– Ага, – поддакнула Райли.

Ханна впилась наманикюренными ногтями себе в бедро. Что вообще происходит? Почему эта парочка так дружно выступает за «команду Кейт»? Ханна тут главная!

– Придется это проверить, – сказала она, выпятив грудь. Кейт слегка склонила голову набок, будто хотела сказать: «Да неужели?»

Потом Кейт вдруг встала.

– Знаете, девочки, мне вдруг ужасно захотелось красного вина. Не хотите перебраться в «Рив Гош»?

Глаза Наоми и Райли просияли.

– С радостью, – хором ответили они, дружно вставая.

Ханна возмущенно пискнула, и все замерли. Кейт выдвинула нижнюю губу, изображая сочувствие.

– Ах, Ханна! Бедняжка, ты в самом деле так… переживаешь из-за Лукаса? Честное слово, я думала, тебе все равно.

– Нет! – рявкнула Ханна, но ее голос предательски дрогнул. – Мне плевать на Лукаса. Я… я просто не хочу идти в заведение, где водятся крысы.

– Не волнуйся, – ласково сказала Кейт. – Я не расскажу твоему отцу, что ты не пошла со мной.

Она повесила на плечо свою сумочку «Майкл Корс». Наоми и Райли переводили взгляды с Кейт на Ханну, пытаясь решить, что им делать. Наконец Наоми пожала плечами, теребя белокурую прядь волос.

– Красное вино действительно звучит очень здорово. – Она взглянула на Ханну. – Прости.

А Райли просто встала и ушла, не сказав ни слова. «Предательницы!» – подумала Ханна.

– Смотрите, как бы вам не попались крысиные хвостики в бокалах! – крикнула она им вслед.

Но девушки даже не обернулись, они шли в торговый зал, взявшись под руки и хихикая. С минуту Ханна смотрела им вслед, пунцовая от ярости, потом повернулась к Доту, сделала несколько глубоких вдохов и накинула на плечи кашемировую накидку.

Ничего. Возможно, сегодня Кейт вышла победительницей в сражении пчелиных королев, но до конца войны было еще очень далеко. Она была несравненной Ханной Марин – и этим все сказано. Эта тупоголовая сучка даже не представляет, с кем связалась.

В понедельник вечером Спенсер и Эндрю Кэмпбелл сидели у нее дома на застекленной террасе перед разложенными на столе материалами по углубленному изучению экономики. Прядь длинных светлых волос упала на лоб Эндрю, когда он склонился над учебником и ткнул в портрет какого-то типа.

– Это Альфред Маршалл. – Эндрю закрыл ладонью текст под картинкой. – Давай, быстро. В чем суть его взглядов?

Спенсер прижала пальцы к вискам. Она без труда складывала в уме многозначные числа и могла с ходу назвать семь синонимов к слову «усердный», но когда дело доходило до экономики продвинутого уровня, ее мозг превращался… в труху. Но ей позарез нужно было это выучить. Мистер МакАдам, учитель по экономике, пригрозил исключить Спенсер из своего класса, если она не получит высокий балл в этом семестре. Он все еще злился на нее за то, что она присвоила эссе своей старшей сестры и призналась только после того, как ее работа получила приз конкурса «Золотая Орхидея». Вот почему Эндрю, который действительно разбирался в экономике, стал ее репетитором.

Внезапно Спенсер озарило.

– Теория спроса и предложения!

– Отлично! – просиял Эндрю. Он перевернул страницу, его пальцы случайно коснулись руки Спенсер. Ее сердце забилось чаще, но Эндрю поспешно отстранился.

Спенсер еще никогда не была в таком смущении. В доме никого не было – ее родители и старшая сестра Мелисса уехали на ужин, как обычно, не позвав с собой Спенсер, следовательно, Эндрю мог бы вести себя посмелее, если бы захотел. В субботу на благотворительном вечере он целовал ее с большой охотой, но с тех пор… больше ничего не было. Впрочем, позже в субботу Спенсер была слишком занята историей с исчезнувшим трупом Йена, а в воскресенье уехала во Флориду на похороны бабушки. Сегодня они с Эндрю мило пообщались в школе, но Эндрю ни словом не обмолвился о случившемся на вечере, а Спенсер, само собой, не собиралась заговаривать об этом первая. Сегодня она так волновалась перед приходом Эндрю, что надраила до блеска все свои награды, включая призы за правописание, участие в драмкружке и хоккей на траве, лишь бы чем-то занять себя. Возможно, субботний поцелуй был просто поцелуем, и ничем больше. В конце концов, Эндрю много лет подряд был ее главным соперником – они состязались за первые места в классе с тех пор, как воспитательница в детском саду организовала конкурс на лучшую марионетку, сделанную из бумажного пакета. Не могла же Спенсер всерьез увлечься им!

