Теперь настала его очередь закрыть лицо руками.

- Но если это правда... Даже слов не подберу, чтобы описать, насколько это подло, жестоко, мерзко, гадко...

- Чего еще от богов ждать? Мы ж для них что муравьи посреди поля. Жалко, не жалко, а пахать все одно надо, -резонно заметил дядя Эгиль и повернулся ко мне: -Так, говоришь, мир становится меньше?

- Становился, -поправила я, и пояснила: - Теперь уже нет. С тех пор, как мы от богов избавились, он, кажется, потихоньку делается нормальным.

- И когда эта самая граница исчезнет, -задал он наконец самый важный вопрос, - где окажутся эти кровавые культисты?

- Да почем мне знать-то? - искренне удивилась я.- Хорошо бы по ту сторону моря, но, скорее всего, на юго-западе от нас. Это если судить по тому, где они сейчас прорываются. Так что быть нам могучим щитом, заслоняющим нежное сердце империи. Что скажешь, Валле? Военный союз в обмен на часть южных провинций от предгорий до старой столицы, м? Соглашайся, не пожалеешь. Кусочек-то совсем небольшой, чего не скажешь про армию служителей Красного Бога.

Нагло, конечно - кто я такая, чтоб союзы предлагать, да армиями распоряжаться, но Эгиль только кивнул: соглашайся, мол, Твое Величество. Да и понятно, он же не дурак такое дельце упускать: надел и правда крошечный, но не даром же там когда-то были все крупнейшие порты старой империи. Войны-то может и не будет вовсе, зато торговля рано или поздно наладится, а в этом деле кто первым подсуетился, тот и главным окажется.

- Ладно, согласен, - с тяжелым вздохом сдался император и торжественно пожал сначала дядькину руку, а потом и мою.

- Тысяча благословений этому союзу, да продлится он вечно, - желчно вставил Темель. - Если ваши представления о посмертии это позволят.

- Угрожать пытаешься? - недобро покосился на него Эгиль.

- Предупредить, -поправила я. - Видишь ли, дядюшка, он абсолютно уверен, что против мощи сийилли у нас нет ни шанса. И ведь не хуже меня знает, что это все чушь свинячья, а только признать пока не хочет. Да, господин почти-верховный-жрец? Обидно полжизни карабкаться по лестнице и в полушаге от верхней ступеньки узнать, что она вот-вот обрушится. И тут уж выбор за тобой: можешь глаза закрыть и до последнего убеждать себя, что все хорошо и никто не падает, а можешь на помощь позвать. Мир не без добрых людей, знаешь ли. Может, соломки подстелют.

- Глупая кючук кыз, - покачал головой жрец, - ты не понимаешь, о чем говоришь. Не представляешь, что случится, если исчезнет наша сила. Что будет двигать наши корабли над смертельными водами? Что удержит от падения бюйук кэле? Поднимет хорошую воду из глубин? Исцелит раны? Излечит болезни?

- Ай, какая потеря, - ядовито процедила я. - И правда, почему бы и дальше не умучивать по сотне рабов каждую седмицу, чтобы кучка палачей могла жить в миленькой маленькой летающей крепости. Да, это определенно того стоит! И, уж конечно, никак нельзя допустить, чтобы кто-нибудь прознал, что в озерах и реках нет никакого назашь, и придумали это только для того чтоб охотнее несли последние медяки в молельни, якобы заклинающие колодцы от высыхания. Про чудесные исцеления за счет чужих страданий даже говорить не хочу. Противно.

Насчет кораблей мне возразить было нечего и он, конечно, тут же за это уцепился:

- И как же быть тем, кто живет на островах, о многомудрая? Ведь ты видела, как опасна для нас морская вода и знаешь, что она делает с человеческой плотью. Без кораблей острова скоро опустеют потому что нет иного способа привезти туда еду. Об этом ты не подумала?

- Да с девчонки-то какой спрос? - неожиданно пришел мне на выручку дядюшка. - Не она эту кашу заварила, не ей и расхлебывать.

