал его, насколько хватало сил, и переставал целовать губы, опускаясь ниже. Иногда Себастиану казалось, что Хантер делал это просто потому, что это было что-то новое, необычное, но быстро отметал эти мысли, когда их взгляды пересекались. Было в глазах Хантера что-то, что заставляло поверить в чувства, которые он, возможно, питал к Себастиану. И о которых никогда ему не говорил.