- Нет! – воскликнул Карлес – я не собирался афишировать это. Пока. Мы публичные люди. Надо….

- Заткнуться тебе надо! – посоветовал Давид – публичный человек.

Карлес покорно закрыл рот и спрятал нос в воротнике мастерки.

Вилья снова обернулся к жене, покорно стоящей в стороне.

- Пат – проговорил он – мы с тобой еще должны решить вопрос, что и как мы скажем дочерям. Все это не должно стать для них травмой. И я бы попросил тебя не приводить его – он кивнул на Пуйоля – в дом хотя бы первое время.

- Конечно – кивнула Патрисия – я все понимаю.

Вилья снова обернулся к Пуйолю:

- Карлес, что касается тебя, то я не могу судить тебя, так как сам влюблен в другую, будучи женатым. Но я не могу и простить то, что ты столько лет смотрел мне в глаза, называл другом, но спал с моей женой. Я уважаю и понимаю Ваши чувства – Давид спокойно, без тени злости глядел на Пуйоля – но не могу поверить в то, что мои рога приделаны мне моим же собственным капитаном.

Карлес опустил глаза, но Вилья продолжал:

- Скажи мне, Хави знал обо всем?

Пуйоль вскинулся:

- Что?

- Хави знал о твоей связи с моей женой?

Капитан Барсы нерешительно кивнул:

- Да. Он случайно узнал. А что?

- А то, что я все не мог понять, почему он пялится на меня с такой жалостью в глазах. Теперь ясно! – Вилья горько ухмыльнулся – Боже! Я объект для жалости!

- Если тебя это успокоит, то он довольно ощутимо врезал мне по роже, когда понял, что моя связь с Патрисией длится не один год.

Вилья вздернул бровь:

- Алилуйа!

С этими словами он взглянул на жену:

- Пат, я пойду. Но нам очень много нужно обсудить и принять массу решений.

- Я знаю. Подождешь меня дома?

Вилья кивнул:

- Да. Я начну собирать вещи.

- Но, Дави, может, уйду я…?

- Не говори ерунды! Но поговорим об этом потом!

Патрисия кивнула, и постаралась улыбнуться:

- Увидимся дома?

- Да.

С этими словами Давид окинул взглядом Пуйоля и произнес:

- Обидишь ее – своими руками сломаю шею. Понял?

- Понял – подтвердил капитан Каталонцев. И Вилья готов был поклясться, что в его глазах засветился огонек облегчения – я посвящу жизнь ее счастью.

Уже отойдя метров на 10, Вилья подумал, что Пуйоль может подумать, что он очень легко отделался. Что Давид простил его и собственноручно вручил ему ключи от дома. Он зло оскалился и снова обернулся.

Он уже получал удовольствие от того, что собирался сделать.

Стремительным шагом он направился назад, к тому месту, где застыли Пат и Карлес.

- Что то забыл, Дави? – спросила Патрисия.

- О, да! – торжествующе ответил Вилья не смотря в ее сторону.

Он стремительным шагом направился к Пуйолю. Тот не сводил с него глаз, кажется, догадавшись, что на уме у товарища.

Вилья, не сбавляя шага, размахнулся и впечатал кулак прямо в скулу Пуйоля. Голова Барселонца резко дернулась, взметнулись кучеряшки, и капитан каталонцев, отлетев, повалился прямо на влажный песок.

Краем уха Давид услышал, как вскрикнула Патрисия, но подойти не рискнула. Понимала, что это только между ними.

Он торжествующе сверху вниз на Пуйоля. Тот даже не пытался встать. С уголка его губы сбегала капелька крови, и Карлес осторожно промокнул ее большим пальцем.

- Отличный хук с правой! – саркастично похвалил он Давида.

- У меня еще вертушка с ноги не плоха. – уведомил Вилья товарища.

- Будешь демонстрировать? – С опаской спросил капитан.

Вилья сделал вид, что задумался.

- Пожалуй, не сейчас. – наконец, ответил он, – но я оставлю за собой это право в дальнейшем.

Пуйоль серьезно кивнул, и посчитал нужным произнести:

- Спасибо, Давид!

Вилья спокойно отвернувшись зашагал с пляжа.

Не смотря ни на что он был доволен.

Костяшки руки приятно ныли от соприкосновения с челюстью Пуйоля.

