— Ты имеешь в виду… — испуганно зашептал Шиитаке.

— Вот именно его я и имею в виду.

— Алчность?

— Алчность.

— Что будем делать, комиссар? — озабоченно спросил Ика.

— Драться, чучинько! — решительно заявил Унаги. — Объекты под покровительством данного эгрегора — цель номер один для атаки!

— Маммона, он же Златый Телец, он же Алчность, — глухо, нараспев заговорил Кани Мягкий Краб. — Великий демон, правящий ныне человечеством, князь мира сего, могущественный Всадник Без Головы. Велик был древний демон Азатот, божество хтонических рас, но пал, когда род человеческий переполнил землю и истребил населявших ее чудищ, поклонявшихся Азатоту. Велик был Энлиль, демон беспощадный и вездесущий, но не сумел сдержать неистового натиска юного Осириса. Велик был демон Осирис, разрубленный на множество частей, но распалось его фрагментированное тело и обратилось в пыль веков с приходом Римской империи и падением последних фараонов. Велик был лукавый демон Иегова, долго и умело выдававший себя за Единосущего, но повержен во прах был возмущенными собратьями, и вот, мертв уже много веков. Велик был демон Мабузе — игрок. Велик был змееногий и петушиноголовый Абрахас. Велик был кровожадный Бафомет, демон аравийских пустынь, элоим Лунной Свастики, коему поклонялись тамплиеры и вожди великого северного народа, но был смертельно ранен с разгромом рыцарей Храма и окончательно повержен во время Второй мировой войны, когда предводимые им стальные армии тевтонов сгинули на ледяных просторах Гипербореи, не сумев сломить несметные полчища Гога и Магога, ведомые Иальдабаофом. Велик был свирепый Иальдабаоф, демон масонов и гностиков, астральный император гиперборейского Гога и североатлантического Магога, но подобно Бафомету падок оказался до кровавых жертвоприношений и для сего спровоцировал две мировые войны, в коих едва не обрел вечное упокоение, а также учинил бесчисленное множество войн мелких, пока не сломал себе хребет, из неописуемой жадности пытаясь держать под своей дланью и Багряную империю, приносившую ему бесчисленные жертвы, и преклонявшиеся перед его лживыми речами Соединенные Ложи Нового Света.

И, наконец, Маммона… Маммона, некогда слуга земных королей и их дворов, Маммона, подвизавшийся при предыдущих великих демонах мальчиком на посылках или в лучшем случае тайным советником, Маммона — демон избранных, покровитель богатства и бессмысленной роскоши, кумир элиты, внезапно подхвативший под мышки падающий наземь труп Иальдабаофа и набекрень надевший его золотую корону… Маммона — изобретатель гипермаркетов, Маммона, покрывший планету сетевыми ресторанами и кинотеатрами, Маммона, мановением руки которого вырастают элитные жилые комплексы, многоуровневые парковки и поля для гольфа… Маммона торжествующий, Маммона глобалист, Маммона — основной мировой спонсор, дилер, инвестор и супервайзер. Это очень осторожный, слабый и трусливый демон, но он сумел поставить дело так, что у него всегда находятся заступники. Темный император единственной на сегодняшней день супердержавы, совет директоров возрожденной Священной Римской империи, хозяин тайги, председатель политбюро деспотов Поднебесной, глава террористического интернационала — все они кланяются Маммоне, целуют край его плаща и кадят ему. Маммона, который выигрывает войны, просто покупая вражеских военачальников. Маммона, который меняет неугодные ему правительства, просто покупая лидеров оппозиции. Маммона, который выигрывает дела в судах, просто покупая присяжных. Маммона Великий, Маммона Сияющий, Маммона Властелин!..

Маммона неизменно побеждает, ибо не уничтожает врагов, делая из них мучеников для грядущих поколений пассионариев, но покупает, делая своими друзьями. Либо покупает друзей своих врагов. Либо покупает всех вокруг, и его враг вдруг остается в полном одиночестве или внезапно с изумлением осознает, что уже давно и плодотворно работает на Маммону, даже не подозревая об этом. Недавно скончался верховный понтифик, по мере сил боровшийся с демоном торжествующим и даже добившийся некоторых скромных результатов в этом похвальном деле, — и его изображения моментально растиражировали в миллионах экземпляров на шоколаде, молочных десертах, коробках конфет, дамских сумочках, нижнем белье и прочих пустяках, кои тут же бросились скупать просвещенные понтификом неофиты; а дабы окончательно унизить учителя праведности, его именем назвали улицу в Кракове, на которой расположено несколько секс-шопов и пип-шоу. И сколь ни талдычь теперь о его великой чистоте и прижизненном бессребренничестве, сколь ни причисляй его к лику святых — бесполезно: понтифик стал поп-идолом, одним из винтиков гигантской машины под названием Маммона. Именно этим страшен последний из ныне живущих князей мира сего: даже самый убежденный его враг не может быть уверен до конца, что не выполняет задуманную и рассчитанную Маммоной многоходовую комбинацию. Да и нет уже у него убежденных врагов, мало кто может теперь устоять перед блеском золота: все старые боги мертвы, а значит, все позволено. Жить роскошно и распутно, бахвалясь собственной нечистотой, стало основной целью современного рыцаря, его священной миссией и высшим предназначением, его модернизированным Священным Граалем.

