Я вздохнула. Несмотря на мои проверки, Дурсли мало изменили к мальчику своё отношение. Да, они переселили его из чулана под лестницей в небольшую комнатушку на втором этаже. Хотя в глубине души я была уверена, что кровать в кладовке от меня просто прятали, создавая видимость. На мои расспросы Гарри отвечал, глядя как-то испуганно, зажимаясь и всё время косясь на Вернона. Даже если бы я хотела наказать Дурслей на месте, я не могла бы этого сделать. У меня не было доказательств.

Я присела около высокой живой изгороди и окликнула Гарри. Малыш вскинул голову и посмотрел на меня. В зелёных глазах вспыхнули робкие искорки радости, но он тут же обернулся, словно боясь, что Вернон и Петунья окажутся неподалёку. Дурсли сидели дома, спасаясь от жары.

– Привет, герой, – улыбнулась я, когда Гарри подошёл поближе.

– Здравствуй, – осторожно кивнул Гарри, словно опасаясь подвоха. – Ты хочешь поговорить с тётей?

– Нет, дорогой, я пришла к тебе, – рассмеялась я и достала из кармана шоколадную лягушку. – Это тебе. Советую скушать её сейчас, пока Дадли не заметил.

Гарри кивнул, развернул обёртку и откусил кусочек лакомства. Когда я рассказала про вкладыш, глаза мальчика загорелись любопытством. Он осторожно достал из коробки прямоугольный вкладыш.

– Кто там? – Полюбопытствовала я.

– Год…рик. Гри… Гре… Эм…

– Гриффиндор. – Я покачала головой. Первая в его жизни шоколадная лягушка, кто ж ещё мог ему попасться?

– Кто это такой? У него красивый меч.

– Это самый знаменитый волшебник, из всех живших. Когда-нибудь ты узнаешь о нём гораздо больше. Нравится? – Гарри закивал, не сводя взгляда с картинки. Я покопалась в сумке и достала ещё пять коробочек. – Вот. Спрячь это от Дадли, иначе он отнимет. Можешь поделиться с друзьями потом.

– Спасибо, – искренне обрадовался ребёнок. – Только… Дадли обижает всех, кто хочет быть моим другом.

– Ну… уверена, потом у тебя будет ещё очень много друзей, – немного смущённо сказала я. – А пока… ну, я твой друг, правда?

Гарри подумал, покивал, ещё немного подумал и протянул мне одну из коробочек. Я рассмеялась.

– Нет, милый, это для тебя.

– Но ты же сказала, что я могу поделиться с друзьями! – Искренне удивился ребёнок.

– Да, но это подарок, – продолжала улыбаться я. Немного помолчав, я тихо спросила: – Тебе можно доверить тайну?

Гарри покивал, подавшись вперёд. Я подалась чуть ближе, извлекая из кармана палочку.

– На самом деле, я волшебница, – заговорщическим шёпотом сказала я. Глаза мальчишки удивлённо расширились. Он вновь испуганно оглянулся на дом. – Ты меня не боишься?

– Нет, – честно ответил ребёнок. – Просто дядя и тётя не любят это слово.

– Они и меня не очень любят. А ты так и поверил, что я волшебница?

– Ты странно одета, – пожал плечами Гарри. Дала плюс за незаурядную логику. – А ты можешь показать чудеса? Достать кролика из шляпы? Или монетку из-за уха?

– Нет, мой хороший. Я умею кое-что лучше. – Воровато оглянувшись, я направила палочку на очки мальчика. – Окулус Репаро. – Трещина исчезла со стекла, скотч пропал, дужка была полностью цела. – Так-то лучше, правда?

– Ух ты! – Гарри восторженно стянул с носа очки и повертел их в руках. – Как ты это сделала?

– Я же говорю, я волшебница. Когда-нибудь, ты тоже сумеешь творить чудеса.

– Ого! Скоро?

– Ну… придётся потерпеть, – чуть замялась я. – Зато поверь, оно того стоит.

Малыш понурил голову. Я поняла, что пришло время для последнего подарка. Вновь покопавшись в сумке, я достала на свет небольшого плюшевого медведя. Я часто приносила Гарри игрушки, но знала, что, скорее всего, Дадли забирает их себе. Так что над этим ещё и повозилась. Я протянула медвежонка мальчику. Ребёнок, ахнув, прижал медвежонка к себе.

– Спасибо! – Восторженно сказал он. – Только…

– Что такое?

– Дадли отнимет.

– Не отнимет. Он волшебный, – я подмигнула. – Если ты не захочешь, никто-никто во всём белом свете не отнимет его у тебя.

– Правда?

– Правда-правда.

– Спасибо! – Повторил Гарри, а после с чувством добавил: – Это лучший день рождения!

