Самуэль услышал за своей спиной звонкий удар и резко обернулся. По снежной каше катилась голова. Тело еще стояло на ногах, потом они подогнулись, и несостоявшийся убийца мешковато осел в лужу собственной крови.

Сбоку раздался яростный крик, с десяток врагов резко вытолкнуло вперед, и Самуэлю пришлось отвечать: направленный снизу вверх взмах меча разрубил подбородок опасно приблизившегося противника, и, тут же, не останавливая инерции, он перевел удар в плоскость, одновременно разворачиваясь, вновь очерчивая смертельной круг, но теперь уже полный. Сталь меча со звоном и хлюпаньем разрубала преграды скверных доспехов, добираясь до плоти, казалось, оружие рвется из рук и нет сил, чтобы удержать его.

Резкая боль в боку, куда вскользь угодила шальная стрела, заставила Самуэля пошатнуться. Рана была неопасной, но от потери крови и постоянного напряжения звенело в ушах, а перед глазами периодически начинала плавать искрящаяся муть. Вот и сейчас, восстанавливая равновесие после удара, он увидел, как искрится воздух, словно там промелькнули вращающиеся вокруг незримого центра клинки.

Он все еще пытался понять или отыскать глазами того, кто так вовремя обезглавил подкравшегося сзади противника, когда муть перед глазами рассеялась, и он теперь уже отчетливо увидел, как неведомая сила прореживает толпу, выбивая кровавые брызги из суматошно пытающихся уклониться тел.

Самуэль понял — это сам Создатель дает ему шанс. Чем, кроме Божьей воли, он мог объяснить неведомую силу, что на глазах рассеивала толпу, превращая стаю диких зверей в стадо, бестолково пытающееся избежать невидимой, разящей наповал смерти?

Собрав все силы, Самуэль ринулся вперед.

Погибнуть на центральной площади города, когда точно знаешь, что отец мертв, а сестра загадочно исчезла, — не честь для воина, а лишь злой рок. Он молча прорубался сквозь охваченные паникой ряды захватчиков, не ради спасения своей жизни, но ради восстановления попранной чести. Если он умрет, кто отыщет сестру, кто распознает истинного врага среди лживо скорбящих лиц?

Удар за ударом, на одном вдохе, не издавая ни звука, он рубил, чувствуя, что рядом кто-то незримый крушит врагов, надежно прикрывая его спину. Через минуту враг дрогнул. Тонкие панические ручейки устремились прочь от внушающей ужас площади, вливаясь в покрытые копотью улочки разоренного города.

Самуэль смог остановиться, только когда понял, что перед ним распахнутые ворота родного города, а за ними нетронутая белоснежная целина, словно навалившееся этой ночью сонмище не пришло по земле…

Скорее он ошибался, но сейчас не осталось сил, чтобы думать об этом.

Он выжил. Значит, выжили и другие. Нужно собрать уцелевших воинов, чтобы изгнать ополоумевших выродков из замка.

Самуэль стоял, тяжело дыша, опираясь двумя руками на меч, а его покрасневшие, ввалившиеся от горя глаза встречали первые бледные краски робкого зимнего рассвета.

На площади среди изрубленных тел, вонзившись в шлем предводителя рассеянной по городу орды, торчал обломок короткого клинка с кинжальной заточкой лезвия.

Физическое тело Хранителя не выдержало ярости безудержной схватки — защищая спину Самуэля, он не смог сберечь своей оболочки, и теперь высоко над городом плыл туманный сгусток энергии, по форме напоминающий крест.

— Я знаю, Nebel, ты не погиб… — прошептал Андрей. — Ты долго искал свою Хозяйку, пока не иссякли силы, и тогда ты нашел себе новое физическое тело, верно? Где еще ты мог пережить века, если только не в кресте, под сводами храма?

Разжав тиски, он положил на ладонь остро отточенные лезвия.

Тепло металла перетекало в руку, свет играл в кровостоках, отвечая: «Да».

Андрей спустился по изгибающейся лестнице, остановился у окна, взглянув на часы. Приближался рассвет. Морозный воздух за окном курился зыбкими полосами тумана. В столовой тихо бормотал телевизор. Лана забыла выключить его, уходя спать.

Я подошел к кровати и долго смотрел на любимую.

Она спала.

Юная хозяйка Хранителя, родившаяся вновь спустя века. Я узнал ее, мою безответную любовь, как узнал Саму эля, однажды протянувшего руку безвестному воину креста.

