Олег ненавидел уколы, боялся их до такой степени, что мог

упасть в обморок, когда у него брали кровь на анализ, и здесь

13

удивлялся своей стойкости. Или просто организм подчинился

ежедневному насилию…

За окном больничной палаты, тем временем, жизнь шла, по-

ворачиваясь, как дорога, каким-то новым еще не виденным

ракурсом. Лена приходила после работы каждый день, но долго

не засиживалась, спешила домой к сыну. Зато в рабочее время

надолго заходили коллеги Олега. В строительной фирме

«Ригель», где Олег работал и дослужился до коммерческого

директора, назрел бунт акционеров, недовольных тем, что не

выплачивались дивиденды. Обиженные собственники фирмы

созвали собрание по смене руководства. К Олегу в палату

зачастили ходоки от акционеров – бунтовщиков и от тех кто,

сегодня был у власти. Затем потянулись поставщики и

подрядчики, вполне справедливо полагавшие, что смена

руководства вполне может привести к тому, что «Ригель»

простит им всем свои долги и прикажет долго жить.

Затем заболел Илюша, сынуля, вирусным воспалением легких,

лежал в соседнем корпусе больницы, такой маленький и

несчастный, под капельницей, а Олег ходил к нему, чтобы

подбодрить, читал сказки, рассказывал смешные истории. А через

несколько дней у отца Олега случился инсульт, плох был батя,

врачи говорили, что нужно готовиться к самому худшему.

«К чему худшему? К тому, что умрет или к тому, что лет де-

сять с кровати не встанет?» – думал Олег у койки беспомощного

отца. «Скоро все больницу заполнят нашим семейством, мест для

остальных городских больных не будет!» – с горечью рассуждал

он про себя, шутил, чтобы подбодриться, но как оказалось, зря,

сглазил.

Олег, наконец, вышел из больницы, впрягся в работу на сле-

дующий же день. За месяц его отсутствия, его делами никто,

естественно, не занимался, коллеги хреновы. А тут еще собрание,

разборки с подрядчиками. На работе бросало то в жар то в холод,

еще до конца не выздоровел, а после рабочего дня валился с ног.

А еще надо было заехать в больницу к Илье, к папе. Выслушать

вечером плачущую жену, которой было безумно жалко своего

единственного сына. Олег уже просто ошалел от больницы, от

всего, что на него свалилось.

14

После обеда, когда Олег у себя в кабинете вел очередную

беседу по вербовке сторонников на собрание акционеров, у него

зазвонил мобильный телефон. Звонила Лена, определил Олег по

номеру. Он жестом прекратил дискуссию, извинился, ответил.

Жена рыдала в микрофон, и Олегу стоило некоторых усилий

понять, что она сломала ногу, и «скорая» сейчас везет ее в

больницу. Он свернул встречу, сославшись на срочную

необходимость, зашел к Георгию Варкову, его компаньону и

директору фирмы, объяснил ситуацию и сказал, что, скорее всего,

до конца рабочего дня его не будет.

– Везет тебе, – сказал Варков. – Свечку, что ли, в храме по-

ставь.

– Да ставил уже. Поехал я опять в свою родную больницу!

От работы до больницы было недалеко, и Олег прошел вместе

с женой весь процесс приемки и оформления больного.

Поговорить толком с ней не вышло, мешали рыдания Лены,

выяснил лишь, что упала, выходя из автобуса, ехала навестить

Илюшку. Так что до больницы на машине скорой помощи ехала

всего метров двести. Дежурным хирургом оказался травматолог

Блинов, который, пока Лена ждала в коридоре на каталке, позвал

Олега к себе в кабинет для беседы.

– Поздравляю вас, ваша жена – инвалид, – сказал доктор с

обычным медицинским юморком, рассмотрев рентгеновский

снимок.

– Доктор, ну неужели все так серьезно?

– Серьезней был бы открытый перелом, но слава аллаху, здесь

закрытый, но сложный, с осколками. Сейчас поставим на

растяжку, потом посмотрим, когда назначить операцию.

– А что это такое – на растяжку?

