— Почему я это вижу? — Меня охватывает ужас. Я чувствую тупую слабую боль в груди.

— Потому что тебе не хочется умирать, — всё так же флегматично отвечал он.

— Но почему Талисман меня не вылечит?

— Ты это уже проходила. Талисману необходимо пробиться через заклятие, чтобы зачерпнуть достаточно энергии. Сейчас он работает на полную мощь, собирает силу, но не может пробиться.

— А что ты…

— Не я. Я только астральная проекция. Как ты тогда, в лесу, когда убивала Берна и компанию. Только сейчас меня видишь только ты. Настоящий Кьялар Тоневен спит после перелёта из Парижа.

— Почему ты здесь?

— Талисман. Он чувствует, что ты умираешь, а посему позвал на помощь собрата. Видишь ли, в тот раз заклятие ты сняла вручную. Талисману пока неведома такая сила, а потому он перед ней пасует. Но сейчас ты сама лежишь, истекая кровью, и никто тебе не может помочь, потому как они не могут пощупать заклинание так, как это сделала однажды ты.

— Я не хочу умирать, — прошептала я, глядя на застывшие в панике лица друзей.

В миг, когда появился Кьялар, мир словно застыл, посерел, как на старых магловских фотографиях. Только я и он стояли, глядя на замершую толпу. Я видела, как судорожно сжимает мои пальцы Лина. На её щеках блестят слёзы. Я видела, как Ремус в ужасе перебирает все известные ему лечебные заклинания, проводя надо мной волшебной палочкой, пытаясь хотя бы остановить кровь. Я видела, как сжимает мою вторую руку Эд, как он проводит по моему лбу ладонью, глядя мне в глаза. Я видела, как мои, затуманенные слабостью и болью глаза устремлены к нему. Я ощущала немые слова, повисшие в воздухе: «Не оставляй меня». Мне страшно. Нам всем страшно. Я вижу, как Джеймс прижимает к стене ревущую Бетти, пытаясь дознаться у неё, откуда ей известно это заклятие.

— Не хочу, — повторила я. — Ещё рано. Слишком рано.

— Я мог бы помочь, — протянул Кьялар. — Талисман призвал меня сюда, потому что я могу снять это заклятие. Тогда он сможет тебя исцелить.

— Но?

— «Но»?

— Должно же быть какое-то «но», — пожала я плечами. — Просто так у тебя ничего не может быть.

— Отнюдь, — обаятельно-нежно улыбнулся он. — Не спасти невесту, когда она зовёт на помощь? Безобразие.

— А что взамен?

— Ты итак выходишь за меня замуж, — рассмеялся Кьялар. — Так что просто останешься мне должна.

С этими словами он подошёл к моему лежащему телу и провёл над ним ладонью. На пальце сверкнул перстень-талисман. В какой-то миг я почувствовала жуткое волнение энергии вокруг себя. Словно неудержимый водоворот она бурлила вокруг, она затопляла почти всю классную комнату собой. Алые и голубые всполохи наполнили пространство. Вокруг моего тела появилось эфемерное фиолетовое облако.

— Сейчас будет больно, — предупредил меня Кьялар, ухватившись за край материи заклятья.

Резким движением фокусника он сорвал с меня фиолетовую пелену. В тот же миг меня затопила волна боли. Я не сдержала крика. На миг зажмурившись, я поняла, что уже не стою в стороне, а лежу на полу, что мне больно и страшно, что кто-то сжимает мои пальцы, чьи-то губы просят остаться. И, словно взорвавшись, я чувствую жар энергии, что растекается по жилам, топит с головой в диком омуте силы, боли и облегчения. Словно внутри меня прорвало дамбу и теперь вода неудержимым потоком с грохотом разливалась вокруг. Но с каждым всплеском я чувствовала, как боль отступает. С каждым мгновением я чувствовала, как я возвращаюсь к жизни.

Но я продолжала задыхаться. Тяжело откашлявшись, я выдохнула мерцающее фиолетовое облако. И только тогда я поняла. Всё. Всё хорошо. Всё кончилось.

Я обвела взглядом лица друзей. Испуганные, бледные, они не видели, не чувствовали этого. Почти…

Эд. Он чувствовал. Он знает. Он видел это однажды. В серых глазах его плещется невероятная мука, но вскоре она уступает место облегчению. Он понял. Я слабо улыбнулась ему одними уголками губ. Лафнегл облегчённо рассмеялся, сгрёб меня в охапку и прижал к себе.

