– Девочки, у меня есть свеча! – услышала она голос Лидуси, когда волна паники при мысли об изгнании из общей спальни в темноту соседних помещений схлынула. – Правда, она ароматическая и кому-то может не понравиться запах сандала.
– Откуда она у тебя с собой? – недоуменно спросила Зоя.
– В соседнем здании открылась лавка с мелочами «хенд-мейд». Там куколки, керамика, вязаные салфеточки, бусики и в том числе свечи, сделанные вручную. Я купила днем одну в подарок.
– Доктору Назарову? – хихикнула «сестра».
– Вообще-то Лолите. Я заметила, что она любит древесные ароматы. Так что, я зажгу? Свеча горит мягко, уютно.
– Зажигай, – смилостивилась Галина.
Лидуся достала подарок директрисе и зажигалку. Раздался щелчок, затем Маша увидела крохотный огонек и наконец очаг того самого мягкого и уютного света, который дает свеча.
Маша сразу почувствовала себя в безопасности.
– Спасибо тебе большое, – поблагодарила она Лидусю. – Я завтра куплю три свечи. Тебе, Лолите и доктору Назарову.
– Да брось ты, – отмахнулась «сестра».
– Теперь нам можно спать? – проворчала Галя.
– А что-то и расхотелось, – заметила Зоя. – Может, покурить сходим?
Все отказались. Тогда Зоя крикнула:
– Афанасьевна, хватит делать вид, что спишь! Вставай, в библиотеку пошли, книжки я возьму.
Это она обратилась к пятой обитательнице их комнаты, учительнице, которая по привычке представлялась всем по имени-отчеству. А библиотекой они называли место для курения. Книжками, соответственно, сигареты. Этому Зою научила Афанасьевна. Она и ее коллеги именно так шифровались, наивно полагая, что ученики, если услышат, не поймут, куда и зачем направляются педагоги в перемены.
– Эй, ты чего молчишь?
Кровать Афанасьевны так же, как и Машина, находилась у двери, и разделяло их метра три от силы. Свет, который давало пламя свечи, позволял Маше видеть «сестру». Она лежала лицом к стене. Одеяло натянуто до половины лица. Афанасьевна любила зарываться в него иногда даже с головой. Ноги голые торчат, а то и задница, а шея и уши всегда в тепле.
– Маш, толкни ее, – попросила Зоя.
Маша встала и сделала несколько шагов по направлению к соседней кровати.
Но остановилась на расстоянии вытянутой руки.
Маша не увидела чего-то страшного, даже настораживающего. Спит человек в привычной позе, на боку, подтянув к груди ноги; отвернувшись к стене, зарывшись в одеяло. А что не слышит ничего, так объяснений этому может быть как минимум два: беруши и снотворное. Но Маша почувствовала – что-то не так.
И снова волна паники накатила и едва не снесла.
– Что-то не так, – сдавленно проговорила Маша, озвучив свои предчувствия.
– Да мы уже поняли, что именно: свет отключили. – Зоя, достав «книги» и накинув на плечи шаль, встала с кровати. – Ты Афанасьевну буди…
Но Маша не могла себя заставить дотронуться до женщины. Тогда Зоя, оттолкнув ее, прошла к изголовью кровати, склонилась над подругой и гаркнула:
– Рота, подъем!
– Она неживая, – прошептала Маша.
– Чего ты несешь? – фыркнула Зоя и, взявшись за угол одеяла, рванула его в сторону.
Хоть света в комнате и было очень мало, но все увидели кровавое пятно на постельном белье. Его в первую очередь, потому что пятно было огромным. А уж потом рану на шее Афанасьевны. Ее горло было перерезано от уха до уха.
– Опять! – выдохнула Лидуся. – Это опять случилось!
И с высоты пусть и небольшого своего роста рухнула на пол.
Глава 5
Госпожа Салихова, на несколько секунд забывшая о том, что в кабинете находится не одна, вздрогнула.
– О чем вы спрашивали, напомните? – обратилась она к своему собеседнику.
– О том, хорошо ли вы знали покойную, – терпеливо повторил опер. Он представлялся Мире, но она забыла и имя с отчеством, и звание. Поскольку полицейский был похож на Сэма – друга Фродо из «Властелина колец», то про себя Мира прозвала его Хоббитом.
– Я не знала ее вовсе. Повторяю, я редко бываю в центре. Главная тут директор, Лолита, и ей уже позвонили.
– А что вас привело сюда сегодня?
– Я, как Мороз-воевода из детского стихотворения, дозором владения свои обхожу иногда.
– В отсутствие директора?
– Так получилось.
– Как я узнал, в тот раз, когда в вашем центре погибла одна из обитательниц, вы также были тут.
Мира кивнула. Она посещала центр раз шесть, но ночевать здесь оставалась лишь дважды и…
В эти именно ночи не своей смертью погибли женщины. «Сестры».
– Мне нужно звонить адвокату? – спросила Мира. – Если я у вас первая подозреваемая, так и сделаю…
– Пока мы с вами просто беседуем, госпожа Салихова, – сделал кислую мину Хоббит. Его полные щеки повисли, как у пса породы боксер. – Но если вам будет спокойнее отвечать на мои вопросы в присутствии адвоката, звоните ему, и мы начнем официальный допрос.
Госпожа Салихова решила, что беседа лучше допроса, и пока она сама справляется, можно обойтись без юриста, и поинтересовалась:
– Что вы еще хотели узнать?
– Прошлое дело вы замяли?
– По факту смерти первой женщины?
– Гражданки Симоновской Ларисы Алексеевны.
– Я все равно не запомню, – отмахнулась Мира, – у меня чудовищная память на имена. В общем, по факту ее кончины было проведено расследование и…
– Смерть была признана самоубийством, я читал материалы. Но дело закрыли слишком поспешно, тяп-ляп, я бы сказал. У меня возникла мысль, что тут не обошлось без взятки.
– Так-то вы относитесь к своим коллегам? – насмешливо проговорила госпожа Салихова. – Видите в них оборотней в погонах? Или сейчас как-то иначе называют нечистых на руку полицейских?
Хоббит подпер свой круглый подбородок кулаком и в упор посмотрел на Миру. Взгляд был усталый. Белки красные от недосыпа. Ей стало жаль этого пухлого, плохо одетого мужика с тонюсеньким обручальным кольцом из турецкого «золота», в котором больше меди, чем драгметалла. Судя по возрасту, опер уже пенсионер, мог бы уйти со своей собачьей службы и устроиться в охрану, но продолжает ловить преступников, потому в профессию пошел не за рублем и льготами, а по призванию.
– Ни я, ни мои доверенные люди не давали денег следователю, – смягчилась Мира. – Мне нужна была только правда.
– Но если б оказалось, что женщину убили… Это, кроме всего прочего, скандал.
– Мне ли бояться скандалов? – хмыкнула госпожа Салихова.
– Сразу после случившегося вы установили камеры в помещениях, так?
– Совершенно верно.
– Которые сегодня не работали, потому что здание было обесточено.
– Это была не авария на подстанции?
– Нет, электрощиток оказался выключен. На какую мысль вас это наталкивает?
– Некто вырубил свет во всем здании, чтоб вывести из строя камеры.
– И это сделал убийца. – Хоббит открыл папку и пробежал глазами по какой-то бумаге. – Предыдущая жертва, между прочим, спала на той же кровати, что и теперешняя.
– Но та покончила с собой, и эта, судя по всему, тоже. Я своими глазами видела скальпель в руке мертвой Марины Афанасьевны.
– Скальпель, лежащий рядом с рукой, – внес уточнение Хоббит.
– Выпал, наверное, когда кто-то из «сестер» схватил покойную за плечо. Но был в руке. Вы поймите, у нас здесь все с травмированной психикой! – горячо воскликнула Мира. – Каждая из находящихся в центре женщин хоть раз думала о самоубийстве, а треть из них пытались свести счеты с жизнью. Вам доктор Назаров это подтвердит.
– А как быть со светом?
– Да мало ли кто мог его вырубить.
– Например?
Мира немного помялась.
– Между «сестрами» иногда вспыхивают романтические чувства…
– Сестрами? – переспросил опер.
– Девочки так себя называют. Так вот, мне Лолита рассказывала о нескольких образовавшихся на ее глазах парах. Якобы они среди ночи уединялись в комнате отдыха, чтобы заняться любовью на широких диванах, но там сейчас камера…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
