– Обыкновенно. Сказала «И снова здравствуйте! Ездить не надоело за нами?»

– Так и сказала?

– Так и сказала. Что я ей плохого сделал?

– Успокойся. Всё хорошо. Я поговорю с ней.

Ну, мама. Опять ты за своё.

– Мы сейчас сфотографируемся на мосту, потом вернёмся.

– Я завезу вас домой.

– Договорились.

Туман окутывал мост белёсой дымкой. Солнце, румяное от долгого сна показалось на горизонте. Весь наш класс собрался вместе, мы взялись за руки и смотрели на зарождающийся день. Мы встречали рассвет, новый день, новые знакомства, новую жизнь. Сегодня я осознала, что детство действительно прошло.

А ещё я осознала, что смертельно устала. Ноги ныли от высоких каблуков, в затянутом корсетом платье было трудно дышать, а в волосах миллионы иголок так и норовили проколоть кожу.

Красота – страшная сила. И страшное испытание. Это я тоже только что поняла.

Утреннее шоссе отражало всходившее солнце, дорога казалась покрашенной в розовый цвет. Туман рваными хлопьями висел в низинах возле реки.

Спать, спать, спать.

– Лёшенька, спасибо, что подвёз. До завтра! Я позвоню, когда проснусь.

– Я сам позвоню, ближе к обеду.

Спать, спать, спать.

Заботливо разобранная постель манила к себе с непреодолимой силой.

Как же я устала. Туфли остались в прихожей, платье выпустило из своих цепких объятий, шпильки в беспорядке рассыпались по комоду.

Спать, спать, спать.

Через плотный поток звуков, изображений, событий дошла, добежала, долетела мысль – я закончила школу.

Ну, здравствуй, взрослая жизнь!

Завтра сдаю последний тест и уезжаю к бабушке. Результаты можно узнать по Интернету. В городе душно, пахнет пылью и разогретым асфальтом. Я нервничаю. Результаты первого испытания оказались ниже, чем ожидалось. Если и дальше так пойдёт, поступить куда-нибудь будет довольно проблематично. Аттестат у меня скромный. Баллов не хватит. Первый урок взрослой жизни – всё-таки лучше учиться надо было.

Вечером мама пришла с работы.

– Привет, мамуль! Я кушать приготовила. Присаживайся.

– Вот спасибо! – она достала из пакета продукты.– Порежь овощи на салат, я сейчас руки помою.

Я порезала салат, накрыла к ужину стол.

Может быть ещё подучить историю? А толку? Всё что нужно, я посмотрела, а остальное не выучишь.

– Аня, я хочу с тобой поговорить, – мама вышла из ванной и села за стол.

– О чём? О поступлении? Так мы же с тобой уже всё выяснили. Сразу документы попробуем в колледж отнести, потом будем смотреть.

– Это всё понятно. Я о другом хочу поговорить. Обещай, что выслушаешь спокойно, – мама внимательно посмотрела на меня.

– Обещаю.

– Я скажу тебе некоторые вещи, которые окажутся довольно неприятными. Но дело того стоит. Ты знаешь, что меня глубоко волнуют твои отношения с Алёшей. Я переживаю за тебя.

– Мама, у нас всё хорошо. У тебя всё?

– Тем более нам нужно поговорить. Тебе не кажется, что Алёша довольно странно себя ведёт? Он запрещает тебе куда-то выходить без него, а сам до ночи может отдыхать с друзьями в баре. Я же слышу, как ты ночью уговариваешь его идти домой.

– Подслушиваешь, да? – кровь горячей волной прихлынула к щекам.

– Да невозможно не слышать ваших разговоров. Ведь он элементарно не даёт тебе учиться. Ты может, и не замечаешь, но если посчитать за день количество твоих звонков, то наберётся около тридцати. И на каждый разговор приходится по двадцать-тридцать минут. В сумме это примерно пятнадцать часов. Так когда же тебе учиться?

– А чего ты моё время считаешь? Какое, вообще право ты имеешь задавать мне такие вопросы? – мама почему-то раздвоилась, потом стала уменьшаться в размерах.

Она ещё что-то говорила, но я почти не слышала. Только видела, что она вдруг побледнела. Потом встала и побежала за мной.

А я что, бегу?

Да, я что-то кричу и бегу в комнату, закрываюсь на замок и падаю в кровать.

Бью руками подушку, сбрасываю ногами покрывало. И рыдаю. И не могу остановиться. Мама дёргает ручку двери, тоже кричит.