– Можешь посмотреть, даже помочь, – ответил «добрый» док-

тор. – Сверлим дырку в пяточной кости, вставляем туда спицу,

сгибаем крючком, к крючку прицепляем тросик и подвешиваем

груз для растягивания сломанной кости, чтобы поставить части

сломанной кости на место. Через пару дней определимся с

операцией. Я буду лечащим врачом, скорее всего.

– Но это, же больно, ногу сверлить!

– Под наркозом не больно.

– А наркоз, какой?

15

– Местный, конечно.

Надо было решать что-то. Лена была человеком, мягко скажем,

впечатлительным, почти истеричным. Школьный учитель, да еще

музыки, у них это профессиональное.

Олег узнал у хирурга, кто сегодня дежурный анестезиолог, и

нашел его на удивление быстро. Крупный седой и, по-на-

стоящему, добрый доктор Сагайдачный пообещал Олегу, что

наркоз будет общий, сильный, но без особых последствий,

выяснил вес Лены и предупредил, что возможна некоторая

неадекватность после пробуждения больного.

До операции удалось пообщаться с Леной, она подуспокои-

лась, узнав, что растяжка будет под общим наркозом, о сверлении

пяточной кости и других подробностях Олег благоразумно

промолчал.

– Олег, очень тебя прошу!

– Что, Лена?

– Договорись с докторами, чтобы и ногу оперировали под

общим наркозом, – она уже узнала, что операцию ей, как обычно

собираются делать, отключив только нижнюю часть тела.

– Хорошо, договорюсь!

– И еще! Я не хочу, чтобы у меня был гипс, – Лена снова за-

плакала.

– Как это возможно?

– Не знаю. Но не хочу, с ума сойду. Он же тяжелый. Под гип-

сом все чесаться будет! Мне уже рассказали.

– Ладно, Лена, сделаю, все, что могу. Вечером встречаюсь с

Блиновым, скорее всего он и будет делать тебе операцию.

Пришла медсестра, покатила каталку с Леной в операционную.

Олег пошел следом.

– Мне Блинов разрешил присутствовать на операции!

– Пожалуйста! Мне не жалко.

Анестезиолог ловко сделал Лене инъекцию в вену. Шприц был

большой, а жидкость в нем, на удивление, мутная, как молоко.

Олегу показалось, что и пяти секунд не прошло, а его жена уже

мирно спала на каталке. Сагайдачный поднял веко больной,

коротко кивнул хирургу.

16

– Послушайте, – обратился Блинов к Олегу с плохо скрытой

под маской улыбкой, – снимите с больной колготки, вам это

привычней.

Олег стянул с ног Лены разорванные при падении колготки,

стараясь не тревожить сломанную ногу.

– Смелее, – подбадривал его хирург, – она ничего не чувствует,

доктор Сагайдачный сегодня постарался.

Затем Олег довольно безучастно наблюдал весь процесс

сверления – вставления – тампонирования – подвешивания –

растягивания. Он не любил болеть, делал это редко, в больнице

лежал второй раз в жизни, первый был еще в школе. А тут уже

как-то привык к больнице этой.

Хирург и медсестра работали слаженно и четко и закончили

все буквально минут за десять. Затем пришлось ждать еще

столько же, когда больная придет в себя. Сагайдачный посмотрел

на часы, сказал: «Пора бы», и будто по его сигналу, Лена

всхлипнула, затем начала рыдать.

– Лена, тебе больно, – бросился к ней Олег.

– Бе… Бедные мои дети! – рыдала Лена.

– Господи, какие дети, у нас только Илья!

– Бедные мои дети, ученики мои, как они теперь без меня!

– Ну, о чем ты страдаешь сейчас, скажи, больно тебе или нет?

– Не-ет, не больно.

– Отвезите больную в палату, – сказал хирург медсестре, сни-

мая перчатки.

– Доктор, я хотел бы с вами переговорить, – обратился к нему

Олег.

– Пожалуйста, через час в ординаторской на четвертом этаже.

Час прошел у Олега быстро. Сначала – в магазин. Коньяк

Сагайдачному, виски – Блинову, десяток шоколадок. Шоколадки