Но кого она пыталась обмануть?

Яркий свет ударил в огромные, от пола до потолка, окна террасы, и Спенсер подскочила от испуга. Вчера вечером, когда она вернулась из Флориды, на лужайке перед их домом стояли четыре микроавтобуса с телевизионщиками, а рядом с перестроенным амбаром на заднем дворе находилась съемочная группа. Теперь полицейский с немецкой овчаркой из поисковой группы рыскал под соснами на краю их участка, светя огромным фонарем, и, похоже, что-то обнаружил. Спенсер подозревала, что он нашел мешок с воспоминаниями об Эли, который Мэрион, их психолог по переживанию горя, уговорила закопать в саду. Наверное, сейчас в дверь позвонит кто-то из репортеров с вопросом, что означают найденные предметы.

Жуткая нервная дрожь пробирала Спенсер до костей. Прошлой ночью она не смогла сомкнуть глаз, до смерти напуганная тем, что уже не один, а два человека погибли в лесу за ее домом, в нескольких шагах от ее спальни. При каждом треске ветки, при каждом завывании ветра она в ужасе садилась в постели, уверенная, что это убийца Йена бродит в лесу. Все говорило о том, что Йена убили по одной причине – он слишком близко подобрался к разгадке. Но что, если она, Спенсер, теперь тоже оказалась в двух шагах от разгадки, хотя бы благодаря туманным намекам, которые Йен сделал той ночью на ее крыльце – о том, что полиция что-то скрывает и что в деле об убийстве Эли есть один большой секрет, который всему Роузвуду еще предстоит открыть?

Эндрю кашлянул и кивнул на ногти Спенсер, впившиеся в крышку стола.

– Ты в порядке?

– Угу, – рявкнула она. – В полном!

Эндрю показал на полицейских за окном.

– Взгляни на все с другой стороны. По крайней мере, теперь ты круглые сутки находишься под охраной полиции.

Спенсер шумно сглотнула. Возможно, это и в самом деле неплохо – сейчас ей охрана не помешает. Она загнала свои страхи поглубже и посмотрела в тетрадь.

– Ну что, вернемся к занятиям?

– Конечно, – ответил Эндрю, мгновенно приняв деловой вид.

Спенсер охватило разочарование, смешанное с предвкушением.

– Или можем не заниматься? – выпалила она в надежде, что Эндрю поймет намек.

Он помолчал, а потом ответил срывающимся голосом.

– Я не хочу заниматься.

Спенсер дотронулась до его руки. Он медленно потянулся к ней. Она тоже не торопилась. Через несколько бесконечно долгих секунд их губы соприкоснулись. Какое это было головокружительное облегчение! Спенсер обхватила Эндрю руками. От него пахло костром и цитрусовым освежителем воздуха в форме ананаса, который болтался на зеркале заднего вида в его «Мини Купере». Они оторвались друг от друга, потом снова поцеловались, на этот раз дольше. Сердце Спенсер пустилось вскачь.

И тут ее мобильный телефон громко звякнул. С колотящимся сердцем Спенсер протянула руку, страшась увидеть очередное послание от «Э». Но это оказалось письмо, озаглавленное «Новости о поиске вашей мамы!»

– Боже, – прошептала Спенсер.

Эндрю наклонился, чтобы взглянуть.

– Я как раз хотел спросить, какие у тебя новости.

На прошлой неделе Нана Хастингс завещала своим «родным внукам», Мелиссе и двоюродным братьям Спенсер, по два миллиона долларов каждому. А Спенсер не получила ни цента. Мелисса высказала предположение, что Спенсер, возможно, была приемной дочерью.

Как ни хотелось Спенсер поверить в то, что это была лишь очередная попытка Мелиссы унизить ее – они постоянно пытались переплюнуть друг друга, причем Мелисса обычно побеждала, – эта мысль не выходила у нее из головы. Может быть, в этом крылась причина того, что родители носились с Мелиссой, будто с сокровищем, а к Спенсер относились, как к грязи – едва замечали ее успехи, на протяжении всей младшей и средней школы не спешили исполнять свое обещание позволить ей переселиться в амбар и даже заблокировали ее кредитную карту? Может, поэтому Мелисса выглядела, как клон свей матери, а Спенсер нет?