Это означало, что многие могли хотеть убрать его.

Проблема заключалась только в одном – в последней записи, сделанной витиеватым почерком Мартена.

Марсель Меранже был арестован тринадцать лет назад и приговорен к сорока годам тюрьмы.

Тюрьмы Мальниво.

Летро убежал в свой кабинет, оставив Пеллетера стоять с бумажкой в руках. В кабинете он первым делом схватился за телефонную трубку и рявкнул в нее:

– Здравствуйте… Дайте мне Фурнье!..

Пеллетер подошел к молодому офицеру за конторкой и кивнул на телефон.

– Можно?

Тот, удивленный, что у него вообще спрашивают разрешения, кивнул, растерянно выдавив из себя:

– Ну конечно!..

Пеллетер поговорил с оператором и повесил трубку.

Слышно было, как Летро в своем кабинете кричал:

– Да, это проблема, и это ваша проблема!..

– Из Мальниво когда-нибудь убегали арестанты? – спросил Пеллетер у молодого офицера, отчего тот опять растерялся, так как был занят тем, что старался подслушать, что говорит в своем кабинете начальник.

– На моем веку ни разу, а я прожил здесь всю свою жизнь, – ответил молодой офицер. – Но когда мы были детьми, тут ходили слухи о трех крупных побегах, случившихся со времен основания тюрьмы.

– О трех?

Офицер кивнул.

– В 1820-е один заключенный симулировал чахотку. Кашлял и кашлял целыми днями. Потом расцарапал пальцы о камни и этой кровью испачкал себе на груди робу – чтобы выглядело так, будто у него уже горлом идет кровь… Конечно, начальник тюрьмы побоялся, что зараза распространится на всех заключенных, и распорядился отвезти этого арестанта в город и там поместить на карантин в старый сарай… Арестант сбежал сразу же, как только его привезли в город. Поезда здесь тогда еще не ходили, а попросить кого-нибудь подвезти он не рискнул, поэтому шел пешком и далеко уйти не успел, потому что его быстро схватили… На весь остаток дней его заключили в одиночную камеру.

В открытую дверь было видно, как Летро расхаживал по своему кабинету с телефонной трубкой в руках, телефонным шнуром приводя в беспорядок бумаги на столе.

– А другие два побега?

– Ну второй даже, в общем-то, не считается побегом. Один из арестантов, работавших в прачечной, спрятался среди простыней, списанных на выброс. Довольно распространенная идея. Разумеется, списанное белье стали проверять перед вывозом, и умника обнаружили, так что он даже не успел оказаться за тюремными стенами.

Летро в своем кабинете уже орал во весь голос:

– Послушайте, Фурнье! Вы бы лучше поскорее разыскали своего шефа, потому что ему грозит скандал, из-за которого он может лишиться места!

Молодой офицер не обращал внимания на этот шум, явно польщенный вниманием, оказанным ему старшим инспектором, приехавшим из центра.

– А последний побег случился во время войны. Тогда арестантам уже были разрешены прогулки во внутреннем дворе. Вот трое сговорились и запланировали побег… Придумали встать перед прогулкой последними в строю и, как только вышли на воздух, втроем набросились на замыкавшего строй надзирателя, отобрали у него оружие и, прикрываясь им как заложником, прорвались обратно в здание. Они добрались до главных ворот, но, к счастью, начальник тюрьмы как раз в тот момент вздумал сменить караул. Двоих пристрелили сразу, а третий сдался и стал утверждать, что они просто хотели сбежать на войну, чтобы помочь родине. Его отправили в окопы, там он и погиб. В общем, пуля ждала его в любом случае.

– То есть ни один из побегов в действительности так и не удался?

– Так точно, ни один.

– А как по-вашему, сейчас кто-то может убежать оттуда?

– Без помощи со стороны нет.

– Вот и я так думаю.

Пеллетер задумчиво прикрыл рот рукой.

– Старший инспектор?

Пеллетер оторвался от своих мыслей.

– А вот вы ходили в тюрьму к Мауссье… Ну, то есть это же вы его поймали… Вы знаете его. Это каким же человеком надо быть, чтобы…

Офицер Мартен вдруг осекся на полуслове, потому что взгляд Пеллетера, как тот сам вдруг осознал, был, видимо, свирепым.

