– Глядите! — Максим указал в сторону горизонта.
Больших… нет, гигантских… даже нет — вселенских размеров шестиконечная звезда, окрашенная багровыми тонами заката, медленно опускалась вниз и растворялась там в бездне идеального небытия. Перед собственной смертью она и весь мир желала окрасить цветом смерти — этой жуткой краснотой, предвещающий скорый его конец, уж неизвестно который по счету.
– Солнце! — воскликнул Милеус. — Такое огромное! И так близко!
– Край мира совсем рядом! — воодушевленно добавил Философ. — Но мы не должны терять ни минуты! Бежим, пока есть время!
– А вот, кстати, и ось Y! — Милеус указал мохнатой лапой куда-то влево.
Действительно, прямо по земле тянулась натянутая, как канат, ось Мироздания — та самая, что начиналась в его Центре. Почти что родная… Глядя на нее, становилось даже радостней на душе.
– Бежим вдоль ее направления! — крикнул Максим командным тоном. — Еще успеем! Должны успеть! — и уже на бегу: — Обязаны успеть!
Он схватил за руку принцессу, и все отчаянно двинулись вперед, растянувшись неряшливой цепочкой. Спонтанно возникший марафон сразу определился в своих фаворитах. Первым, разумеется, несся над землей быстроногий Придумаем, распространяя вокруг звон маленьких колокольчиков. Эти самые колокольчики и принесли первое пробуждение в царство мертвой, холодной тишины. Далее следовали Максим и Витиния. Он изо всех сил пытался ободрять своих друзей, громко рассказывая им, какие прелести ожидают всех в реальном мире. В мире, о котором он совершенно ничего не помнил. Почти все выдумывал из своей головы, надеясь, что его вымыслы попадут в точку. Принцесса тяжело дышала, но тот умолял ее немного потерпеть.
Следом плыл Алан и бормотал себе под нос экспромтом сочиненные стихотворения. К сожалению, из-за всей суматохи никто так и не услышал этих шедевров. Все множество рук на теле Алана исчезло — они лишь затормаживали движение. От поэта осталось только бесформенное туловище, маленькая голова да та знаменитая зеркальная панама, отражающая в себе все краски вселенной. Далее с глухим топотом передвигалась маститая фигура Лодочника. Его нижняя часть катилась по земле и частенько вздрагивала от ее неровностей. Почти рядом с ним, лишь чуточку отставая, спешно шагал господин Философ. Посох, на который он опирался, вряд ли был надежным помощником в быстрой ходьбе, но Философ без него — никуда. Словно посох — самое дорогое, что у него имелось, некий атрибут самой мудрости.
А, впрочем, чем Лодочник-то лучше его? Он и здесь не расставался со своими большими веслами, положив их между левой и верхней частью. Весла на самом краю Мироздания! Зачем? Здесь не то, что реки, — лужи и то не сыщешь. Ну как же Лодочник да без весел?! Или Философ да без своего посоха?! Нонсенс.
Самым последним, уж методом простого исключения, плелся Милеус. Нет, не потому что являлся самым медлительным, просто не ставил себе цели опережать остальных. Он был погружен в себя и постоянно бормотал одно и то же:
– Не хочу быть чьей-то выдумкой!.. Не хочу и все!
Солнце наконец скрылось, и угнетающий полумрак взял полную власть над миром.
– Скорей! — торопил всех Философ. — Пространственно-энергетический коллапс близок!
Услышав мудреное словосочетание, Милеус перестал думать о своем и громко переспросил:
– Что еще за клапс-клапс?!
– Конец света, небогатая ты голова! Живей вперед!
Ось Y яркой линией разрезала сгущающуюся темноту, пролегая над безжизненной почвой далеко вперед, а там…
Придумаем первый заметил это:
– Глядите! Она заканчивается!!
Верить собственным глазам или нет, было личным делом каждого. Но в глубине вечерних сумерек, прямо в том направлении, куда спешили отчаянные беглецы из Мнимого мира, бесконечная ось вселенной действительно прерывалась в виде небольшой стрелки. Дальше… ее просто не было.
Но ведь ТАМ не может не быть НИЧЕГО АБСОЛЮТНО!