— Умоляю, перестань меня так пугать, — прошептал он мне на ухо.

— Иначе неинтересно, — хрипло прошептала я в ответ, обвивая руками его спину. Всё. Большего мне не нужно. Всё остальное не имеет значение.

Только не отпускай меня…

Комментарий к Часть 20. (Bring Me to Life)

В названии - песня группы Thousand Foot Krutch - Bring Me to Life

========== Часть 21. (Over And Over) ==========

В пурпурной мерцающей тьме, среди крохотных крапинок звёзд я бреду по серебристой дороге. Под моими босыми ногами расстилается целый мир, я так высоко, что ветер не отваживается сюда подняться. Сверху и снизу меня проплывают облака. Я вижу мерцающие бело-голубым светом лес там, внизу, бесконечно далеко. Узкая серебристая тропка ведёт меня прямо, прямо, чуть виляя, чуть изгибаясь. Я иду, а после и бегу по ней. Босые ступни ударяются о твёрдую поверхность, каждый шаг оборачивается лёгким вздохом, каждый вздох — мерцанием новой звезды. Каждое движение рождает вокруг меня изумительные вихри в серебристо-пурпурных облаках, каждый смешок — порыв ветра. Я мчусь, мчусь над этим миром, сотворённым когда-то одной сумасшедшей девушкой.

В конце моего пути я вижу белоснежную дверь, из-за которой, словно жужжание улья, доносятся голоса. Не удержавшись, я распахиваю её и оказываюсь в просторном помещении, полном людей. По гладкому лакированному паркету скользят вальсирующие пары, переговаривающиеся люди, официанты с подносами. Звучит громкая, мягкая, но чуть фальшивящая мелодия вальса. Зал окутан оранжевым светом парящих в воздухе свечей. За высокими окнами царила ночь, настолько не похожая на ту, где я только что была, что становилось не по себе. Небо было свинцовым, тяжёлым, затянутым хмурыми угрюмыми тучами.

В первый миг мне стало неловко. Я поняла, что нахожусь на светском приёме среди безупречно одетых дам и кавалеров босая, да ещё и в белой ночнушке. Однако уже через секунду, когда сквозь мою голову проплыло блюдо одного из официантов, я поняла, что меня по факту здесь и нет. Может, это просто сон? Немного несвойственный мне сон. Или я умерла и стала призраком? Да нет, я бы заметила. Я же не профессор Бинс.

Я отошла к окнам, намереваясь покинуть зал путём выпрыгивания из окна (а что ж мне будет? Я же призрак!), когда нос к носу столкнулась с Ищейкой. Я хотела, было, аккуратно обойти его стороной, когда он тихо произнёс:

— Рад видеть тебя, Марисса. А я-то думал, что сегодняшний вечер испорчен.

— Ты видишь меня?

— И даже слышу, — усмехнулся он. – И, да, это не снится ни тебе, ни мне. Бал настоящий, гости тоже настоящие и я стою здесь во плоти. Чего не скажешь о тебе.

— Почему я здесь? — Вздохнула я, прислоняясь к окну около Ищейки.

— Ты восстанавливаешься. На сей раз Талисман потратил слишком много сил, чтобы тебя спасти, ему нужно время. Но твой мятежный разум не желает бездействовать, вот ты и здесь.

— Раньше я попадала в Визжащую Хижину, говорила с Наваждением, — протянула я, равнодушно осматривая гостей. — Должно быть, я должна сказать тебе спасибо. Ты мне спас жизнь.

— Для тебя это уже столь привычно, что благодарить нет нужды, — тихо засмеялся Кьялар. — Ты обзавелась странным, но крайне опасным хобби дёргать Смерть за нос и ускользать от неё, когда та пытается тебя схватить. Сколько раз ты была на грани жизни и смерти? Сколько раз ты уже почти шагнула за эту грань? Изумительная игра, почти бесконечная, но до ужаса опасная. Я знаю Смерть, знаю, насколько она обидчива. И тебе всё время фатально везёт. Фортуна тебя ненавидит, это явно, но Смерть обожает.

— Как поэтично, — фыркнула я. — А всё же, почему ты меня спас? Что помешало тебе уйти?

— Любопытство, — помолчав, ответил он. — Я уже говорил, что мне по-прежнему нравится наша с тобой маленькая игра. К тому же, я мог лишиться потенциального союзника или потенциального интересного соперника. А ещё теперь ты мне обязана жизнью, Марисса, а я так люблю должников.