Лишь немногие индейцы, некоторые горцы, а также часть азиатов осмеливаются возражать Маммоне и чтить древних демонов. Они отказываются кланяться златому тельцу и ублажать его, дергая за вымя подобно всем прочим народам. Но они слишком малы и незначительны, чтобы тратить на них драгоценное внимание властелина. Их удел — прозябать в нищете и время от времени принимать на своей территории бомбы, сброшенные невидимыми бомбардировщиками темного императора Атлантики. Таков Закон.

Братие, везде, где вы увидите, услышите или ощутите проявления Маммоны, бейтесь немедленно, беспощадно и до последней капли вашей холодной крови. Если рассматривать шкалу духовных ценностей по нисходящей, существуют Вещи В Порядке Вещей, существуют Вещи Неприятные, Но В Принципе Допустимые, и существуют Вещи, Которые Терпеть Никак Нельзя. Проявления Маммоны относятся к четвертой группе вещей.

Я кончил.

— Вау, — уважительно сказала Эби Сладкая Креветка. — Мощно сформулировал! Ты просто ураган-парниша у нас. Командир, а что ты делаешь сегодня вечером?..

— Брат, а нельзя ли то же самое в двух словах, для бестолковых? — деликатно поинтересовался Магуро Ломтик Тунца. — То есть это все очень интересно, что ты нам тут сейчас рассказал, но что конкретно из этого вот всего проистекает?

— Если в двух словах, — рассердился Кани Мягкий Краб, — тогда так: вперед! Мочи!..

— Вот! — обрадовался Шиитаке. — Такую команду даже я понимаю!

— Дикари-с!.. — Повернувшись к Мягкому Крабу, Унаги развел лапами. — Кстати, а ведь это я, между прочим, придумал и запустил в массы этот дивный анекдот. Не знаете? Сидят этак два белоэмигранта в парижской Гранд-опера. И один другому говорит: а что-с, поручик, не подняться ли нам, знаете ли, на сцену, как некогда в Санкт-Петербурге, и не насрать ли, прошу прощения, в этот замечательный белоснежный рояль? А второй ему отвечает: да нет, штабс-капитан, что вы, не поймут. Дикари-с!..

Кани не отвечал, сердито взирая на свирепо вздымающееся перед ними здание. Перед входом была сооружена огромная, автоматически вращающаяся дверь, умевшая заглатывать до дюжины человек разом. А перед дверью в полнейшей неподвижности и в молчании, обратясь лицами к адским оперативникам, стояли до трех десятков спецназовцев при полной боевой выкладке. Самые их угрюмое молчание и пугающая неподвижность лучше всяких слов и действий говорили о том, что к дверям големам приближаться не стоит.

— Это может послужить нам помехой? — озабоченно поинтересовался Унаги Копченый Угорь.

— В общем-то нет, — ответил Кани Мягкий Краб, — если мы станем действовать решительно и применим правильную тактическую схему.

— Знаю, знаю! — Унаги повернулся к коллегам. — Господа, извольте выстроиться в атакующий конус!..

Марв, герой культового комикса Фрэнка Миллера «Город грехов» и одноименного культового же фильма Роберта Родригеса, тоже голем, кстати, убедительно продемонстрировал массовой аудитории, что десяток копов в бронежилетах и шлемах с пуленепробиваемыми забралами поразительно легко отправить в Гулкую Пустоту при помощи небольшого туристического топорика, если тот окажется в умелых руках. В данном случае копов было несколько больше, топорика же ни у кого из големов под рукой не случилось; однако адские оперативники с лихвой компенсировали этот недостаток хорошей полевой выучкой и слаженными действиями. Они вращающимся атакующим конусом обрушились на храмовую стражу, как стая голодных хорьков на обитателей птичьего двора. Стремясь прорваться к святилищу смертельного врага, разъяренные големы разили его прихвостней с такой силой и яростью, что те разлетались во все стороны, точно каскадерская массовка в ранних фильмах Джеки Чана, на расстояние от пятнадцати до сорока пяти метров включительно. На сей раз у стражи имелась исправная базука, даже целых две базуки, но применить их по назначению големы спецназовцам все равно не позволили: первую без особых разговоров согнул Унаги, жерло второй же мощным ударом кулака заклепал Магуро. Прочее оружие, примененное воинами против гигантов, составленных из строительных материалов, обнаружило свою мало-эффективность, оттого исход схватки оказался предопределен в первые же минуты.