- С тех, кто заварил, уже не спросишь, -пожала плечами я. -Только выбора уже нет. Все равно эти их кровавые игрушки скоро закончатся. Знаешь, почему? А потому, что вся их сили-шмили расчудесная на чужой жизненной силе держится. А чтобы силой этой по своему усмотрению пользоваться, надо сначала ее от всего лишнего очистить. От тела, от мыслей, от воли. И обращения она потом требует осторожного. Чуть не доглядишь, и сам без тела останешься. Выбраться-то можно, только уже не таким, как до того был. Видно, потому господин жрец меня там, в подвале принял за одну из этих цацек. Теперь у нас обоих в голове полная каша и пес знает, разберемся ли мы когда-нибудь где чьи воспоминания. Зато полезного много узнали. Да, Темель? Вот он узнал, что проклятый шарик можно сломать даже изнутри, если воли хватит. И что этой самой воли там уже накопилось прилично. Только направлена она вся на одну единственную цель.

- Прекратить страдания, - бесцветным голосом подтвердил жрец. -Значит...

- Умереть, да, - криво усмехнулась я. - Они точно знают, чего хотят, но пока не понимают, как это можно провернуть. Но поймут. Я же поняла и теперь куски этого знания бродят где-то там, между всеми чудесными цацками, которые только есть в их прекрасной стране. И однажды эти кусочки соберутся в самом главном сили-шмили-шаре, который держит в воздухе из любимую летающую крепость. Сказать, что будет потом?

- Вот теперь я жалею, что не убил тебя в Иссыз-Иль, - простонал Темель, но я-то знала, что он это не всерьез.

- А толку? -невозмутимо парировала я. - С вашей-то привычкой оставлять разные интересные штучки без присмотра? Не я, так кто другой бы этот проклятый шар потрогал. Да и вообще, тебе же самому это живодерство давно уже поперек горла стоит. Так и радуйся, что ему конец.

- Счастье мое подобно бескрайнему морю, - закатил глаза уже бывший жрец. - Жду не дождусь, когда смогу им поделиться. Уверен, внутренний круг просто зайдется от восторга, получив мое послание.

- Не годится так, - осуждающе прогудел дядя. - А ну как не дойдет писулька? Лучше бы встретиться да поговорить по-людски.

- Боюсь, не все братья разделяют мою веру в силу разума, - покачал головой Темель. - Слишком велик риск.

- Тогда отправьте несколько посланий, -предложил Магнвальд. - Каждому из верховного круга, или что там у вас. Заодно проверите, нет ли среди них любителей переврать или утаить что-нибудь важное.

- И еще одно, самому главному из всех, - подсказал дядя, и впервые посмотрел на юного императора с чем-то вроде уважения. - На случай, если там все такие любители. Эй, а куда это ты собралась?

Это он уже у меня спросил.

- Подальше отсюда, - честно призналась я. - Что могла я сделала, а дальше вы уж как-нибудь сами, ладненько?

- Не дури, - нахмурился дядюшка. - Нашла время.

- Ай, ну ты еще про долг перед родом мне напомни, - небрежно отмахнулась я. - Ну так я всегда буду кому-то что-то должна. А жить когда?

- Если ты думаешь, что я позволю тебе... - начал было мой непонятливый родственник, но эту ерунду я даже слушать не стала.

- Разве я спрашивала разрешения? -нехорошо ухмыльнулась я. -Хочешь удержать меня силой? Ну, валяй. Попробуй.

Вообще-то, не так это было бы и сложно, своих-то сил у меня давно не осталось, а снова мучить Темеля я бы ни за что не стала. Но дядька этого не знал.

- Но хотя бы на суд ты придешь? - с надеждой спросил Его Величество.

- Вот уж ни за что на свете, - меня аж передернуло от отвращения. - Чтобы свидетельствовать, надо вспоминать. Не хочу. Ты лучше мамашу его порасспроси. Скажешь ей, что знаешь, под какой сосной зарыт мальчишка-конюх, подсунувший собачий репей под седло принцессы Магни, а дальше она и сама все выложит. На крайний случай, у вас теперь Темель есть. Вот уж у кого мьядормовой памяти больше, чем у самого Орми. У того-то от мозгов теперь мало что осталось. Ну все, я исчезаю. Прощай, Адем Темель, и да хранят нас предки от новой встречи. Не то, чтобы я не хотела тебя видеть, но... сам понимаешь. До встречи, Валле. Береги себя, братишка. Передавай рыжей мою любовь. И присмотри за Темелем, ладно? Он хороший человек. С дядей даже прощаться не буду, все равно увидимся раньше, чем мне бы хотелось. Счастливо оставаться!

И ушла. Просто перелезла через то, что осталось от подоконника, и дала деру, пока кто-нибудь еще не прицепился с расспросами. И не останавливалась, пока не оказалась на дорогах. На самом первом куске.