Мартен сглотнул ком в горле, но, к своей чести, взгляда не отвел.

– Да нет, я просто думал, может, расскажете.

Пеллетер постарался согнать с себя этот грозный вид. Дело Мауссье действительно было нашумевшим в свое время и долго не забывалось, чего порой так хотелось Пеллетеру. События эти в свое время явно не прошли мимо юного Мартена, а возможно, даже и подтолкнули его к решению стать полицейским. И вот теперь он видит перед своими глазами самого Пеллетера, которому предстоит раскрыть новое загадочное убийство.

– Да как тут расскажешь?.. Такие вещи, они же не поддаются ни постижению, ни объяснению, – покачал головой Пеллетер. И, подумав, прибавил: – Люди способны на все что угодно.

Эти слова расстроили Мартена.

– Нет, но я имел в виду то, что творил Мауссье…

Пеллетер положил руку парню на плечо, надеясь как-то облегчить его переживания.

– Просто я хотел бы быть готов к встречам с такими людьми, – объяснил Мартен.

– Не беспокойся, такого ты сразу определишь, – уверил его Пеллетер.

Мартена эти слова удовлетворили, а Пеллетер с усмешкой подумал о том, какую власть Мауссье взял над умами людей только благодаря тому, что его деяния стали предметом гласности. Он попытался припомнить свой первый допрос Мауссье, когда тот был еще просто подозреваемым. Сам-то он раскусил ли его тогда? Честно говоря, он даже сейчас затруднялся ответить на этот вопрос с уверенностью.

Летро в своем кабинете шумно брякнул трубку на рычажки. Он тяжело дышал, пытаясь совладать с собой.

На конторке дежурного зазвонил телефон, и Пеллетер сам снял трубку.

– Да… Старший инспектор Пеллетер… Мне нужно, чтобы вы достали папку с делом Марселя Меранже… Меня интересует все – семья, друзья, сообщники, враги, в общем, все-все… Сколько времени у вас это займет?.. Хорошо, я подожду…

Летро вышел из своего кабинета. Он был все еще красный от возбуждения, но, похоже, уже взял себя в руки. Он ждал, когда Пеллетер поговорит по телефону:

– Постойте, я сейчас дам вам другого офицера, и вы передадите информацию ему… Он подождет на телефоне… Спасибо. – Пеллетер передал трубку Мартену. – Запишите все, что там скажут.

Когда Пеллетер повернулся к Летро, тот, все еще багровый от гнева, поспешил доложить:

– Фурнье сказал, что попробует разобраться!

– Понятно.

– Да я мог бы…

Пеллетер подошел к Летро и, взяв под руку, увел в его кабинет. Закрыв за собой дверь, он стал наблюдать, как Летро снова принялся выхаживать взад-вперед, напряженно думая.

Потом Летро остановился и посмотрел на своего друга.

– Ты меня извини, просто у нас тут нераскрытых убийств уже тридцать лет не было.

– Да их у вас и сейчас пока нет.

– Фурнье сказал, что выяснит, не пропал ли у них кто из арестантов. Хотя говорит, он уже знал бы, если бы кто-то исчез за последние сутки.

– Ну да, наверняка знал бы. Ты сказал ему, что мы собираемся приехать?

– По его словам, в этом пока нет необходимости. Сам он сейчас будет занят разбирательством, а начальника тюрьмы нет на месте, так что нам лучше приехать завтра. Я посоветовал ему все-таки поставить в известность начальника тюрьмы, но он говорит, с ним нет никакой возможности сейчас связаться. Обещал, правда, что все будет держать под контролем, и что если мы хотим приехать, то лучше это сделать завтра.

По невозмутимому лицу Пеллетера трудно было прочесть его мысли, хотя он испытывал те же чувства, что и Летро.

– Меня этот Фурнье бесит! Ведет себя, будто ничего не произошло. Такой спокойный. Это же ненормально, – сказал Летро.

Пеллетер уже ловил себя на той же мысли сегодня. Фурнье вел себя так, словно ничто на свете не могло его поразить. Да еще начальника тюрьмы почему-то, как назло, не было в городе.

Летро сказал:

– Знаешь, а я хочу снова наведаться к Бенуа. Хочу взглянуть на его подвал.