…пока лишь темнота, безмолвие, слепота и глухота — вот и весь перечень, что смутно различал взор…
Придумаем значительно оторвался от своих друзей, используя все резервы собственных сил, как это делают спортсмены в предчувствии финиша. Оставалось уже метров сто, затем — восемьдесят… пятьдесят…
До чего именно?
Сорок… тридцать… двадцать…
Пока не разобрать!
Десять… семь… пять… три…
Последний коротенький отрезок оси Y был преодолен, и он, вытянув вперед пару рук, резко остановился.
Твердое и холодное…
Стена!
Еще мерцая матово-красными оттенками заката и разливая этот призрачный свет в померкший воздух, необъятная преграда отмечала собою край земли, возносилась вверх и там загибалась огромнейшим куполом в сторону Центра Мироздания. В некоторых местах по ней перемещались нарисованные облака.
Да это же небо!
Та самая «небесная твердь», существующая во многих легендах и преданиях. Значит, это место, где небо соединяется с землей. Здесь заканчивается все: время, пространство, оси координат, любое проявление жизни. Заканчивается Сущность и Смысл Чего-либо. Граница бытия… А что дальше?
Размышляя о бескрайнем и непостижимом, Придумаем только сейчас заметил, что прямо над стрелкой, являющейся конечной точкой оси Y, крупными буквами была выведена надпись: БУДУЩАЯ БЕСКОНЕЧНОСТЬ. Надпись светилась неоновым огнем и на данный момент, пожалуй, была единственным поддающимся осмыслению событием. Да… его личной мечтой всегда была Верхняя, но судьба есть судьба — капризна и непредсказуема: забросит туда, куда и не думаешь.
Тут подоспели остальные. Запыхавшийся Максим с еще более утомленной принцессой Витинией, которая уже десяток раз пожалела, что вообще согласилась на это путешествие. Далее — Алан, не прибежавший, а приплывший. Если бы у него на лице имелись глаза, они бы неизбежно округлились от изумления. Ну как же по такому случаю не обойтись без рифмической реплики? Никак.
– Сказали б раньше — не поверил,
Что я весь мир собой отмерил!
Следом явился громоздкий и неуклюжий Лодочник, задевая своими веслами небесную стену, словно желая ее проткнуть. Последними прибыли старец Философ и Милеус. И тот, и другой почти валились от усталости. Максим посмотрел на Витинию, хотел сказать что-то ободряющее, но мудрец опередил его:
– Друзья мои! — его голос от тяжелого дыхания был прерывистым, а все шесть сердец колотились с повышенным ритмом. — Невероятно, но это так! Мы достигли края мира и теперь находимся на бесконечном удалении от его Центра… Ни ум, ни душа не в силах это воспринять. По моим теориям и точнейшим математическим расчетам ясно выходило, что такое место должно существовать. Не видя его своим взором, я всю жизнь верил, что оно есть! И вот теперь я здесь… Только подумайте: никто до нас, даже ни один волшебник, не забирался так далеко от Центра Мироздания!
Речь была насквозь патетической, внушительной и очень даже своевременной — но не той. НЕ ТОЙ, которую ждал Максим. Все, что осталось в прошлом, теперь мало его беспокоило. Даже омертвелая, потрескавшаяся земля под ногами, пустой воздух с немыми звуками — вся эта удручающая романтика внезапно закончившегося бытия тоже ненадолго увлекала его взор. Сейчас осталась лишь одна проблема:
– Как же мы пробьем эту чертову стену?! — в озлоблении непонятно на что он принялся стучать кулаками по твердому небу. — Я чувствую! Я знаю, что за ней должен находиться реальный мир! Вот он, совсем рядом!! — он уже стал кричать, может обезумев, надеясь разрушить ее одним своим голосом.
Где-то далеко, бесконечно-далеко осталась их родная земля: так и не достроенная башня — памятник отменного зодчества, поляна с кривобокой хижиной, пещера, высеченная в скалах, никем так и не понятая долина Абсурда… Мир, в котором они жили, теперь лежал на дне самой глубокой, самой мрачной бездны — столь глубокой и столь мрачной, что всякие воспоминания о нем не могли рассеять навязчивых сомнений: может, даже в царстве миражей его никогда и не существовало?
