Я и сам рядом с ней чувствую себя невероятно жалким, теряю свой многолетний опыт флирта и секса с девицами, ведь сейчас это нечто новое, как искусство, ранее не созданное человеком. Это наши чувства, эмоции, прикосновения и поцелуи складываются воедино, а назвать всё это занятием любовью как-то скудно и несправедливо по отношению к гамме ощущений. Часто моргаю, стягивая последнюю ткань, разделяющую нас, после чего осторожно провожу рукой по бедру Элизабет, едва ощутимо, ведь на данный момент боюсь причинить ей боль, я вообще боюсь дарить ей неприятные ощущения, а это – одно из самых сильных ударов по её телу.

Заглядываю в блестящие зелёные глаза и с присущей мне проницательностью пытаюсь выудить на поверхность неуверенность, хотя бы маленькую капельку, и мне хватит, чтобы остановиться и больше никогда не совершать подобного, вот только девушка полностью уверена в том, что происходит, уверена, что действительно этого хочет. Откашливаюсь, проклиная себя за последующие действия, и медленно вхожу в неё, прикрыв глаза и стараясь держать себя в узде, дабы не сорваться. Элизабет всхлипывает и вскрикивает, а я осыпаю её извинениями и поцелуями покрываю белое, как бумага, лицо, в попытках успокоить, снять боль как по волшебству, лишить её неприятных иголок внизу живота. Слёзы скатываются и впитываются в тёмные волосы, а блестящие дорожки солёной жидкости огревают меня тысячами палиц по затылку, заставляя ненавидеть себя, ведь причинил боль.

Осторожно беру её за руку, переплетаю свои пальцы с её, беспокойно наблюдая за её выражением лица. Закусывает нижнюю губу, шмыгая носом от нахлынувших слёз, зажмуривает глаза, сильно сжимая ладони в кулаки. Как же мне хочется врезать себе самому за это, превратить собственное лицо в кровавое месиво за причиненную боль.

- Эй, Эффи, - она так просила называть её, когда я пытался придумать ей уменьшительно-ласкательное имечко, - я здесь, рядом, пожалуйста, прости меня, извини, я правда не хотел делать тебе больно.

Понимающе кивает, открывая блестящие глаза, перестаёт мучить свои губы не сразу, а лишь спустя несколько секунд, пока я терпеливо жду, что неприятные режущие ощущения покинут её, превратившись в желание продолжить то, чему дано начало. Осознаю, что эта девушка изменила меня кардинально, перевернула весь мой мир, ведь с любой другой в прошлом я бы не стал церемониться и содрал одежду, а затем грубо вошёл, не обращая внимания на всхлипы. Я брал то, что хотел, но сейчас она взяла то, что хотела. Меня.

Наконец-то Элизабет растягивает губы в лёгкой улыбке, оповещая, что всё проходит, чему несказанно рад. С облегчением выдыхаю, нависая над ней, и нежно касаюсь искусанных губ своими, делая первый толчок и вырывая негромкий стон, вот только по-прежнему больно, по-прежнему лезвия разрезают всё внутри, а я ищу способы отсрочить и избавиться от этого. Извиняюсь тысячу раз перед тем, как ещё раз повторить действие, втянув опьяняющий запах её кожи. Я хочу, чтобы не только мне было приятно, но и ей, поэтому ещё пара толчков вышибают неприятные ощущения из сознания девушки, а мои движения начинают дарить незабываемое наслаждение.

Всё это время, при каждом всхлипе, я задерживал дыхание, боясь, что даже вдох доставит ей мучительные рези, а сейчас, абсолютно позабыв про осторожность и пока что медленный темп, ускоряюсь, попутно покрывая рваными поцелуями шею и ключицы. Эффи по-прежнему морщится, но постепенно входит во вкус, наслаждается каждым новым движением и вскоре начинает издавать непристойные звуки, взрывающие во мне бомбы. Она хоть знает, что вообще творит со мной?

У меня внутри столько ненависти и омерзительных словечек в свой адрес за то, что сделал, а ещё там же рядом теплится наслаждение и удовольствие, страсть и рваность прикосновений. Закрываю глаза, тяжело дыша от скорости толчков, сжимаю кофейные кудри в кулаке, но не тяну. Наше сердцебиение переплетается, становится единым, кричит в унисон о наших чувствах. А мы сами становится одним целым, соединяем тысячи осколков нашего существа в прекрасную картину, которой так и хочется наслаждаться каждый день, из-за чего вновь теряю контроль, начиная двигаться резче, сильнее, чуть ли не вдалбливаясь в хрупкое тело. Я по-другому не умею, но через несколько секунд замираю, делая каждый толчок нежнее, медленнее, ведь чувствую себя рядом с дочерью Артемиды совершенно другим, словно она подходит ко мне и снимает маску с моего лица, говоря без слов: я приму тебя настоящим, только не прячься за этим некрасивым куском тьмы. Вся эта напускная грубость и жёсткость остаётся в прошлом с теми девушками, которые разделили со мной не одну постель, но так и не нашли места на ночлег в сердце и памяти. Все их лица были одинаковыми, и сравнивать оригинальность внешности Фитч с ними – жестоко и подло.