Неисповедимы твои пути, Создатель.

Мы спешим жить, не вникая в суть многих вещей, требуя неоспоримых доказательств твоего существования, и годы проходят мимо, безликие, бездушные, полные мелочной суеты.

Я знал, с нами все будет иначе. Утром я положу перед Ланой ее Хранителя, и с той секунды мы будем вместе открывать темные комнаты, скрывающиеся в глубине возрожденных душ.

Ничто не происходит просто так, без причины. Если вновь рождены мы, значит, возможно, где-то притаился и он, не найденный в прошлом враг.

Если это так, то кара не минует его.

Я еще раз взглянул на Лану и вернулся в столовую. Nebel тускло сверкнул гранями, отражая свет своим новым физическим телом.

Я сел за стол, в задумчивости глядя на экран телевизора. Работал второй канал. Передавали русскоязычную версию европейских новостей. Я оцепенел, увидев знакомый пейзаж — темную полоску леса, заснеженное поле, далекие огни города и католический храм на небольшом взгорке.

— Загадочное происшествие на днях взбудоражило военнослужащих базы Раммштайн, расположенной неподалеку от одноименного населенного пункта. Необычное явление для этого времени года — густой туман практически парализовал движение воздушного и автомобильного транспорта. Как установили метеорологи, центр аномальной области расположен за окраиной города возле древней церкви. Неизвестно, как долго еще продержится необычный для этих мест туман…

Крут замкнулся.

Големы вторглись в пределы Третьего Рима около четырех часов дня по Гринвичу.

Пути, приведшие их в столицу нашей родины, оказались крайне причудливы и весьма разнообразны. Кани Мягкий Краб, к примеру, взял и вывернулся прямо из газона, зажатого между посыпанной гравием детской площадкой и выстроенными в линию гаражами-«ракушками». Как известно, нобелевскому лауреату Альберту Эйнштейну для того, чтобы обосновать свою знаменитую теорию относительности, пришлось ввести в научный обиход умозрительное понятие идеального наблюдателя. Возможно, он украл это самое понятие у какого-нибудь любавичского ребе или позаимствовал без спросу из записных книжек безымянного элевсинского иерофанта; впрочем, в рассматриваемом нами случае это, право, вовсе неважно. Так вот, если бы вышеуказанный умозрительный наблюдатель, сферический, бесконечный, имеющий нулевую плотность, абсолютно неподвижный в абсолютном вакууме и полностью независимый от влияния парламентской еврокомиссии по правам человека, оказался в этот момент времени во дворе дома нумер 161 по Люблинской улице, он получил бы уникальную возможность созерцать, как пронизанный белесыми корнями травы дерн неожиданно вспучился и подернулся зыбью, точно лужа под внезапным порывом ветра. Обиженно заскрипели воткнутые в землю скамейки и псевдорусские деревянные домики на детской площадке: циклопическая невидимая рука медленно стягивала плодородный слой почвы к эпицентру локального катаклизма, словно полиэтиленовую пленку с упаковки двухлитровых бутылок кока-колы, и скамейки по мере сил сопротивлялись странным тектоническим подвижкам. Топорщась внушительными складками, Аерн деловито подползал к узкой полоске газона, оказавшейся в центре происходящего, и заворачивался в огромный жгут двухметровой высоты, напоминавший хобот торнадо. Только этот смерч состоял не из воздушных потоков и водяной пыли, а из смеси травы, глины, песка и чернозема. Чернозем местные власти пару недель назад завезли сюда на трех самосвалах и при помощи гостей столицы рассыпали по газонам в надежде облагородить окрестности. Непредвиденный форсмажор в лице Кани Мягкого Краба, как всегда, спутал местным властям все расчеты.

Загадочный торнадо продолжал расти и уплотняться, торжественно попирая своим существованием многие из известных человечеству законов физики. Вращающийся жгут понемногу приобретал очертания стилизованной человеческой фигуры в масштабе 1:1,5. Фигура имела устрашающие гипертрофированные мускулы и грудь, напоминавшую пивной кег. Огромная голова, похожая на вывернутый ковшом экскаватора пласт земли, качнулась из стороны в сторону на массивной шее. Из земляного смерча возникли мощный торс и две ноги-тумбы без малейших первичных половых признаков между. Завершив воплощение, голем задрал к небу бесформенную голову с торчащими из нее ромашками, трогательно покачивавшимися при каждом движении, и огласил окрестности оглушительным ревом: