Наконец, утомленный разговорами и слащавыми речами, он решил выйти на открытый балкон, увитый цветами. Кроме их компании в зале было полно людей, которые пришли отдохнуть в воскресный вечер, скоротать, так сказать, свободные часы и угостить своих дам шерри. Он надеялся, что балкон окажется пуст и он насладится тишиной и приятным урчанием светлячков. Надежды его не оправдались : на злополучном балконе стояла хрупкая фигура, облаченная в серебренное длинное платье. Выйдя полностью на балкон, он смог разглядеть девушку, которая с мечтательным выражением смотрела на звезды, оперев подбородок о кулак.

Ему было наплевать что он нарушил ее уединение, и было столь же все равно, что он может напугать ее, поэтому без раздумий он подошел к перилам и стиснул их так, что побелели костяшки пальцев. Свежий воздух приятно щекотал ему нос, наполняя легкие блаженством, наконец выветривая неприятные мысли из головы. Откинувшись на перила, он с шумом вздохнул, полностью расслабляясь.

Как он и думал, девушка испугалась, не ожидая увидеть здесь кого-то. Она посмотрела в его сторону и ему показалось, что она смотрит как бы сквозь него. Ее глаза были словно покрыты прозрачной пленкой и выглядели голубыми, как небо в солнечную погоду.

-Извините, - без грамма сожаления проговорил он. - Я думал, что здесь один.

-О ни чего, - заговорила девушка. У нее был приятный мягкий голос, словно колокольчики - такой же немного тихий и ненавязчивый. - Я просто сбежала от музыки, а моя подруга пошла за напитками и оставила меня одну.

"Размазня" со злостью подумал парень, но все же не решился вести себя грубо.

-Удивительно, -в тон ей ответил Джек. Он не думал, что кого-то тоже тошнит от этой музыки.

Его прервал другой женский голос, который раздался подле него.

-О Дороти, - воскликнула радостно девушка. - Ты принесла напитки.

Девушка повернулась на голос и протянула руку, что бы взять стакан. Но рука ее была направлена не на подругу, а чуть в сторону.Такое поведение ничуть не смутило Дороти, и она с невозмутимым видом направила руку белокурой девушки на себя, и с материнской заботой вручила ей запотевший стакан.

-Знаете, - с напускным равнодушием сказала эта самая Дороти. - Не хорошо пялиться на слепого человека.

Смысл ее слов не сразу дошел до Джека. Вот в чем дело! Слепая... Это слово пронзило его, как разряд тока, словно в него ударила молния. Что-то в нем предательски дрогнуло. Жалость? Хм... Возможно, но он не успел поймать это чувство, потому что в нем с новой силой разлилась ненависть к наглой подруге, которая посмела обвинить его в дурном тоне. Откуда он мог знать, что эта девчонка слепая, как крот. Идея подышать на балконе уже не выглядела заманчивой и он со всем достоинством прошел мимо девушек, и вернулся к столу. Сейчас ему как никогда хотелось убивать, выпустить из кого-нибудь дух. Заставить захлебнуться в собственной крови. Увидев состояние друга, Райан ободряюще похлопал его и одним лишь взглядом дал понять, что он в любой момент может уйти. С несказанным облегчением, Джек покинул злополучный отель и неспешно двинулся в направлении набережной. Ему нужно было подумать...

А подумать было о чем. Та девушка на балконе, он мог бы поклясться, что это Мари - дочь Гарри, та самая слепая девчонка. Он прибавил ход , стараясь идти как можно быстрее, иначе он бы не устоял от соблазна вернуться и вонзить ей в горло вилку, наслаждаясь местью ее отцу. Нет, месть должна быть медленной и мучительной для них обоих. Нужно уметь растягивать удовольствие, усмехнулся он и его глаза приобрели угрожающий блеск.

Дорога до пансиона никогда не была столь длинной, как сейчас. Наконец, добравшись до своей обители, он дернул ручку и вошел, попутно включая свет.

Комната выглядела весьма уныло, все было ужасно старое и чуть ли не сыпалось стружкой. Грязный умывальник с черными пятнами ,пошарпанный стол орехового цвета, испещренный записями нынешних постояльцев, и застеленная простым стеганным одеялом кровать, ножки которой со временем подкосились и каким-то чудом удерживались вертикально.

Столь незатейливого вида комната не говорила о благополучии ее владельца. Когда-то дон Мигель жил именно в этой комнате и после его смерти юноша решил перебраться именно сюда. Ему и самому было не понятно, почему он не купит себе большой и обустроенный дом, где будет красивый, украшенный цветами сад. От этих мыслей его передернуло. В этом и вся проблема. Весь этот уют и цветы вызывали не самые приятные воспоминания. А проживая тут, можно было сказать, что он счастлив, но не так, как все обычные люди. Он не был как все, в тот день в нем что-то сломалось, чего он никогда не сможет подчинить. Если у куклы сломалась рука или у рубашки оторвалась пуговица, то это можно пришить и подлатать, но как же быть с человеческой душой? Ее невозможно вылечить, раны на ней остаются навсегда. С этими невеселыми мыслями юноша снял с себя пиджак и с шумом лег на кровать. Но сон не шел. В его воспаленном мозгу вновь и вновь прокручивалась встреча с девушкой на балконе. Не то, что бы она ему понравилась, нет. Она была достаточно красива и прекрасна в своей невинности, но он закоренелый преступник до мозга костей, и единственной его радостью сродни физической близости была боль. Он упивался ей, смотря в умирающие глаза и ожидая последней потухающей искорки жизни. Он будто втягивал их души в себя, словно он демон. Иногда в минуты одиночества, вспоминая все это, он содрогался от отвращения к себе. В такие минуты тошнота подходила к его горлу и душила, не давая вздохнуть, будто второе "Я" просыпалось и мстило ему за убийства. Сам он редко убивал, обычно просто смотрел, как его ребята делают за него черную работу. Но что-то внутри иногда подавало голосок, такой тихий и приглушенный, что его не всегда можно было услышать, именно это не давало ночами уснуть, заставляя прокручивать в голове убийства. Это то, что не любило и не испытывало наслаждения от физических мук, то возможно, что другие бы назвали частичкой хорошего, то что осталось от того ребенка, который еще не умер в нем.

За это Джек презирал себя, он считал, что жалеть кого-то - проявление слабости. А в преступном мире нет жалости и нет сострадания. Он не имел права дать себе слабину, иначе ... А что иначе? Он потеряет все,что у него сейчас есть. Все, к чему он так упорно стремился и чего достигал. И он с удвоенной силой старался заткнуть рот этому существу. Оно не имеет права голоса, ему не место в его душе. Не в силах справиться с собой, Джек резко встал с кровати и направился к умывальнику в надежде, что холодная вода принесет долгожданный покой. Умывшись и вытерев лицо изрядно потрепанным полотенцем, он прислушался к внутренним терзаниям и обнаружил, что ему стало немного легче - как-будто рану замазали лекарством, давая подсохнуть.

Стук в дверь. "Кого могло принести на ночь глядя?!"- пронеслось в голове. Парень подошел к столу и осторожно, не делая лишнего шума, вытащил хорошо заточенную бритву. В дверь постучали повторно, выкрикнув его имя, после чего он с облегчением положил оружие обратно. Это всего лишь Мэйсон.

Подойдя к двери, юноша отворил ее, пропуская ночного гостя вглубь комнаты .

-Что-то случилось? - сердито спросил он вошедшего.

-Джек, я бы не стал тебя беспокоить просто так, ты же знаешь.-

Он это знал. Да и вид у гостя был немного взволнованный .

-Билли, наш старина Билли, работает на Харда!

-Это получено из достоверных источников? - уточнил он. - Не хочется убивать просто так. Тем более, такие люди как он - по цене золота.

-Да, точно. Наш патруль у границы засек его за разговором с дружками Гарри. А в его комнате было вот это письмо. - И он протянул парню уже вскрытый конверт.

Прочитав написанное, Джек устало потер свои лоб и, откинув черные пряди, уставился на собеседника.

-Ну что же. Не хочется будить остальных ребят. Думаю, что вдвоем мы справимся сами.

Быстро одевшись, он спустился с лестницы, чтобы не разбудить постояльцев. Не хватало еще лишних свидетелей. И, выскользнув в объятия ночи, плотнее закутываясь в плащ, старался спрятать лицо.