Нависать, не прилагая усилий, над Элизабет становится испытанием, так что, обхватив её талию, проведя по выпирающим рёбрам, сажусь на кровати, чуть рыкнув от ощущений, пронёсшихся электрическими зарядами по венам. Она сводит меня с ума, заставляет всё моё существо сгорать изнутри. Моё сердце едва выдерживает ритм, а лёгкие вот-вот порвутся на мелкие кусочки. Прикусывая кожу на шее девушки, приподнимая её и вновь опуская, отчего сам начинаю издавать тихие еле слышные стоны удовольствия, прикрываю глаза, отдавая ей контроль, но, в конечном итоге, мне это слишком быстро надоедает, поэтому возвращаюсь обратно в исходное положение и напираю всем своим телом, вырывая глухие и уже более громкие стоны, смешанные с вскриками, ведь толчки приобретают силу, но не теряют своей нежности. Когда она издаёт очередной звук, ласкающий мой слух, у меня перед глазами взрываются фейерверки, а вены сгорают так, словно наполнены керосином. Всё моё тело – сплошной огонь, и я просто не способен соображать, совершая такие действия, о которых и мечтать не смел, считая, что Фитч это не понравится.

Мои движения становятся более резкими к пику наслаждения, поэтому, прижавшись всем телом к её телу и ощутив, что наша кожа покрыта капельками пота, уничтожаю малейшее расстояние между нами, прикрывая глаза и опаляя горячим дыханием тонкую шею, испещрённую багровыми отметинами и следами от зубов, вероятнее всего, за которые получу знатных подзатыльников, но не сейчас, когда мои конечности вот-вот норовят обмякнуть и свалить на девушку свой вес. Сознание улетучивается, отключается, замирает, взрывается и разбивается на осколки при завершающем, более сильном, нежели предыдущие, толчке, и я сознаю, что тепло, разливается по всему телу, вырвав громкий стон удовольствия. Элизабет быстро дышит, прикрыв глаза, и сжимает пальцами простыни, а я чувствую, как она сокращается внутри, ощутив все краски нашего занятия любовью. И всё же, какие бесполезные слова, не способные в полной мере описать произошедшее.

Осторожно выхожу из девушки, завалившись на спину, дабы не раздавить её собой. Старательно смотрю в потолок, но плохо выходит, ведь возвращаюсь взглядом к Фитч и впиваюсь в губы, которые горят огнём от частых поцелуев. Отстранившись, собираю в себе остатки всей силы и произношу самые трудные слова в своей жизни:

- Эй, Фитч, кажется, я тебя люблю.

========== Глава 20 ==========

Комментарий к Глава 20

https://pp.vk.me/c836322/v836322279/9bd2/oeX53W4fUpQ.jpg

Я вижу без усилий, насколько Лука ненавидит себя, краем глаза улавливая мои страдания. Лёгкая боль в низу живота не позволяет мне быстро идти, хоть мы и спешим, в надежде не опоздать на автобус, ведь никто из нас не ожидал подобного поворота событий. Я сама не думала, что парень взорвёт во мне вселенные, заставит желать большего, чем мучительно медленные поцелуи и лёгкие прикосновения, практически не несущие того, что скрывалось в светло-голубых чистых глазах. Там давно поселилась тьма, и она меня привлекла.

Я вновь шумно вдыхаю воздух, сделав неосторожно широкий шаг, из-за чего внутри, словно кто-то ударил кулаком. Сжимаю челюсть, чтобы не запищать, и улавливаю, что блондин начинает кусать кулак, отворачиваясь и дрожа от переполняющей его ярости. Он больше не извиняется, ведь каждый раз ответ от меня – улыбка и «всё в порядке, правда». Но никто же не отменял лёгкого дискомфорта после столь приятной бури, несущей последствия. Я знала, на что иду, не сомневалась ни капли, потому что рядом со мной был мой «правильный» человек. Человек, которому я отдала не только своё тело, но и сердце.