– Не каждый день исполняется пять лет, – усмехнулась я, потрепав его по голове.

Чёлка скользнула в сторону, обнажая тонкий шрам в виде молнии. След от убивающего проклятия. Во рту возник привкус горечи.

– Мне нужно идти, – тихо сказала я.

– Когда ты придёшь опять? – Спросил Гарри.

– Я не знаю, малыш, правда, – грустно сказала я.

– О… А… а ты можешь меня с собой забрать? – С надеждой посмотрел он на меня.

– Я очень этого хочу, Гарри, – тихо ответила я. – Но не смогу. Извини.

– Я привык, – пожал плечами мальчик, опуская глаза. – Просто спросил.

Я хотела сказать что-то ещё, но дверь дома распахнулась. На порог выкатился Вернон Дурсль, голося: «Какого чёрта вы делаете на моей лужайке?!». Узнав меня, «любящий дядя» заткнулся, побледнел и поспешно шмыгнул в дом. Готовить спальню, наверное.

– Видимо, ты спишь сегодня наверху, – хмыкнула я. – Ну, я пойду. Удачи тебе, Гарри Поттер.

– Пока! – Крикнул он мне вслед.

Я напоследок обернулась на него с другой стороны улицы. Весь магический мир знал его, как Мальчика-Который-Выжил. Я знала его, как мальчика, отмеченного Смертью.

***

Дома было тихо. Ремус был в магазине Болка, я читала в гостиной детям книгу. За окном сгущались сумерки. Тихо-тихо звенели возведённые мною щиты. Ричард сидел у меня на коленях, болтая ножками. Эйприл предпочла остаться на полу, собирая из конструктора очередную ведомую только ей игрушку. Хьюго второй день оставался у Андромеды – накануне мальчик начал кашлять, кузина согласилась позаботиться о нём.

Дома было тихо. Мой чуткий слух ловил каждый случайный звук снаружи. Будь то вскрик птицы или шум, доносящийся с дороги. В такие тихие вечера казалось, что звук может доноситься за мили. Включить бы радио, да я побоялась. Я ждала.

Дома было тихо. Так тихо, что звон, донёсшийся снаружи, стал подобен грому. Содрогнулись щиты. Я вскинулась в кресле. Ричард обеспокоенно заёрзал.

– Мамочка? Что случилось? – Спросил он.

Я замерла, прислушиваясь к ощущениям. Показалось? Случайность?

Щиты вновь содрогнулись от удара извне. Я осторожно ссадила Ричарда в кресло и бросилась к окну. По тускло поблескивающему куполу прошла едва заметная трещина. Проклятье.

«Ты же не сбросила меня со счетов? – Услышала я звенящий от ярости голос. – Думала, что оградилась от меня щитами, наложила на отпрысков заклятие, так о бедной Клариссе и позабыть можно?!»

– Экспекто Патронум! Ремус! Она здесь! Я постараюсь её задержать, прошу скорее! – Крикнула я, создавая Патронуса.

Волна дрожи прошла по защитному полю. Трещина росла, ширилась, пока купол не рассыпался. Я поспешно сгребла испуганно озирающихся, но ничего не понимающих детей и бросилась на второй этаж.

– Мамочка, что случилось? – Повторила вопрос брата Эйприл. – Мы от кого-то прячемся?

– Что? Да… да, солнышко, прячемся, – стараясь заглушить громовой бой сердца, пролепетала я.

Она уже в доме. Я чувствовала её злобу, её ширящуюся Силу. Я чувствовала, что она в ярости и не остановится, пока от нас не останется три кучки пепла. Чёрта-с-два я это допущу! Заберу её с собой!

Я с пинка распахнула дверь в детскую. Кларисса уже была на лестнице. Я бросилась к дальней стене. Когда-то давно здесь был крохотный чуланчик. Дядя Альфард, задумав ремонт, заклеил дверцу обоями. Я провела не один вечер, накладывая маскировочные чары на неё. Я знала, что однажды пригодится.

– Забирайтесь, ребята, – дрожащим от страха голосом прошептала я. Дети послушно забрались в кладовку.

– Мама? Кто там внизу? Кто-то страшный? – Спросил Ричард, вцепившись пальчиками в мой рукав.

Я чувствовала, что вот-вот расплачусь. Боги… Как бы я хотела, чтобы ты меня не отпускал. Я порывисто обняла сына и прошептала ему на ухо:

– Да. Кто-то очень-очень страшный. Мамочка с ней справится, не бойся, – тихо сказала я. – Ричард! Что бы ни случилось, что бы вы ни услышали, сидите тихо. Береги сестрёнку. Я люблю тебя, сыночек…