Он хоть немного отыгрался на своем капитане. А вообще, самым главным было то, что отныне ничего не помешает ему быть с Бэлой.

====== Решение ======

Глава 54

В этот день Давид действительно долго разговаривал с Патрисией. Они, наконец, поведали друг другу все то, что так долго скрывали.

Это был довольно продуктивный разговор. Он во многом понял жену, ее поведение, переживания и любовь к дочерям. И более того, футболист был уверен, что то особое чувство, которое объединяет его с женой, поможет им и дальше сохранять связь. Ради своего прошлого. Ради Заиды и Олайлы.

Он узнал о многолетнем адюльтере жены с капитаном его команды. Услышал о ее боли и чувстве вины. О метаниях Карлеса, для которого было очень мучительным обманывать друга, но его любовь к Патрисии была на столько сильна, что он шел на это, рискуя потерять все.

Он понимал Пуйоля. Даже отчасти сочувствовал. Не как обманутый муж, а как мужчина, тоже любивший женщину и не знающий, что уготовила им судьба. А капитан с Пат был как на пороховой бочке. Постоянно на перепутье, гадающий, когда любимая женщина, наконец, сделает выбор. Когда вернется в семью. К мужу. К детям….

Каждый день отпускать ее к другому и сходить с ума от ревности, но продолжать жить подобным образом, так как другого выхода просто не было.

Давид понимал, что не будь в его жизни Бэлы, то он отреагировал бы совсем по другому, узнав о двойном существовании жены. Но сейчас он испытывал чувство жалости к Патрисии, к Бэле к себе, даже к Пуйолю. Все они стали заложниками тупиковой ситуации, которую спровоцировали сами.

А самым страшным из этого всего было то, что из-за их глупости могли пострадать Заида и Олайла. И за это Давид больше всего винил себя.

Он постоянно гадал, как дочери воспримут то, что папа больше не будет жить с ними? Они безумно любили его, да и он души не чаял в своих крошках….. но другого пути не было. Им с Пат просто больше нельзя оставаться вместе.

Пара пришла к решению, что вследствие деятельности Вильи ни одна из девочек не сможет жить с ним, да и лучше всего для них будет остаться с матерью. Это будет правильно, хоть и сердце обливалось кровью.

Пат со слезами заявила, что он сможет видится с детьми хоть каждый день. Он их отцец и никто и никогда не заменит девочкам их папочку.

В конечном итоге, этот дом останется у Пат, тогда когда сам Вилья временно переедет в городскую квартиру в нескольких кварталах отсюда. А дальше будет видно.

Единственное условие, на котором настоял Вилья, никто в прессе пока не должен знать, что семья форварда Барселоны распалась, а его жена отныне ни с кем иным, как с Карлесом Пуйолем, самым известным холостяком Каталонии.

Это был бы не просто скандал. Это был бы полный крах репутации команды и двух ее лидеров. Это отразится и на Сборной страны и на приватной жизни их всех. Сандро Россель и Гвардьолла точно отстранят от игр своих футболистов, так как скандал такого масштаба не желателен в клубе, уровня Барсы.

К расставанию нужно идти постепенно. Дать время дочерям привыкнуть, да и им самим осознать неотвратимость колоссальных изменений.

Так что было решено, что Давид пока останется в доме на несколько недель, а потом съедет. А через месяц они подадут на развод.

Вилья чувствовал сожаление и какую то смутную тоску от сознания того, что этот этап его жизни окончен. Но радость от того, что отныне их счастью с Бэлой никто не помешает. Он, наконец, будет со своей любимой. В том, что он добьется ее прощения, футболист не сомневался. Эта девушка любит его. Глаза не могут врать. А когда он касался Бэлы, обо всем говорило ее тело.

Конечно, она злится, но Давид сумеет убедить ее дать им еще хоть один шанс. Он будет всю оставшюся жизнь вымаливать у нее прощение.

И начнет сразу же по приезду в Мадрид. Он ведь едет туда, как представитель Валенсии и будет присутствовать на съемках программы Бэлы. Его талантливой, успешной и любимой Бэлы.

Давид так гордился ею, так восхищался. Из маленького воробышка она превратилась в прекрасного, гордого лебедя, на королеву в своем пруду. Вся Испания стремилась подражать ей, ее стилю, Харизме, неповторимости.