Не понимаю и не хочу понимать, что делаю. Зачем и почему они все меня достают? Что я всем сделала плохого?

– Аня! Открой! Я сейчас сломаю замок!

Что же делать? Куда испариться?

Бежать?

Бежать.

Вот что спасёт меня.

Я сейчас же ухожу из этого дома.

Так, телефон со мной, это главное.

И пусть, как говорится, весь мир подождёт.

Мама, кажется, пошла кому-то звонить. Я сорвала с вешалки куртку и выскочила за дверь. Уже на улице увидела, что бегу в тапочках.

– Аня, вернись! Куда же ты? Девочка моя, не уходи! – мамин голос, такой знакомый и такой чужой мимолётно скользнул сквозь сознание и растворился в глубине неба.

Солнце зашло. Темнело. Я бесцельно шла по городу и размышляла.

О жизни.

О себе.

Ярость улетучилась. Злость ушла. Осталась обида. И непонимание.

Мне семнадцать лет.

Я окончила школу.

Получила аттестат.

У меня есть паспорт.

Не глупая.

Никого не трогаю.

Никому не мешаю.

Почему все вокруг имеют право меня поучать???

Снова и снова всё повторяется как надоевшая песня из старой шарманки.

Да, Алёша не идеальный. У него есть проблемы. А у кого их нет?

Папа наш идеальный? А ведь жила же она с ним столько лет и ничего.

И дальше бы жила, если бы не случилось то, что случилось.

У кого сейчас нет проблем? Покажите мне этого человека.

Телефон уже в седьмой раз пропускал звонки мамы. Она звонила каждые десять минут. Пусть помучается. Не надо было затевать этот разговор. Я сама знаю с кем встречаться и с кем строить дальнейшие отношения.

А Лёша очень хороший. Просто несчастный. Мне жаль его. Он столько пережил, столько страдал. А если немного и ревнивый, значит, любит меня.

– Лёша, мне плохо. Забери меня отсюда. Где я? Не знаю. Где-то в городе. Иду по улице. В тапочках. Представляешь, в тапочках! – я засмеялась так громко, что редкие прохожие оборачивались вслед. – Ты приедешь? Я не знаю сколько времени. Что такое время? Некий промежуток между вчера и завтра. Милый, приезжай! Я сейчас ощущаю себя глиняным кувшином, в котором, как в известной сказке, лягушка взбивает сметану в масло. А кувшин этот стоит на одном из сидений аттракциона «Американские горки». Представь – состав мчится, кувшин летит, лягушка в нём взбивает сметану. Прикольно, да? Ничего я не фантазирую! Я себя так ощущаю. Мне плохо, Лёшенька! Очень плохо. Что делать? Домой идти? Ты серьёзно? Не приедешь? Занят? Что ж, домой так домой.

Я посмотрела на часы. Половина одиннадцатого. В кармане лежала какая-то мелочь, должно хватить на обратную дорогу домой.

Пришло сообщение. «Анечка, я волнуюсь, возьми трубку»

Где-то в глубине зашевелилась совесть. Она ведь действительно волнуется. Я ушла. Не сказала куда. Трубку не беру. Мало ли что произойти может. Вспомнился давний разговор с мамой на эту тему.

– Анюта, запомни на все времена – чтобы не случилось, как бы ты не была обижена на кого-то, обязательно отвечай на телефонные звонки. Нет в жизни хуже минут, когда мы не знаем где наши родные и что с ними происходит.

И снова звонит мама, как будто почувствовала, что сейчас я ей отвечу.

– Аня, с тобой всё в порядке?

– Да, мама, всё хорошо.

– Прости меня, дорогая. Не надо было затевать этот разговор. Я волнуюсь за тебя, возвращайся домой.

– Скоро приеду.

Мама нервно ходила по прихожей. Я увернулась от её рук, прошла в комнату.

– Аня?

– У меня всё хорошо. Давай с тобой договоримся – мы больше никогда не поднимаем тему моих отношений с Алёшей. Никогда. Ты поняла меня? Никогда!

– Я поняла тебя, доченька.

Утром я «благополучно» сдала последнее испытание и уехала в деревню. Каждый вечер мы с Алёшей смотрели фильмы, пили чай, потом шли на ночную дискотеку. Летние вечера удивительным образом влияли на наши отношения. Я стала спокойнее относиться к тому, что Лёша по-прежнему нигде не работает. Он старался меньше злиться на то, что окружающие парни обращают на меня внимание.